1 июля 2002 года
В кабинет капитана Николая Семеновича Евдокимова вошла женщина, одетая в простое темное пальто. Сидящий за столом следователь, едва взглянув на женщину, каким-то самым сокровенным уголком своей интуиции понял, что сейчас произойдет нечто необычное. Женщина выглядела взволнованно, но не настолько, чтобы внушать беспокойство. И все же… капитан приготовился услышать то, о чем ему впоследствии предстоит крепко задуматься.
— Здравствуйте, — сказала женщина, — мне сказали к вам обратиться.
— Ну что ж, раз сказали, проходите, — приветливо подбодрил посетительницу следователь и представился: — Капитан Евдокимов.
— Моя фамилия Разумова. Вера Николаевна.
— Прошу вас, Вера Николаевна. Что у вас за беда?
— Понимаете, у нас по району повсюду расклеены фотографии девушки, — сказала Вера. — Написано, что она пропала. Маша Иванова.
— Да, да, да! Вы ее видели?
— Нет, девушку я не видела. Но там описаны ее приметы. Ну, и на фотографии видно. Ее волосы. Они светлые.
— Так, и что же? — Евдокимов не понимал, к чему клонит женщина.
— В листовке… ну, в той, что на столбе висит… написано, что волосы у девушки редкого золотистого оттенка. Это особая примета такая.
— Верно, так сказали ее родители. А какое это имеет отношение…
— У моей сестры такие же волосы и голубые глаза, — сказала Вера и заерзала в поисках носового платка по карманам пальто.
— Продолжайте.
— Моя сестра, Надя, она немного… ну, с нервами у нее с некоторых пор были проблемы. Все успокоительное пила, даже к врачу ходила. Тот посоветовал ей обратиться к психиатру, но она все боялась, вдруг, говорила, в психушку упекут. И вдруг она пропала.
— Как пропала? — Именно в этот момент в голове капитана прозвенел первый тревожный звоночек. — Когда это случилось?
— В том-то и дело, что я не знаю. Последний раз мы виделись больше недели назад. Тогда Надя мне сказала, что ей хотелось бы уехать в деревню. Поживу, говорит, вдали от суеты, отдохну. Честно говоря, я ей не поверила, но на всякий случай стала отговаривать. Куда, говорю, ты поедешь, как ты будешь жить одна. И вот несколько дней назад звоню ей, а телефон не отвечает. Вне доступа, говорят. Господи, думаю, ведь эта ненормальная и вправду способна уехать в какую-нибудь глушь, где связи нет!
— Так вы и не дозвонились до сестры?
— Не дозвонилась! — взволнованно сказала Вера. — А сегодня я эти объявления увидела! С фотографиями! Маша эта, хоть и моложе моей Нади, но похожа на нее очень! Особенно волосы. Я сразу так испугалась, сразу почувствовала неладное, что с Надей что-то случилось!
— Вера Николаевна, с этого места давайте разбираться подробнее. Насколько вы были близки с сестрой?
— Мы рано потеряли родителей. У нас, кроме друг друга, никого нет. Я старше Нади на семь лет, можно сказать, воспитывала ее с подросткового возраста. Несколько лет назад я вышла замуж и переехала к мужу, а Надя осталась жить в квартире наших родителей. Примерно раз в неделю мы навещали друг друга.
— Какой у Надежды был характер? — продолжал спрашивать следователь.
— Раньше она была жизнерадостной девушкой, но что-то на работе у нее не заладилось. Она устроилась в серьезную фирму, работы было много, уставала она очень, и не только физически. Стала вести себя как-то странно.
— Что вы хотите этим сказать?
— Она всегда была погружена в свои мысли, — откровенно поведала Вера капитану. — Надя стала избегать общения с друзьями, часто оставалась одна.
По мере того, как Вера рассказывала, в голове Евдокимова рождалась пугающая версия: это было похоже на серию, так как приметы обеих девушек были слишком похожими. Был еще один момент, который вызывал тревогу следователя — время исчезновения. Вера не видела свою сестру больше недели, а Маша Иванова исчезла несколько дней назад. Это значило, что… Надежда Разумова была первой жертвой. Жертвой кого? Серийного маньяка? Преступника, похищающего девушек с белокурыми золотистыми локонами?
