Сотворение шедевра

Наконец-то мне удалось выбраться в город посмотреть фильм. Занятый работой в поле, я слишком долго ждал случая увидеть на экране что-либо выдающееся, и трудно было измерить мою радость, когда я оказался наконец в зале кинотеатра. Фильм превзошел мои ожидания во всех отношениях.

Вначале в нем долго совсем ничего не происходило. Потом вдруг развернулись настоящие события, но только почему-то с середины. Развивались они спокойно, не спеша, в идиллической обстановке, только герой неизвестно по какой причине был очень нервным. Говорил повышенным тоном, иногда вдруг неожиданно вскрикивал, был не в состоянии владеть своими движениями, однако, когда его спрашивали что с ним происходит, хранил упорное молчание.

Затем на экране появился фрагмент начала, а за ним отрывок из конца картины. Теперь выяснилось, что настоящий герой — это вовсе не тот герой, а совсем другой. Вероятно, именно поэтому тот, прежний герой так волновался. В конце концов оба они встретились и стали смотреть друг другу в глаза. Надо сказать они могли выдерживать свой взгляд довольно долго — приходилось с трудом поднимать собственные глаза, чтоб но уснуть, пока они так смотрели друг на друга.

И вот показался конец фильма, а уж после него пошли ретроспективные эпизоды. Появилось множество разных людей, и в мундирах, и в гражданском, но все они не разговаривали между собой, а каждый просто считал нужным сказать с экрана то, что ему вдруг приходило в голову. Герой, который до сих пор предпочитал молчать, теперь расхаживал по комнате и размышлял либо на какую-нибудь тему, либо так, вообще. Чаще всего, однако, так ничего и не придумав, он уходил вдаль. Было там хорошо или плохо — неизвестно, ибо люди, исчезавшие вдали, обратно уже не возвращались.

Признаюсь, я не был уверен, что мне удалось разобрать хоть что-нибудь в фильме. Лишь когда под конец снова показали начало, кое-что стало как будто проясняться. Но экран вдруг погас. Я посидел еще с минуту в зале, но оказалось — совершенно напрасно, ибо мне сказали, что это конец и сейчас начнется следующий сеанс.

Не сомневаюсь, у меня сложилось бы совершенно превратное мнение об этой картине, когда бы я не услышал случайно суждения о ней, исходящее от знатоков.

— В фильме, несомненно, есть что-то новаторское, — сказал одни из них. — Вот где истинное творчество!

— В нем налицо необычайно интересные интеллектуальные поиски, — заявил другой.

— Новая школа! Переворот в киноискусстве! Потрясающе! — восхищался третий.

Приведенные выше мнения знатоков дали мне богатую пищу для размышлений. Возвратившись в село, я твёрдо решил, что довольно уж мне быть заурядным, дюжинным, примитивным земледельцем. Решил я стать земледельцем выдающимся.

Смешав семена пшеницы, гречихи, моркови, чечевицы, хмеля, табака и татарника, я запряг лошадь в молотилку и выехал в поле сеять. Когда появились всходы, посреди поля пустил ряд вереска, доставленного мною в горшочках, а овощную рассаду посадил верхушками в землю, вверх корешками. Тут и там вкопал кусты осота и стебли подсолнечника с привитыми к ним побегами вьющейся розы, для ковыля и лопухов устроил оранжерею, а вокруг хрена соорудил каменную ограду, чтоб натирался сам.

Когда пришла пора жатвы, я начал вспашку при помощи корморезки, после чего скосил помидоры, капусту и огурцы, осыпал колосья пшеницы, обмолотил подсолнечник, а осот тщательно потрепал.

Тем временем вокруг собралась толпа крестьян, которые смотрели на мою работу и не могли прийти в себя от изумления.

— Несомненно, в этом есть что-то новаторское, — сказал один из них. — Выдающийся земледелец, черт возьми!

— Поиски безусловно, интересны, — сказал другой.

— Новая школа! Революция в земледелии! Поразительно! — восторгался третий.

А я стоял и был страшно горд от того, что вот и мне удалось проявить себя и создать нечто выдающееся.

Правда, один унылый тип, державшийся в стороне, пробормотал: «А хлеба-то из всего этого не выйдет!» — но оказалось, что это какой-то примитивный интеллигент из города.