Когда Саша позвал замуж, Юля от счастья была на седьмом небе. Подумала: наконец-то повезло! Парень работящий, простой. Будет в семье мир да лад. Мать Саши, правда, была не в восторге от выбора сына. Сразу ему выговорила про то, что Юлька из пьющей, бедной семьи, за душой - ни копейки. Но Саша сказал, что им и его заработка хватит: тракторист, особенно в сезон, хорошо "бабла наваривает". Сыграли свадьбу. Но, как ни старалась Юлька, так и не смогла стать своей в мужниной семье...
- Саш, а Саш! - она ласково чмокнула мужа в щеку, - у нас малыш скоро будет!
Саша аж подскочил от радости. Побежал похвастаться матери, а та будто холодной водой окатила:
- Думаешь, твой ребенок! Да Юлька со своей почтальонской сумкой что ни день в воинскую часть шастает!
- Муж и раньше меня ревновал, - рассказывает Юлия. - А тут его как переклинило: на того не смотри, этому не улыбнись. Знал ведь, что его ребенок, а изгаляться начал. Словно подменили. Мог теперь и ударить. Думала, родится маленький, и муж помягчеет. Не получилось!
По селу Юля ходила торопыгой, но все равно от нее уже шел тот особый свет, который делает беременную необыкновенной и манкой. И это еще больше бесило Александра.
Как- то пригласили супругов на свадьбу в соседнюю деревню. Саша там сильно выпил. А тут еще его попросили трактор перегнать. "Идем полем, у мужа в руках канистра, а мимо с военного грузовика кричат: "Привет, красавица! Ждем тебя с письмами!"- вспоминает Юля. - Дальше, как в кошмарном сне,- плеск бензина в лицо, всполохи пламени... Очнулась я уже в больнице".
- Это как же? Саму-то себя?- причитала санитарка. Но Юля ничего не слушала. Мир сосредоточился на страшной боли. Казалось, лицо и шею рвут на части тысячи острых когтей. Но еще страшнее было другое...
- Ребенок. Где он?
Санитарка замахала руками:
- Молчи! Погиб твой ребеночек. Ты, девка, радуйся, что у тебя глаза целы.
В затуманенном сознании Юли плясали огненные искры: как все случилось? Она даже прыщи на лице никогда не давила. И чтоб на себя бензином? И вдруг вспомнила: муж! Это он плеснул.
Саша и сам утром заявился. Увидев кокон из бинтов, прошептал:
- Ты это... Лишнего не болтай! Идти тебе, кроме нас с мамкой, некуда. А еще членовредительство впаять могут.
Он пугал ее, но Юля была так слаба, что ничего не соображала. И когда пришел участковый, отказалась писать заявление.
- После первой операции муж забрал меня домой. Видели бы вы его взгляд, полный отвращения... Жить будешь здесь, ясно? - указал Сашка на крошечный чулан. - И на этом скажи спасибо. На тебя посмотришь и блевать тянет.
В тот же день он напился, привел дружков. А они скалились:
- Эй, кикимора, покажи личико!
Шли месяцы. Вторая операция, третья- слились для Юли в череду перевязок, боли и разочарований. Но она была готова терпеть, лишь бы обрести лицо. За кров и хлеб искренне простила мучителя, даже старалась услужить.
Как-то муж пришел в полночь, ведя под руку пьяную деваху. Увидев жену, как всегда поморщился:
- Гости, не видишь? Сваргань баню, ототри девушку, а то испачкалась она. И рожу-то свою не выставляй- напугаешь!
Вымыв пьяную, Юля отвела ее в постель, а сама, хоть и зажимала уши, все равно слышала воркование парочки.
За год Юля почти отвыкла от того, что женщина, но когда однажды муж прямо на кухне повалил ее на пол и грубо, зло изнасиловал, до утра проревела у себя в чулане. Больше он не приставал. Изуродовав Юлю, но предоставив кров, Александр чувствовал себя едва ли не спасителем. Юля, сломленная жизнью, о большем и не мечтала. Для многих в селе она была человеком без лица. Считай- уродом.
Как-то на праздник, собрав нехитрые подарки, решилась навестить мать в соседней деревне. Но та, увидев обгоревшее лицо дочери, шарахнулась и пьяно выдохнула: "Уж лучше б ты померла!"
Через полгода в районной больнице после очередной пластики Юлю подвели к зеркалу и... Лица не было! Был жалкий "сруб" из губ - расщелин и бугристых скошенных щек. Юля охнула и упала в обморок.
- Даже те, кто любили меня, сочувствовали, со временем отвернулись,- говорит Юля. - Наверное, так устроен мир. Людям страшно смотреть на уродство. Они не хотят думать про таких, как я.
В доме мужа она старалась на совесть. Иная домработница не смогла бы провернуть столько работы. Понимая, что муж изломал ее жизнь, все равно по-женски жалела его. Из дома он не гнал: как ни крути, а спасибо, что не выдала с потрохами. Иначе бы ему сидеть. Зато по пьяни мог со злостью пнуть или ударить. И все чаще намекал, что им нужно развестись. Юля понимала, что он собирается на ком-то жениться. И куда ей тогда?
- Куда?- вздыхает обреченно Юля. - Хотела повеситься. Не смогла. Лежу без сна и думаю, какое бы преступление совершить, чтобы в тюрьму сесть. Все же крыша над головой и гарантированная еда. Вот такая у меня жизнь- полная безнадега. Надо было раньше головой думать: ведь знала, что Сашка выпивает, что ревнивый. Но задним умом мы все крепки..."