Роль опиума в истории двух Империй

Физиология человека предусматривает возможность бега на длинные дистанции, руки приспособлены для сложных манипуляций, а развитый речевой аппарат даёт удивительный контроль над издаваемыми звуками.

Люди виртуозно способны описывать всё - от физических законов до абстрактных понятий, а также координировать свои действия как в одиночку, так и в пределах сообщества. Люди учатся друг у друга, у своих родителей и сверстников, поэтому новым поколениям не приходится начинать с нуля. Однако человек всё же несовершенен.

В биохимии и ДНК человека имеются дефекты - повреждённые гены, которые больше не работают, а мозг человека, далёк идеальной рационально мыслящей машиной, полон когнитивных сбоев и ошибок. Люди также склонны к зависимостям, которые приводят к саморазрушению.

Многие из очевидных недостатков являются результатом эволюционного компромисса. Когда определённый ген или анатомическая структура должны одновременно удовлетворять нескольким противоречивым требованиям, ни одна функция не может быть идеально оптимизирована. Мозг должен принимать решения о выживании в сложной, непредсказуемой среде, но делать это нужно при неполной информации и, что важно - очень быстро.

Очевидно, что эволюция стремится не к совершенству, а просто к достаточности. Более того, в поисках решений проблем, связанных с выживанием эволюция ограничена тем, что уже есть в её распоряжении. У неё никогда не было возможности переделать всё с нуля.

Около 10 тысячелетий назад люди научились одомашнивать дикие растения и животных, изобрели сельское хозяйство, из которого выросли более сложные социальные организации: города, цивилизации, империи. И на протяжении всего этого времени, через рост и стагнацию, прогресс и регресс, сотрудничество и конфликты, рабство и освобождение, торговлю и набеги, вторжения и революции, чуму и войны - через всё была одна постоянная: сам человек. Почти во всех ключевых аспектах физиологии и психологии люди в основном такие же, как и их предки, жившие в Африке 100 000 лет назад. Фундаментальные аспекты того, что значит быть человеком, не изменились.

Многие аспекты человеческой психологии настолько глубоко укоренились в повседневной жизни, что мы склонны не замечать их биологических корней. Например, у нас есть сильная тенденция к стадному поведению - подстраиваться под тех, кто входит в наше сообщество, копируя их решения. С точки зрения эволюции, это сослужило хорошую службу.

В мире дикой природы, полном опасностей, вероятно, безопаснее следовать за всеми остальными, даже если нет уверенности, что это лучший вариант действий, чем рисковать в одиночку. При этом такое стадное поведение также является способом сбора информации - другие могут знать то, чего не знаем мы - и может служить инструментом быстрого принятия решений, позволяя экономить время и силы.

Склонность к стадному поведению влияет на принятие культурных норм, религиозных взглядов или политических предпочтений. В то же время такое поведение дестабилизирует рынки и финансовые системы. Например, бум доткомов в конце 1990-х годов был вызван тем, что инвесторы начали поддерживать интернет-компании, несмотря на то, что многие из них не были финансово состоятельны. Инвесторы следовали один за другим, полагая, что у других более надёжные оценки, или просто не желая оставаться в стороне от ажиотажа, но после начала 2000 года пузырь лопнул, а фондовые рынки резко упали. Такое же стадное поведение стоит за современными циклами бумов и спадов, например, на криптовалютных рынках.

Одним из наиболее характерных черт человека является то, что, будучи разумным видом, способным к самосознанию, оно активно ищет способы искусственно изменить своё душевное состояние. Люди используют растительный мир не только для того, чтобы прокормить себя, но и для того, чтобы намеренно изменить работу мозга - стимулировать, успокоить или вызвать галлюцинации. При этом такое стремление к изменённым состояниям сыграло свою роль в формировании человеческой истории.

Четыре вещества, в частности, получили широкое распространение по всему миру: алкоголь, кофеин, никотин и опиум. Каждое из них широко использовалось в качестве рекреационного наркотика - то есть наркотика, принимаемого для удовольствия, а не в медицинских целях. И хотя каждый из них по-разному воздействует на центральную нервную систему, все они действуют на определённую часть мозга.