— Вот что, Вера Николаевна, пишите заявление о пропаже сестры. Кстати, вы знаете, обращалась ли Надежда к психиатру?
— Не знаю. Она говорила, что не хочет, чтобы ее считали сумасшедшей.
— Что ж, ладно, — вздохнул следователь. — Напишите мне список всех знакомых вашей сестры, попробуем опросить их. Может, кто-нибудь хоть что-то знает.
***
Капитан Евдокимов был проницательным и опытным специалистом, поэтому у него не осталось и тени сомнения, что два исчезновения девушек, Надежды Разумовой и Марии Ивановой, были связаны между собой. Они обе пропали в течение недели и имели схожие черты: голубые глаза и светло-золотистые волосы. Возраст у них был разный — Марии было семнадцать, а Надежде двадцать четыре, но это ничего не значило, по мнению капитана. Ясно было, что для преступника важней была внешность, а не возраст. Евдокимов вызвал к себе двух своих лучших детективов: лейтенантов Олега Краснова и Валентину Михайлову.
— Похоже, у нас серия, — сказал он помощникам. — К пропавшей Марии Ивановой добавилась еще одна девушка с белокурыми локонами. Ознакомьтесь с делами и отправляйтесь осмотреть все места, которые посещали обе девушки, особенно вторая, Надежда Разумова.
— Почему особенно? — спросила Валентина.
— Потому что неизвестно, где она пропала, в отличие от Марии, которая около десяти утра вышла из дома, но не дошла до библиотеки, где ее ждала подруга. А это в пятистах метрах. В общем, соберите показания свидетелей, отчет мне на стол.
Чтобы не терять времени, молодые детективы разделились. Олег взял на себя более трудную задачу — выяснить хотя бы примерное время и место, когда пропала Надежда, а Валентине поручил найти свидетелей, видевших Марию, чтобы отследить ее путь от дома к библиотеке. Олег, подумав, с чего начать, решил пойти на предприятие, где работала Надежда, — в «Московскую кабельную компанию». Продемонстрировав на проходной удостоверение, он попал в кабинет директора, где до недавнего времени Разумова занимала должность секретаря. На ее месте сидела другая девушка.
— Здравствуйте, могу я поговорить с вашим директором?
— Он сейчас занят.
— Я подожду, — сказал Олег и сунул девушке под нос удостоверение, — а пока доложите, что его хочет видеть лейтенант милиции Краснов.
Секретарша, слегка округлив глаза, с таинственным видом пообщалась с интерфоном, тот проскрипел ей что-то в ответ, и она указала рукой на дверь директора:
— Проходите.
Олег зашел в кабинет, где за столом восседал грузный мужчина лет пятидесяти.
— Чем могу быть полезен, молодой человек?
— Я расследую исчезновение одной из ваших сотрудниц. Меня зовут лейтенант Краснов.
— Одна из наших сотрудниц исчезла? — искренне удивился директор. — Мне об этом ничего не известно. Кто это?
— Надежда Разумова.
— Ах, эта… Постойте, что значит исчезла?
— Я думал, вы мне об этом расскажете, — Олег сел, не дожидаясь приглашения. — Она ведь была вашей секретаршей? Когда она уволилась?
— Да она не увольнялась. Просто не вышла на работу в один прекрасный день. Ну, я ее сам и уволил.
— И вы еще удивляетесь? Значит, ваша секретарша не выходит на работу, и никому до этого целую неделю нет дела? Ее просто увольняют и забывают о ней?
— Послушайте, — примирительно сказал директор, — как бы вы на моем месте поступили? Она была сумасшедшая. Я взял ее на работу из-за внешности: красивая была, как модель. Но уже через несколько дней пожалел об этом.
— В чем заключалось ее сумасшествие?
— Она начала приходить на работу с разными идеями. То она придумала организовывать совместные завтраки с печеньем и кофе, то предлагала разводить в офисе живые цветы. Сначала это казалось милым, но всему есть предел! У нас серьезная компания, и мы здесь работаем, нашим сотрудникам некогда, знаете ли, чаи распивать и цветочки поливать.
