Будучи студентом литературного факультета Курского пединститута, Женька Сухов переписывался с писателем Вениамином Кавериным. В одном из писем знаменитый автор «Двух капитанов» посоветовал: «В 20 лет вы должны понять: расходовать попусту время нельзя, вам надо чётко определиться, что важно, а что надо отбросить».
Женька понял эти слова буквально и решил, не отвергая студенческих пирушек, чаще ходить в читальные залы областного архива и библиотеки, но оставить бездарные лекции по истмату, антихристианский семинар по атеизму, восемь часов в неделю «Гражданской обороны» и прочую белиберду.
Такое отношение к учебе деканату не понравилось. Один за другим на студента Сухова посыпались выговоры за пропуски занятий. От более крутых мер декана Фёдора Ивановича Лисьева удерживало только то, что Евгений был единственным на факультете баянистом, а смотры художественной самодеятельности в вузе проводились ежегодно. Но на последнем курсе, когда конкурсы с участием парня закончились, он стал отработанным материалом. И тогда Лисьев решился на крайние меры. Перед Новым годом он написал приказ об отчислении студента 5-го курса Сухова за пропуски занятий. И это за полгода до финиша!
Женька сунулся было к декану для душевного разговора, но тот принял его холодно, сухо, всё время поглядывал на часы – в общем, это был конец. Погрузившись в угрюмость, парень пошёл бродить по предпраздничному Курску. Его злили сиявшие в окнах ёлки и салфетные снежинки на стеклах, раздражал перетёртый с песком рыхлый снег под ногами. Он был нищим, голодным изгнанником. Ему не хватало денег на билет до родной деревни. Впрочем, рубль все же ждал, прожигая дыру в кармане… Но это был последний рубль!
Вдруг что-то заставило Женьку остановиться возле газетного киоска - какая-то непонятная вещица. Подошёл поближе и увидел сувенир: на миниатюрных «козлах» лежало брёвнышко в палец толщиной, а посередине торчала двуручная пила размером с расчёску.
Мысль студента сработала мгновенно. Он сунул киоскерше последний целковый, и та упаковала сувенир в красивую коробочку. Теперь не хватало двадцати копеек для подарочной надписи. Пришлось с полчаса шастать по улице Ленина, пока не встретились двое студентов-киргизов, певших в литфаковском хоре. Друзья степей пожаловали по гривенничку.
И вот Женька в универмаге, у окошка гравера. Заказал витиеватую надпись на пиле. Старичок с веселыми глазками спросил:
- Тёще или женушке подаришь?
Сухов возвратился в институт во время перерыва между лекциями. Запрудившие коридор студенты поглядывали на него кто сочувственно, кто с насмешкой. Не раздеваясь, он вошёл в деканат. Лисьев привстал от удивления, когда Женька решительно шагнул к его столу. Доценты замерли, и секретарь притихла. Левая пола болоньевой куртки изгнанника грозно оттопыривалась. Сухов сунул руку в карман и вытащил перевязанную ленточкой коробку.
- Ты что, Евгений, «адскую машинку» приволок? – попытался пошутить слегка побледневший декан.
- Нет, Фёдор Иванович, это сувенир на память обо мне. С Новым годом! – сказал Женька.
Лисьев робко принял подарок, нервно сбросил ленточку, развернул папиросную бумагу и поставил на ладонь козлы с пилой. И вдруг он захохотал, да так громко, заразительно, что все присутствующие в деканате заулыбались, ещё не зная причины.
- Нате, смотрите! - поднял декан сувенир, - что этот сукин сын придумал!
Он провел пальцем по надписи и прочитал, выделяя каждую буковку, как в гравировке:
- «Пили, но знай меру!»
Тут грохнул весь деканат. Женьку простили.
Геннадий Александров
г. Железногорск Курской обл.