Мезолимбический путь идёт от ствола мозга и состоит из нервных клеток, выделяющих сигнальную молекулу дофамин, которая играет огромную роль в мотивации поведения, направленного на выживание и размножение. Приём пищи, утоление жажды или секс - всё это приводит к высвобождению дофамина и вызывает в мозге сигнал о вознаграждении, который воспринимается как ощущение удовольствия.

Чтобы настроиться на успех в естественной среде обитания, мозг заставляет людей повторять действия, которые активировали дофаминовую систему в прошлый раз, и избегать тех, которые ранее её подавляли. Таким образом, нейрохимическая система удовольствия и вознаграждения неразрывно переплетается с системой обучения.

Этот механизм, опосредованный дофамином, работает очень хорошо, направляя поведение в сторону тех действий, которые приносят человеку пользу в естественном мире. Проблемы возникли, когда люди открыли способы запуска этой системы вознаграждения и удовольствия с помощью стимулов, не связанных с выживанием и размножением, а именно наркотиков.

Алкоголь, кофеин, никотин и опиум эффективно замыкают систему вознаграждения мозга. Они вызывают высвобождение дофамина в мезолимбическом пути - или тормозят выведение дофамина, или делают рецепторы на поверхности нейронов более чувствительными - и в некоторых случаях могут вызвать удовольствие, даже эйфорию, гораздо более сильную, чем всё, что встречается в естественном мире. И в отличие от естественных дофаминовых триггеров, таких как приём пищи, они никогда не приводят к насыщению.

Такие наркотики создают в мозгу ложный сигнал, свидетельствующий о получении огромной выгоды для выживания, и механизм обучения, приводимый в действие этой системой, побуждает мозг искать повторных попаданий. Это и есть основа зависимости. Человек хочет мгновенного удовлетворения без необходимости нести затраты, связанные с дофаминовым вознаграждением в естественном мире, например, тратить время на охоту за пищей.

С развитием международной торговли спиртные напитки, чай, кофе и табак стали широко доступны по всему миру, и огромная часть человечества обрела свободный доступ к психоактивным веществам. При этом если чрезмерное потребление алкоголя является причиной общественных проблем, то кофеин и никотин обычно вызывают лишь лёгкий наркотический эффект.

Это история о том, как вещество, изменяющее сознание и вызывающее привыкание, использовалось одной империей в качестве оружия для покорения другой.

Спрос на чай в Великобритании неуклонно рос на протяжении всего XVIII века. К 1790-м годам большая часть чая поступала из Китая, а Ост-Индская компания ежегодно доставляла в Лондон около 10 000 тонн чайных листьев из Восточной Азии. Но существовала одна серьёзная проблема: Китай мало интересовался тем, что Британская империя могла предложить взамен.

Император Цяньлун писал королю Георгу III в 1793 году: «Наша Поднебесная империя обладает всем в изобилии и не испытывает недостатка ни в одном продукте в своих границах. Поэтому нет необходимости импортировать продукцию внешних варваров в обмен на нашу собственную продукцию». Британия столкнулась с колоссальным торговым дефицитом.

Единственным европейским товаром, который был нужен Китаю, было серебро. Поэтому на протяжении второй половины XVIII века около 90% торгового экспорта Британии в Китай составляли слитки. Британское правительство изо всех сил старалось собрать достаточно серебра, чтобы поддерживать эту торговлю, а Ост-Индская компания была озабочена сохранением своих прибылей.

Но затем агенты Ост-Индской компании поняли, что они могут создать растущий рынок для чего-то, что они могут поставлять оптом. В то время как китайское правительство рассматривало серебро только для официальной торговли, китайский народ был заинтересован в другом: опиуме.