— Вы как-то пытались объяснить ей это? — спокойно спросил Олег.
— А как же! Но она не останавливалась. Предложила организовать корпоратив, да не простой, а маскарад в костюмах животных! Вы можете себе представить? Этого я уже не мог терпеть. Работающие в серьезной компании люди должны переодеться в костюмы тигров и панд!
— Да, действительно, перебор.
— Теперь вы меня понимаете? — оживился директор. — Но это еще не все. Надежда решила проводить в обеденное время «творческие семинары». Она предложила собираться и рисовать. После того, как никто не согласился, она стала разрабатывать какие-то тесты, распечатывала их и раздавала сотрудникам.
— А что это были за тесты?
— Какие-то упражнения на доверие. Сотрудникам тоже надоели ее приставания, кто-то прямо сказал ей что-то обидное, и тогда Надежда устроила истерику.
— Как вы отреагировали на это? — поинтересовался Олег.
— Что я должен был делать? Уволить я ее не мог. Я пытался поговорить с ней по-доброму, предложил отпуск за свой счет. Она принялась плакать, мол, никто ее не понимает, никто не желает жить в обществе, все люди, как дикие звери в лесу. Я посоветовал ей обратиться к нашему психологу.
— С этого места, пожалуйста, поподробнее.
— Да как подробнее, — вздохнул директор. — Психолог сказал, что она просто креативная личность. Ну, странная немного, но не более. А мне что прикажете было делать с ее странностями? На мне предприятие, а я должен с ней, как с малым дитем, возиться? Постоянно на свою жизнь жаловалась, на проблемы с подругами, с сестрой. Если кто-то не уделял ей внимания, сразу начинала истерить.
— Расскажите о последнем ее дне здесь. Когда она не вышла на работу?
— В последний день, это было… дайте вспомнить… числа двадцать второго июня. Так вот, Надежда пришла в офис с огромной коробкой. Там оказались какие-то странные глиняные фигурки. Она сказала, что психолог посоветовал ей «арт-терапию», и мы все должны ей помочь. Я пытался снова объяснить, что у нас здесь работа, а не развлечение, но она не слушала. Дело кончилось тем, что я вызвал охрану и попросил, чтобы она ушла.
— Так когда вы ее уволили? — спросил Олег.
— В тот день у меня было совещание, и я просто хотел, чтобы в офисе было тихо. На другой день я собирался поставить вопрос серьезно о ее лечении, но она не явилась на работу.
— И что вы сделали?
— Я позвонил Надежде, но она не ответила, — развел руками директор. — Я позвонил на следующий день, несколько раз, телефон снова не отвечал. Я подумал, что такой… экстравагантный человек способен просто пренебречь своими обязанностями и даже не вспомнить о них. Что мне оставалось делать? Мне нужна была нормальная секретарша, которая бы добросовестно выполняла свою работу. Я принял на эту должность другую девушку, а Надежду уволил, но ее трудовая книжка все еще находится в отделе кадров.
— Могу я поговорить с вашим психологом?
— Да пожалуйста! Марина, моя новая секретарша, проводит вас.
Психолог оказался приятным мужчиной, напомнившим Олегу Ричарда Гира в молодости. Эдакий вызывающий доверие друг, сразу располагающий к себе заблудшие сердца, особенно женские. Он был одет в простые джинсы и серую футболку. Узнав, кто такой Олег и зачем он пришел, он приветливо и крепко пожал ему руку, играя красивыми мускулами.
— Прошу вас, лейтенант, присаживайтесь. Меня зовут Игорь Астафьев, я штатный психолог компании. Значит, вы хотели поговорить об этой бедной женщине, Надежде Разумовой? Что именно вы хотите узнать?
— Для начала, почему вы называете ее бедной?
— Для меня сразу стало ясно, что у нее начала развиваться шизофрения. Ей казалось, что ее никто не понимает, она говорила, что отчаялась объединить людей, убедить их жить в дружном коллективе, и хотела оставить этот ужасный хаос, который называется жизнью в обществе, и уединиться в какую-нибудь заброшенную деревню.
