Так случилось, не об этом сейчас разговор, как так случилось, но так случилось, что я долго жила, не видя себя. И в классе пятом (по-моему, в пятом, пускай будет в пятом, я не помню точно) – вдруг увидела. А произошло это так. Нам на дом задали сочинение. Ну, какое может быть сочинение в пятом классе? Просто какое-то. Помню, оно было на тему «Расскажите о своем лучшем друге». Я написала.
На первом уроке литературы учительница собрала тетрадки. Шел день. Шел один урок за другим. Меня не было. И вот на последнем уроке учительница литературы зашла в класс, и попросила слово. Она держала мою тетрадку.
Смотрела на меня изумленно, слово, вдруг, откуда то из тьмы вдруг появился человек. Говорила о том, что она потрясена и поражена. Что для моего возраста написать такое глубокое и такое тонкое сочинение – это впервые в ее практике. Говорила добрые слова. Класс смотрел на меня, вытаращив глаза. Я появилась из тьмы. Я создала текст – и появилась из тьмы.
Тогда, в момент счастья от признания, я поставила «равно», жирное четкое равно между собой и текстом. Я есть, я существую, я прекрасна = хороший текст.
Но не прошло много времени, как это «равно», что поставила я между собой и тем, что делаю, стало и моей точкой. Так случилось, и не об этом сейчас разговор, как так случилось, но мою тоненькую тетрадку, где я детским почерком записывала наблюдения за собой и за миром, за людьми и природой, фантазировала и мечтала, нашли. Ее нашли. Ее высмеяли. Над ней надругались. Ее унизили.
Я поставила «равно» между собой и текстом. Я поставила «равно» между тем, кто я и тем, что я делаю. Это было «равно»: маленькая синенькая тетрадка = моя душа.
Я вышла во двор. Во дворе жгли костер. Или я сама его распалила? Знаете, я ведь этого точно не помню. Это была маленькая смерть, оттого я постаралась забыть все. Но забыть, как горит и исчезает в огне тоненькая синяя тетрадка – я не смогла. Я поставила «равно» между собой и текстом. И своею собственной рукой выбросила себя в костер. Хотя, со стороны, в огне за считанные минуты сгорела всего лишь тоненькая синяя тетрадка в линеечку.
Я так никогда и не написала ни одной книги. Я не довела до ума ни одного рассказа, повести или сценария. А та единственная книга, которую я написала, я так и не отправила ее ни в одно издательство. Потому что долгие годы верила в то, что мне придется свою книгу – сжечь, а второй раз проходить через это я не решилась.
Знаете, можно сказать: ну, не все такие впечатлительные, как ты. Ну, не все так страдают. «Так» — не все. Каждый по-своему. Но страдают. Дети – страдают. Дети, которые живут во взрослых, и остаются жить в них и в 40, и в 50 лет – страдают. Потому что детей надо учить, что нет «равно» между ними и тем, то они делают. Что любая оценка любого творчества – лишь субъективна. Что мера таланта у каждого – своя. Что мир творчества велик и разнообразен – и каждому в нем есть место. Что ты существуешь, и ты есть для мира – просто потому что ты есть, а не только когда ты что-то делаешь, и это нравится другим. Что ты вкладываешь в свое произведение свою душу, чувства, мысли, но все равно ты – не есть то, что ты сотворил, и именно поэтому ты пишешь не одну книгу, и не одну мелодию, и не одну картину…
Не надо плевать в то, что дети делают. Поверьте, когда они вырастут, и напишут свои книги или картины, музыку или стихи – найдутся те, кто в них плюнет. Но они будут знать: плюют не в меня. И ничей плевок, косое слово или подножка не сломает их тогда.
Чем меньше костров, в которых превратится в пепел чей-то талант, тем лучше.