Опиум - это латексная жидкость, выделяющаяся из разрезов, сделанных в незрелых семенных капсулах некоторых сортов мака, которую затем высушивают до состояния порошка. Этот латекс содержит анальгетическое соединение морфин (а также кодеин), которое обеспечивает обезболивание и вызывает чувство расслабления и отрешённости.

Маки культивировались для получения опия в Месопотамии шумерами с третьего тысячелетия до нашей эры и получили название «растения радости». Употребление опиума продолжалось на Ближнем Востоке, а также в Египте, этот наркотик также был известен в древнегреческой медицине по крайней мере уже в третьем веке до нашей эры. К восьмому веку нашей эры арабские торговцы завезли опиум в Индию и Китай, а в период с X по XIII века он попал в Европу.

Принимаемый перорально, опиум использовался в медицине для снятия боли. Морфин способен связываться с рецепторами нервных клеток (которые обычно являются мишенями для собственных гормонов организма, таких как эндорфины) в частях мозга, участвующих в ощущении боли, таких как таламус, ствол мозга и спинной мозг. Но опиаты также связываются с рецепторами в мезолимбическом пути вознаграждения, поэтому, помимо медицинских свойств, опиум был востребован как рекреационный наркотик.

Порошкообразный опиум растворяли в спирте в виде настойки присутствовал в лекарствах от кашля для младенцев.

Многие литературные деятели конца 18-го и 19-го веков периодически находились под влиянием опиума, в том числе лорд Байрон, Чарльз Диккенс, Элизабет Баррет Браунинг, Джон Китс и Сэмюэл Тейлор Кольридж. Томас де Квинси вообще прославился благодаря своей автобиографической книге «Признания английского опиумного наркомана».

Употребление вызывало лёгкий наркотический эффект, но также формировало привычку - поэтому общество того времени было пронизано высокофункциональными опиумными наркоманами, включая многих представителей низших классов, которые стремились заглушить тоску от работы и жизни в индустриальном городском мире.

Китайцы перешли на курение опиума. Этот способ употребления обеспечивает гораздо более быстрый удар, который, следовательно, гораздо более мощный и вызывает привыкание. Китайцы, вероятно, впервые познакомились с курением опиума в XVII веке в голландском колониальном форпосте на Формозе (Тайвань). Затем португальцы начали перевозить наркотик из своего индийского торгового центра в Гоа в Гуанчжоу (тогда известный как Кантон) в XVIII веке. Таким образом, хотя Ост-Индская компания не создала первоначальный спрос на опиум в Китае, она его ускорила.

Вместо того чтобы отправлять серебро в Китай, Ост-Индская компания торговала опиумом - и они могли эффективно выращивать столько этой новой валюты, сколько им было нужно. Вскоре компания стала продавать наркотик в невиданных ранее объёмах. В конечном итоге всё свелось к тому, что одна зависимость была обменяна на другую - кофеин на опиум, - но англичане навязывали китайцам гораздо более разрушительное вещество. Для того чтобы английский ум был сосредоточен чаем, китайский ум затуманивался опиумом.

Ост-Индская компания захватила контроль над Бенгалией у империи Великих Моголов после битвы при Пласси в 1757 году. Она получила монополию на выращивание опиума в этом регионе и начала поставлять наркотик в Китай. В Китае употребление опиума в немедицинских целях было запрещено - первые законы о запрете опиума были приняты в 1729 году.

Ост-Индская компания скрывала своё участие в незаконном импорте опиума, так как это вызвало бы ответную реакцию со стороны императора. Вместо этого компания использовала в качестве посредников независимые фирмы - индийских купцов, получивших от компании лицензию на торговлю с Китаем. Эти фирмы продавали опиум за серебро в устье Жемчужной реки, откуда он затем контрабандой вывозился на берег.

Это была тонко завуалированная попытка компании отмыть руки от своего формального участия в торговле. По словам историка Майкла Гринберга, Ост-Индская компания «усовершенствовала технику выращивания опиума в Индии». Тем временем в Китае развилась сеть распространения опиума, чему способствовали коррумпированные чиновники, которым платили за то, чтобы они смотрели на происходящее «сквозь пальцы».