— Я вижу, вы принимали в ней участие, — заметил Олег.
— Надежда была необычной женщиной, несмотря на ее проблемы. Она действительно стремилась везде создать дружелюбную атмосферу вокруг себя. Но в последние дни ее поведение стало вызывать беспокойство. Она несколько раз приходила ко мне.
— Что именно вызывало у вас беспокойство?
— Знаете, — вздохнул Игорь, — после многочисленных нареканий она начала избегать общения с сотрудниками. Когда мы беседовали с ней, часто теряла нить разговора, потом вдруг ей приходила в голову новая идея, и она снова разражалась эмоциональной вспышкой. Типичное поведение шизофреников.
— Она рассказывала вам о своих идеях?
— Конечно! Никто другой ведь ее не слушал, а это моя работа. Она печатала листовки, на которых предлагала улучшить корпоративную культуру, разные другие увлекательные мероприятия. Надежда очень огорчалась, если замечала, как коллеги шепчутся у нее за спиной и переглядываются.
— А вы не думали, что это просто усталость или стресс? — спросил лейтенант. — Не предлагали ей отдохнуть?
— Несомненно, предлагал, но я также и знал, что ее болезнь была нечто большее, чем простой стресс. Усталость является временным состоянием, а у Надежды были на лицо устойчивые изменения в восприятии реальности.
— Что это значит?
— Понимаете, — начал объяснять психолог, — у шизофреников очень непостоянная психика. Надежда то чувствовала себя одинокой даже в окружении людей, то искала одиночества, чтобы убежать от своих проблем. Ей казалось, что никто не понимает ее желаний и стремлений.
— О чем вы говорили? Каким образом вы пытались вразумить ее?
— Больных людей не следует вразумлять, только хуже сделаешь. Мы просто разговаривали, я слушал и принимал участие в ее боли.
— Скажите, Игорь, когда вы видели Надежду в последний раз? — задал стандартный вопрос детектив.
— В тот день, когда директор вызвал охрану, чтобы вывести Надежду из приемной, это стало для нее очень болезненным происшествием. Она пришла в мой кабинет такая потерянная, с пустым взглядом, будто была уже где-то далеко. Мы опять долго разговаривали, обсудили все ее желания и страхи.
— Что именно она говорила в тот день? Это очень важно.
— Она рассказала мне о своей выдуманной утопии, — взгляд Игоря стал задумчивым. — Надежда мечтала создать мир, в котором люди заботились бы друг о друге, но отчаивалась, что не способна осуществить свою мечту.
— И что вы ей посоветовали?
— Я предложил ей обратиться за помощью к психотерапевту. Когда человек сталкивается с такими внутренними конфликтами, психотерапия может оказаться единственным выходом.
— Она согласилась? — живо поинтересовался Олег.
— Сначала она восприняла мой совет как попытку втиснуть ее в рамки ограничения свободы. Потом сказала, что подумает. Сказала, что попросит у директора отпуск и съездит куда-нибудь.
— Игорь, вы порекомендовали Надежде какого-то конкретного психотерапевта?
— Нет, я предлагал ей помощь в поиске специалиста, но она отказалась, — пожал плечами психолог. — Я не стал настаивать, хоть и понимал, что если она будет тянуть, ее состояние может ухудшиться. Тем более, что в последние дни она признавалась, что слышала голос, который звал ее. Именно этот момент показался мне самым тревожным. Скажите, лейтенант, у следствия есть хоть какие-то зацепки, где Надя может находиться?
— К сожалению, мы узнали слишком поздно, что она пропала. Дело в том, что примерно в то же время исчезла еще одна девушка. Но, похоже, Надежда была первой жертвой.
— Жертвой? Так вы думаете, ее убили?!
— Рано делать какие-то выводы, пока очень мало доказательств, — сказал Краснов. — У вас нет никаких предположений, куда она могла бы поехать?
— Понимаете, лейтенант, люди ищут спасение в уединении, когда боятся признать свою слабость. Надежда мечтала побыть одна, уехав в деревню. Но она никогда не говорила, куда именно она хотела уехать. И не думаю, что у нее была какая-то конкретная идея, это была всего лишь попытка убежать от себя.
