Анна сидела на скамейке перед главным корпусом и никуда не торопилась. Ее темные волосы были покрыты белыми хлопьями снега, а черные глаза – равнодушно смотрели, как кружат крупные снежинки и как ленивый ветер качает ветви разукрашенных елей. Не радовали ее ни закрытый первый экзамен, ни ожидание праздника.
Долго Анна ломала голову над содержимым первого файла. Может быть, думала она, Марк сам рано или поздно признается ей и все объяснит. Впрочем, пусть. Пусть это и есть тот самый рецепт нового человека. Если поначалу Анна пыталась вообразить себе трагедии этих несчастных, теперь ей было все равно. Сколько можно стоять одной ногой в прошлом и прислушиваться к старикам? Конечно же, она поддержит Марка, даже если весь мир его осудит.
Второй файл, который прислал ассистент в ту ночь, озадачил Анну ничуть не меньше первого. Это было исследование свойств некоторого вещества, которое вызывало миграцию нейронов между различными структурами головного мозга. В том, что автором работы был Марк, сомневаться не приходилось: он использовал придуманную им модель мозга, которая также легла в основу имитатора.
Анна что-то слышала про препараты, которые улучшают когнитивные способности и память – можно сказать, повышают интеллект. Но они работали, в основном, на стимуляции естественных процессов нейрогенеза и оптимизации нейронных связей и были малоэффективны.
Вещество, которое вывел Марк, работало по другому принципу: простыми словами, оно блокировало часть сигналов в миндалину и гипоталамус – области мозга, которые отвечают, например, за эмоции и сон; свободные ресурсы шли в ствол и префронтальную кору, то есть на контроль над основными жизненными функциями и, что самое главное, на умственную деятельность. Эффект, если верить исследованию, зависит от количества употребленного вещества прямо пропорционально, а химическая зависимость возникать не должна. Получается, для того чтобы поумнеть, нужно всего лишь… пожертвовать своими чувствами. Сущий пустяк.
Анна верила: это именно то, что ей нужно, и она сможет вовремя остановиться. Эта таблетка – решение всех ее проблем. Дело оставалось за малым: добыть реагенты, найти свободную лабораторию, где можно получить это вещество. Уж с синтезом Анна справится сама: не зря столько лет учила химию.
От размышлений о том, как круто изменится жизнь, если рискнуть, прервал звонок Марка. Анна нехотя взяла трубку.
– Как все прошло? – спросил он.
– Ты о чем?
– У тебя же был экзамен. Сдала?
– А, да. Ну какой же этот экзамен? Так, еще одна лекция.
– Видишь, а ты так переживала.
– Да? Не помню.
– Тогда поверь на слово.
– Марк, а что ты думаешь о проблеме вагонетки?
– Эм…
– Нужно было написать эссе на эту тему. Я и написала, что ответ зависит от подхода. В консеквенциальном подходе этичность поступка определяется по его результатам, и тогда выбор очевиден: одна жертва лучше нескольких. Если рассматривать категорический подход, то нужно руководствоваться принципами, которые общество определяет с помощью морали, и тогда ответ противоположный. То есть оба ответа правильны. И одновременно нет, в чем и заключается дилемма… Знаешь, мне так захотелось зачеркнуть всю эту философию и написать то, что я думаю на самом деле.
– И ты написала?
– Конечно.
– И что ты думаешь на самом деле?
– Это неправильно, что в отношении человека категорический подход оказывается сильнее. Эксперименты над людьми запрещены, но ведь они…
– Скажи лучше, ты приедешь сегодня?
– Ты меня не слушаешь.
– Но мы так давно не виделись. Я хочу слушать тебя вживую.
– Ты что, серьезно? – пробурчала Анна и отключила телефон.
***
Марк открыл шкаф – и вещи одна за другой полетели во все стороны.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросил ассистент. – В последний раз вы покидали институт седьмого сентября прошлого года.
– Вот именно. Я так больше не могу.
– На улице минус десять градусов по Цельсию, а вы оставили зимнюю куртку в квартире.
– Лучше замерзнуть и умереть, чем встретить еще один Новый год с тобой.
– Вы можете отпраздновать его с коллегами. Они сегодня собираются в сто восьмой аудитории.
– Как ты себе это представляешь? – Он рассмеялся. – Нет, ты представь, как они будут на меня смотреть. Мне оно надо?
– Вы сами постоянно говорите о том, что нужно меняться.
– Именно поэтому я поеду. Даже не пытайся меня остановить.
В большинстве своем в науку идут заряженные люди, энтузиасты, а до реальной работы в лабораториях доживают единицы из них. Одного таланта или большой любви недостаточно: нужно годами трудиться не покладая рук, чтобы заслужить право называться настоящим ученым. Научный коллектив нередко бывает сплоченным: долгий совместный путь и общее дело сближают людей. Однако Марк держался особняком и неделями не видел своих коллег. Многое было иначе, пока мать была жива и работала с ним бок о бок. Она умерла через несколько дней после совершеннолетия сына и оставила его без карты и компаса.
Марк всегда тяжело сходился с людьми. Человек социализируется с малых лет: общество то и дело вынуждает нас иметь дело друг с другом. Детский сад, школа, колледж, институт, работа, друзья – мы редко задумываемся, каково приходится тем, кто идет окольным путем. В век, когда выходить из комнаты необязательно для выживания, одиноких людей стало намного больше.
И вот Марк стоял у выхода исследовательского института, и внимательный прохожий заметил бы на его лице неуверенную улыбку. О чем он думал? Как мало мы иногда знаем о том, что скрыто внутри человека. Порой мы уверены, что знаем о нем почти все, и не подозреваем, как много еще не рассказано. А как часто мы сами молчим? Мы легко придумываем причины, почему молчать правильно: боимся, что не сможем подобрать нужные слова, что нас не поймут или поймут неправильно, осудят, засмеют, покажут пальцем. Чего-то боялся и он.
Темнело. Столица жила своей жизнью. Марк шел мимо старых зданий, которые стоят здесь, видимо, уже триста лет и чего только не видели за это время, шел мимо молодых пар и семей, слышал смех и видел улыбки. Он думал о вечности этого мира и вечности человеческих слабостей, о том, как проста эта жизнь и хороша в своей простоте и почему мы ее так усложняем.
Марк шел медленно, останавливаясь и разглядывая город и красиво одетых людей. Порой они все-таки замечали человека в осеннем пальто и с красными руками: кто-то косился, кто-то ускорял шаг, какая-то женщина подошла и спросила, не заблудился ли он.
Под землей жизнь тоже била ключом. За последний год в метро появилось еще несколько станций. Здесь были те же люди, но какие-то уставшие, и даже ожидание праздников не сказывалось на их серьезных лицах. Они куда-то спешили, о чем-то беспокоились. Все они, должно быть, искали счастья, и каждому чего-то недоставало. Наверняка они, как и Анна, знали, что им нужно, и даже не смотрели по сторонам.