Ост-Индская компания с готовностью расширяла свои поставки опиума в Китай, пока в 1806 году не была достигнута переломная точка и дефицит торгового баланса не был насильственно сведён на нет. Большое количество китайских опиумных наркоманов теперь коллективно платили столько за свою привычку, что Британия получала больше денег от продажи опиума, чем тратила на покупку чая.

Количество опиума, импортируемого в Китай Ост-Индской компанией, утроилось в период с 1810 по 1828 год, а к 1832 году снова почти удвоилось, достигнув примерно 1 500 тонн в год. Британская империя, которая в начале своей экспансии через Атлантику употребляла одно растение, вызывающее привыкание, - табак, теперь использовала другое - мак - в качестве инструмента подчинения Китайской Империи.

Неизвестно точно, сколько китайских мужчин (в основном это была мужская привычка) пристрастились к опиуму к 1830-м годам, но, по оценкам того времени, эта цифра может составлять от 4 до 12 миллионов. Хотя опиум и разрушал жизнь людей с сильной зависимостью, превращая их в одурманенных зомби, наркотик оставался относительно дорогим и поэтому был доступен только мандаринам и купеческому классу Китая.

Учитывая относительно небольшой процент населения, непосредственно затронутого этой проблемой, катастрофой для Китая стали не столько последствия для здоровья населения, сколько экономические потрясения. По мере того как серебро, выплачиваемое британским торговцам опиумом, утекало из Китая, внутреннее предложение сокращалось, а стоимость драгоценного металла росла. Фермеру, который никогда не прикасался к трубке с опиумом, теперь приходилось продавать больше урожая, чтобы выручить достаточно серебра для уплаты налогов.

В 1839 году император Даогуан объявил войну наркотику и назначил высокопоставленного и серьёзно настроенного бюрократа Линь Цзэсюя для искоренения торговли опиумом в прибрежной провинции Гуанчжоу, где наркотик выгружали купцы в порту. Прибыв на иностранный торговый пост в Гуанчжоу, комиссар Линь приказал британским и другим иностранным торговцам немедленно прекратить продажу опиума и передать все запасы, хранившиеся на складах порта, для уничтожения. Торговцы отказались. В ответ Линь приказал заколотить двери фабрик и прекратить поставки продовольствия.

Главный суперинтендант торговли Великобритании в Китае, капитан Чарльз Эллиот, попытался разрядить обстановку. Он смог убедить торговцев в Гуанчжоу выдать 1 700 тонн опиума из портовых складов, пообещав, что британское правительство возместит им убытки. Линь избавился от изъятого опиума, имевшего огромную ценность, смешав его с водой и известью в огромных ямах, а затем сбросив осадок в Жемчужную реку. Объём изъятых наркотиков был настолько велик, что потребовалось три недели, чтобы всё уничтожить.

Комиссар Линь думал, что выполняет почётный долг, пресекая контрабанду опиума, которая разъедала его соотечественников, но события того дня приведут к столкновению империй и унизительному поражению Китая.

Сделка, заключённая Эллиотом в Гуанчжоу, казалось, удовлетворила всех: Линь успешно захватил тайник с наркотиками и уничтожил контрабанду; торговцы приняли предложение получить полную цену в любом случае; и Эллиот сохранил порт открытым для британской торговли. Всех, кроме премьер-министра, лорда Мельбурна, который вскоре узнал, что управляющий в Гуанчжоу легкомысленно пообещал огромную выплату от его имени.

Теперь правительство должно было найти 2 млн фунтов стерлингов (что сегодня эквивалентно 164 млн фунтов стерлингов) для выплаты компенсации наркодилерам. Местное дело о наркотиках превратилось в международный инцидент, не только затронувший торговцев, но и бросивший вызов национальной гордости. Лорд Мельбурн чувствовал себя загнанным в политический угол и считал, что у него нет другого выбора, кроме как использовать военные действия, чтобы заставить Китай возместить Британии стоимость уничтоженных товаров.