— Спасибо за откровенность, Игорь. Вы мне очень помогли, хоть мы и не продвинулись ни на шаг. Мы так и не знаем, где искать девушку.
***
Олег и Валентина встретились в сквере перед отделением милиции. Прежде чем писать отчеты и идти к капитану Евдокимову, они решили обсудить то, что им удалось нарыть.
— Что у тебя, Валя? — спросил Краснов.
— Кое-что есть. Сначала я еще раз поговорила с подругой и мамой пропавшей Маши Ивановой. И даже с соседями. Некоторые видели, как девушка вышла из дома, без спешки, спокойно, ничего подозрительного. Это было около десяти, а в десять она не встретилась с подругой в библиотеке, и больше ее никто не видел. Но я облазила весь парк вдоль и поперек, в тех местах, где она могла пройти, и даже в тех, где не могла.
— Ты что-то заметила?
— Лично я ничего, но я поговорила с множеством людей. — Валентина казалась немного взволнованной. — Кое-кто видел похожую девушку, но она просто шла по дорожке, не вызывая никаких подозрений. Разговаривая с прохожими, я проследила перемещение Маши до определенного места, где ее видели в последний раз. Там я встретила парнишку с собакой, и когда я спросила у него, не видел ли он девушку с фотографии, он сказал, что не видел, но глазки его как-то забегали. Пришлось показать корочки и нажать как следует.
— Он что-то вспомнил?
— Он признался, что в то утро нашел мобильный телефон в траве! Заставить его сбегать домой и принести этот телефон уже не составило большого труда, когда я объяснила ему популярно, что это сокрытие улик. Вот он!
— Ого! — обрадовался Олег. — Ты молодец! Отнесем его в технический отдел лаборатории, там им займутся.
— А что у тебя?
— У меня все гораздо запутаннее. Я был в компании, где работала другая пропавшая девушка, Надежда Разумова. Похоже, у нее были серьезные проблемы с психикой, гораздо хуже, чем рассказывала ее сестра. Я говорил со штатным психологом компании, он настоятельно рекомендовал ей обратиться к психотерапевту.
— И она обратилась? — поинтересовалась Валентина.
— Этого он не знает, но ее сестра говорила, что она собиралась к какому-то доктору, но боялась, что ее упекут в психушку.
— Как же нам узнать, ходила ли Надежда к тому доктору?
— Неплохо бы выяснить, кто этот доктор, — задумчиво сказал Краснов. — Кажется, сестра Надежды рассказывала, что ей его кто-то порекомендовал, но она не знает, кто именно.
— Ты не спрашивал у сотрудников компании, может, она посещала какие-то кафе поблизости?
— Точно! Надо проверить кафе! Такая творческая личность, как Надежда, не найдя понимания среди коллег, могла бы познакомиться с кем-нибудь в обеденный перерыв.
— Давай начнем с кафе, — предложила Валентина. — Пойдем вместе. Может, кто-то из завсегдатаев видел Надежду и помнит, с кем она общалась.
Запах выпечки и свежесваренного кофе окутывал детективов весь остаток дня, пока они обходили кафе и маленькие забегаловки вокруг «Московской кабельной компании». В некоторых кафе было довольно многолюдно, другие, похоже, посещало не так много людей. Им повезло в одном маленьком баре, где за столиком в углу пухленькая женщина уплетала огромный пончик, запивая его кофе с молоком. Детективы показали ей фотографию Надежды.
— О, да, я ее помню! — женщина улыбнулась. — Она иногда приходила сюда. Я не помню, как ее зовут, потому что не собиралась заводить с ней дружбу. Очень уж много она жаловалась.
— На что она жаловалась?
— Вы лучше спросите, на что она не жаловалась. На все и на всех. На коллег, на начальника, на сестру, даже на собственного психиатра.
— На психиатра? — оживилась Валентина. — Она говорила, кто он?
— На психиатра или на психолога, я не помню. Кого-то, кто промывал ей мозги на работе. А промывать было чего, поверьте мне. Жаловалась, что он считает ее сумасшедшей и отправляет на лечение к психотерапевту. А она всегда находит отговорки, чтобы не ходить, а иначе ее запрут в сумасшедшем доме.
