Эту грустную житейскую историю мне рассказала женщина
по имени Татьяна. Кому-то она покажется совершенно незначительным случаем, а
для неё это была трагедия, равносильная потере близкого человека.
«Моя семья – я да кот, так уж сложилось. Лет семь или
восемь назад подобрала на улице полуживого замурзанного котёнка с
полуоткрывшимися глазками; он был так мал, что умещался на ладони. Выкармливала
его молочком из пипетки, потому что обычная детская соска была слишком велика
для него. Котёночек окреп, вырос и превратился в большого красивого котяру
Василия. У него была блестящая чёрная-пречёрная, без единого белого пятнышка
шёрстка и большие ярко-зелёные глаза.
Был он очень самостоятельным и смышлёным. Лотка для
него в доме не было, он с малолетства ходил на улицу один, хотя мы жили на
втором этаже обычного многоквартирного дома. При возвращении домой, чтобы не
сидеть под дверью в ожидании, когда его услышат и откроют, он научился вставать
на задние лапки и дёргать дверную ручку до щелчка – было ясно, Вася просит
открыть дверь.
Были у него особенности. Почему-то не ел мяса.
Однажды, принеся с рынка свежее мясо, я выложила его перед Васей, он обошёл
вокруг, понюхал, брезгливо потряс ногой и ушёл. Обычной едой у него было рыбное
филе, которое я готовила, тщательно выбирая косточки; не брезговал огурцами и
капустой. Иногда я чмокала его в лобик, он же, воспринимая эту нежность и ласку
по-своему, в ответ тыкался лбом в шею или лицо – это такой был Васин «поцелуй».
Спать предпочитал в платяном шкафу. Не любил и боялся людей, к посторонним
относился с большой насторожённостью, близко к себе не подпускал. Для этого
были причины – многие люди не любят чёрных кошек, стараются пнуть, даже могут
камнем запустить.
Несколько месяцев назад мы переехали в новую квартиру.
Отношения с некоторыми соседками, завсегдатаями лавочки возле подъезда, как-то
сразу не заладились из-за Васи. Они очень невзлюбили его, брали палки и
всячески старались ударить. Приходилось провожать кота и выяснять отношения с этими
бабками-пенсионерками, но они сказали, что всё равно изведут его. И они сделали
это. Не могу понять, как же Вася, такой осторожный, попался на их уловки. Он и
раньше мог уйти по своим кошачьим делам на день-два, а тут вдруг пропал на
неделю. Я напрасно ходила по окрестностям, искала и звала его.
Дней через восемь щёлкнула ручка входной двери, это
вернулся-таки Вася! Боже мой, что с ним стало: худой, кости да кожа, едва стоял
на ногах. Я налила ему молока, положила рыбное филе – Васенька, попей, покушай. Не стал. Взяла его на руки, он
лёгкий как пёрышко, ткнулся своим лбом мне в подбородок, «поцеловал» так
по-своему на прощанье и пошёл к двери; мне пришлось выпустить его. Я поняла,
что он из последних сил приходил проститься и ушёл теперь навсегда…»
Мы с Татьяной стоим в лоджии у открытого окна. Она
курит сигаретку и рассказывает мне эту историю, рот её кривится в беззвучном
плаче, а из глаз катятся крупные, как горошины, слёзы.
Я потрясена глубиной её горя и не нахожу слов, чтобы утешить. Смотрю на этих
старушенций, что сидят на лавочке около подъезда и думаю: бабки, бабки, вам бы
о своих грехах что ли задуматься, а вы из-за своего невежества с котами
насмерть воюете. Кали-Юга, тёмный век….