В Китай была направлена оперативная группа в составе около 4 000 британских солдат и 16 кораблей, и война продолжалась три года, с 1839 по 1842 год. В составе Королевского флота был новый вид кораблей, «Немезида»: боевой корабль с паровым двигателем, сделанный из железа, не имевший себе равных среди китайских кораблей.

Британский флот блокировал устье Жемчужной реки в Гуанчжоу и захватил ряд портов, включая Шанхай и Нанкин. На суше китайские армии были разбиты на части британскими винтовками и военной подготовкой. Китай изобрёл порох и доменную печь, но теперь к его берегам прибыла европейская имперская держава, обратившая эти инновации против него.

В июле 1842 года британские корабли и войска фактически перекрыли Большой канал, важнейшую артерию, по которой распределялось зерно по всему Китаю. Пекину угрожал голод, и император Даогуан был вынужден просить о мире. Нанкинский договор был унизительным. Китай был вынужден выплатить огромные репарации за конфискованный опиум и последующий конфликт, уступить Гонконг британцам в качестве колонии и открыть пять «договорных портов», включая Кантон (Гуанчжоу) и Шанхай, для британских купцов и другой международной торговли.

Но британцы всё ещё не были удовлетворены, что привело в 1856 году ко второй опиумной войне и большему открытию Китая для иностранных торговцев, а также к полной легализации торговли опиумом.

Рекреационное употребление опиума распространилось по всему Китаю, от городской элиты и среднего класса до сельских рабочих. К моменту вторжения Японии в Китай в 1937 году считалось, что 10% населения - 40 миллионов человек - пристрастились к опиуму. Только после прихода к власти коммунистов в 1949 году и установления тоталитарного режима председателя Мао опиумная зависимость была окончательно искоренена в Китае.

Китай пережил опиоидный кризис, длившийся около 150 лет, навязанный ему корпоративной жадностью и имперским принуждением. Сегодня более 250 000 гектаров земли используется для выращивания опийного мака, подавляющее большинство которого незаконно выращивается в Афганистане.

В ходе недавнего опроса около 10 миллионов человек в США сообщили о немедицинском употреблении опиоидов, хотя эта цифра, скорее всего, занижена. Однако более 90% потребляемых опиоидов - это не героин, а легально производимые обезболивающие фармацевтические препараты, которыми злоупотребляют те, кто пристрастился к таким лекарствам.

Нынешняя опиоидная эпидемия, повторяющая эпидемию в Китае XIX века, берёт своё начало в 1990-х годах, когда фармацевтические компании, стремясь увеличить количество назначаемых опиоидных препаратов и, следовательно, свои прибыли, убедили регулирующие органы и медицинское сообщество США в том, что их синтетические опиоидные препараты не вызывают привыкания.

Пациентам назначали всё более высокие дозы опиоидов, по мере того как у них вырабатывалась толерантность, пока у многих не развилась зависимость и они не стали полагаться на препарат, чтобы избежать неприятных симптомов отмены. Миллионы наркоманов продолжали искать опиоиды на чёрном рынке, и в период с 1999 по 2020 год более полумиллиона человек умерли от передозировки опиоидов.

В 2017 году Министерство здравоохранения и социальных служб США объявило общенациональную чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения, и в настоящее время принимаются меры по борьбе с опиоидным кризисом, однако число смертей от передозировки синтетических опиоидов, таких как трамадол и фентанил, продолжает расти.

Система мозга человека, регулирующая вознаграждение и обучение, эволюционировала, чтобы изменить поведение для выживания в естественной среде обитания, но она уязвима для взлома психоактивными веществами.

На протяжении всей истории человечества люди активно искали рекреационные наркотики, которые доставляют удовольствие, но, как следствие, вызывают привыкание. Благодаря этому фундаментальному аспекту человеческой биологии, вещества, которые люди потребляют для изменения психического состояния, также изменили мир.