— А еще с кем-нибудь здесь она общалась?
— Я не видела. — отмахнулась женщина. — Я старалась поскорей поесть и сбежать от нее.
Детективы поблагодарили пухленькую любительницу пончиков и вышли из бара.
— Что дальше? — спросила Валентина.
— У нас не осталось никаких зацепок.
— Может, попробуем поискать в интернете этого доктора?
— Валя, ты представляешь, сколько в Москве психиатров? — засмеялся Олег. — И частных, и практикующих в клиниках. Нет, с Разумовой, похоже, тупик. Пойдем, хоть телефон Ивановой проверим. Но, судя по рассказам ее подруги, последние вызовы были только от нее, и они остались без ответа.
***
Он сидел у себя в спальне на кровати и любовался на содержимое лакированной шкатулки. К его коллекции добавился еще один золотистый локон, и он с улыбкой на губах вспоминал тот день, когда встретил вторую девушку. Она была еще красивее первой, она была просто восхитительна! Такая пронзительно юная и чистая, что у него перехватило дыхание, когда он любовался на нее спящую на заднем сиденье его автомобиля. Словно пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи, струились легкие волны ее волос. Он был не в состоянии отвести взгляд от ее нежных черт, от тонких, слегка приподнятых бровей. Казалось, что девушка видит во сне что-то невероятно прекрасное. Слегка приоткрытые губы были цвета спелой вишни, а гладкая кожа, почти прозрачная, словно излучала свет изнутри.
Они встретились в парке, на ее лице играла легкая улыбка, будто она была в ожидании чего-то волшебного. Солнце освещало ее волосы, а легкий ветерок играл ими. Когда он увидел ее, его сердце забилось быстрее, стоило ему бросить взгляд на ее локоны. Девушка немного испугалась, заметив, что он наблюдает за ней. Ее невинная робость заставила его почувствовать заигравшую внутри него мелодию, о которой он даже не подозревал, в его душе зародилось чувство, которое он не мог объяснить. С каждой минутой, проведенной с ней рядом, его сердце наполнялось новыми эмоциями.
Ему захотелось догнать девушку, прикоснуться к ней, завладеть ее волосами. Он подбежал сзади, она не успела даже испугаться, легкие пары хлороформа заставили ее упасть в его объятия. Это был момент, когда мир вокруг замер, он подхватил ее нежное тело и отнес в машину. У девушки из рук выпал телефон, но он счел за лучшее не трогать его. Подобрав лишь рюкзак девушки, он открыл его и осмотрел содержимое: книги, тетради и квитанция из университета о подаче документов с именем и фамилией. Рюкзак он положил в багажник. Собравшись было уехать, он увидел собаку, наблюдавшую за его действиями. Умные глаза овчарки следили за каждым его движением, но ее взгляд не был злым, а скорей любопытным. Он достал из бардачка пакетик крекеров и подманил собаку: «Хочешь?». Пес подошел, съел крекер и лизнул ему руку. Собачий нюх оказался острее, и овчарка сразу почувствовала, что его руки пахнут хлороформом, но, так же, как и девушка, не успела отреагировать вовремя. Вонючая тряпка закрыла ей нос, животное обмякло и распласталось у его ног. Он положил собаку в багажник и уехал.
Закончив, достал из багажника ножницы, срезал самый крупный и красивый локон, аккуратно спрятав его в бумажный конверт. Потом положил девушку на дно ямы, для этого ему пришлось очень медленно и осторожно слезть туда самому, чтобы не сделать ей больно. Поднявшись наверх, сбросил в яму рюкзак, засыпал наполовину землей и плотно утрамбовал. Сверху положил собаку и снова засыпал землей, соорудив небольшой холмик. Маловероятно, что кто-то найдет это место, но если найдут и станут раскапывать, решат, что здесь похоронена только собака и не станут рыть глубже.
Убрав все инструменты в машину, он вернулся домой, вошел в спальню, открыл сейф и достал оттуда лакированную шкатулку. Перевязал новый локон розовой атласной лентой и на мгновение залюбовался на свое сокровище. На второй ленте было написано «Маша».