Древняя письменность. Часть 2: Сообщения майя, которые хотят быть прочитанными

Один из уроков древнего Крита и Кипра может заключаться в том, что для написания вечного послания неплохо было бы начать с того, чтобы люди могли понять его смысл в настоящем. Как часто отмечают те, кто занимается расшифровкой, первоначальной целью большинства писцов было общение. Древние цивилизации обычно не собирались создавать код, который невозможно взломать, как раз наоборот. «Код существует, поэтому он остается секретным и может быть прочитан только определенными группами», — говорит Кристиан Прагер, эксперт по классическому майя из Боннского университета и член команды, составляющей онлайн-базу данных и словарь письменности. «С письмом майя, которое так публично присутствовало на стелах (больших каменных столбах с письменами) и зданиях, всё наоборот. Его нужно было понять».

Письменность майя использовалась около 2000 лет, и на языках майя до сих пор говорят в Мексике, Белизе, Гватемале и Гондурасе. Самые ранние иероглифы датируются примерно 250 г. до н.э.

Сегодня расшифровано около 60% иероглифов, этого достаточно, чтобы понять суть всех текстов. Хотя работа над каждым знаком может быть медленной и кропотливой, современным учёным помогают давно умершие писцы майя, которые добавляли к своим знакам маленькие маркеры, чтобы дать ключ к разгадке их значения. Недавно один из этих маркеров — тот, что означает «камень», — помог Прагеру и его коллегам определить знак, обозначающий «долбить новую стелу».

Связь с живыми языками майя также сыграла огромную роль в расшифровке. Несмотря на то, что лишь несколько человек в мире майя умели писать, Прагер полагает, что относительно широкий круг людей был в состоянии понять основные сообщения, такие как портрет короля и его имя на стеле на рыночной площади. Высечение вашего имени на большом камне, в идеале рядом с автопортретом, кажется действительно вневременным, непреходящим смыслом, не только в мире майя: имена королей и слово «король» часто угадываются первыми в нерасшифрованных скриптах.

Шрифт майя может быть бессмертным не только фигурально, но и буквально. Для майя это была собственная жизнь. «Шрифт сам по себе был организмом, — говорит Прагер. «Это видно, когда смотришь на иероглифы, в них есть что-то одушевлённое. Классические майя видели анимированными многие предметы быта, в том числе и их письменность. Стелы получали индивидуальные имена — это многое говорит о том, как их ценили, и насколько они были и остаются частью культуры».

Когда стела больше не использовалась, на ней совершались погребальные обряды. Эти более глубокие убеждения имеют некоторые полезные практические последствия, когда дело доходит до чтения классики майя сегодня. Например, писцы майя сохранили форму знаков точно такой же, начиная с самых ранних каменных надписей и заканчивая последними книгами на коре. Вероятно, это было связано с желанием писцов «использовать неизменную систему письма, как делали их предки», — говорит Прагер. «Это удивительно, это то, что вы очень редко найдете среди древних письменностей».

Довольно удобно, это означает, что как только узнаете шрифт, вы сможете читать документы Maya из всех этих разных периодов времени. По его словам Прагера, Великая Китайская стена — лучший пример вечного послания — даже в то время, когда она была построена, она показывала врагам границы китайского царства, а также политическую и экономическую мощь тех, кто её  построил. В качестве собственного послания она представляет «охватывающие ландшафт монументальные здания, которые невозможно стереть», с текстом на всех современных и древних языках, которые встраиваются в мегаздание через каждые 100 метров. «Одно из этих посланий переживёт будущие катастрофы», — заключает он.

К тому времени, когда Набу-кусуршу, молодой пивовар из Борсиппы, около 450 г. до н.э. работал над своими списками, многие языки, когда-то наполнявшие Ближний Восток, уже исчезли, в том числе некогда могущественные языки, такие как хурритский и хеттский. Аморейский язык, на котором говорили могущественные цари-кочевники в древней Сирии и который упоминался в древних письмах как очень полезный язык для изучения, исчез почти без письменного следа. И всё же шумерский — возможно, самый непрактичный из всех, когда он вышел из повседневного употребления, — продолжал жить и жить.

Примерно с 2000 г. до н.э. «никто не говорил на шумерском языке, но всё ещё писали на нём. И это часть моего крайнего увлечения этим», — говорит Крисостомо. По словам Крисостомо, с самого начала письменность ассоциировалась с шумерами. Со временем он сохранил эту ассоциацию с древней культурой и её богами, городами и легендами, а также с силой, которая пришла с этим. Король за королём использовали эту ассоциацию, чтобы узаконить собственное правление, даже если сами они не имели шумерских предков. Они сочиняли шумерские песни, предсказывая, что их слова будут цениться людьми «в далёком будущем». Собирая таблички, хвастаясь своим знанием шумерского языка, нанимая писцов или изображаясь со стилусом на поясе, они тоже становились частью этого бессмертного рода.

«Речь идёт о том, чтобы претендовать на авторитет, который восходит к истокам письменности и истокам знания», — говорит Крисостомо. Это литературное наследие варьировалось от высокого до низкого и включало гимны и предзнаменования, а также очень старые застольные песни. Как и в мире майя, связь между письмом и властью рекламировалась через монументальные надписи.

Таблички Набу-кусуршу поддерживала и защищала целая культура. Но был, пожалуй, и элемент индивидуального выбора. Набу-кусуршу, кажется, гордился своим письмом и старался усовершенствовать его, учитывая, насколько оно было исключительно аккуратным. Крисостомо обыскивает музеи мира в поисках новых табличек Набу-кусуршу, которых было найдено около 24. Он изучил каждую деталь почерка пивовара, от того, как они формировали свои знаки, до того, как они располагали интервалы между линиями. Несмотря на свою любовь к письменному языку, Крисостомо говорит, что его послание на будущее, вероятно, будет изображением, чтобы «оно могло превзойти потребность в языке» и избежать ловушек расшифровки.

Таким образом, оказывается, что хорошее эмпирическое правило состоит в том, чтобы сделать ваше послание в будущее либо достаточно гигантским, чтобы его нельзя было игнорировать, либо настолько маленьким, чтобы оно проскользнуло в историю почти незамеченным, возможно, защищённым своей скромностью. Визуальная или контекстуальная подсказка, кажется, помогает, будь то добавление изображения или размещение его в каком-либо месте, имеющем отношение к его значению, например, в храме или памятнике.

В конце концов, у настоящих языков есть культуры, которые любят и поддерживают их, предоставляя будущим дешифровщикам множество подсказок и значений.

На самом деле клинопись в наши дни переживает возрождение, поскольку молодое поколение иракцев учится и экспериментирует с ней. Подобный дух наполняет иероглифы майя новой жизнью. Носители языка майя используют его для создания произведений искусства и воздвигают новые стелы в ознаменование важных событий. Эта человеческая связь и общение через огромные промежутки времени, возможно, составляют последний шаг к бессмертной вести. Как бы люди ни старались, они могут только верить, что на другом конце линии будет другой человек, который услышит наш слабый голос и будет достаточно заботлив, чтобы выслушать.