Вернувшись в Луриджану, лорд Делан решил все же еще раз попытаться поговорить с Айдаром. Для пущей уверенности он заручился поддержкой Риана, как Главенствующего, и Марка, как жениха ведьмы Алессы. Кроме того, что эти парни не только показались ему более сдержанными, но также он надеялся узнать кое-что и о ведьме. Отправив гвардейцев погулять, Делан пригласил ребят в комнату, в которой его разместила Агата. Сначала он обратился к Риану, как того требовал этикет:
— Главенствующий, я здесь для того, чтобы провести расследование убийства герцога Вальмонта, как вам всем известно. Свидетельства очевидцев привели меня в Луриджану в поисках некоего Армана. — От взгляда Делана не ускользнуло, что Марк и Айдар украдкой переглянулись. — Скажу вам сразу, расследуя это преступление, я пришел к двум выводам. Во-первых, герцог угнетал народ до такой степени, что король, по моему мнению, должен был бы вмешаться уже давно. И во-вторых, я все больше склоняюсь к идее представить все, как несчастный случай на охоте. — Снова обмен взглядами украдкой.
— Мы не знаем никакого Армана, светлый лорд, — начал было Айдар, но Марк придержал его за плечо.
— А вы знаете, что именно заставляет меня закрыть глаза на виновность преступника? Снова две причины. Народное восстание в герцогстве нам совсем не на руку, поэтому предпочитаю уладить все с крестьянами мирным путем. А самое главное, — Делан сделал паузу и понизил голос, внимательно глядя в глаза сначала одного, потом другого молодого человека, — здесь я увидел вещи, которые, по моему мнению, достойны более тщательного расследования.
— Что… что же увидел светлый лорд? — спросил Марк.
— Я был в Паньяре. У Димира. А перед этим я видел его в лесу. В образе… в его другом облике. Мне рассказывали о вашей деревне, но я не верил в эти сказки, потому и решил приехать и разобраться во всем сам. Мне рассказывали о ведьме, об оборотне, о гномах. Оборотня я видел. Могу предположить, что и все остальное это правда. Вы ничего не хотите мне объяснить?
— А что тут… — начал Айдар, но Марк снова остановил его:
— Димир наш друг и очень хороший человек. Если светлый лорд с ним познакомился, то, наверняка, убедился в этом сам. Алесса — моя невеста и, уверяю тебя, она не ведьма. Она всего лишь лечит травами, и наш народ уважает ее. О гномах она рассказывала и мне, — Марк улыбнулся, — но лично я их не видел. Если они и существуют, никакого вреда Луриджане они не принесли.
— Могу я поговорить с Алессой?
— Конечно. Она всегда с удовольствием разговаривает со всеми, кто хочет ее видеть. Кстати, сейчас она у Агаты, пойдемте все вместе и поговорим с ними обеими.
***
— Бабушка Агата, — выпалил с порога Айдар, когда он, Марк и Делан вошли в ее дом, — лорд Делан желает убедиться в том, что Алесса не ведьма, — и тут же снова получил легкий шутливый подзатыльник от Марка.
— Я просто выполняю свой долг перед королем, — спокойно сказал Делан. — Я уже познакомился с Димиром, теперь хочу узнать поближе всех участников этой вашей луриджанской истории о «похищении ведьмы».
— Садись-ка к столу, светлый лорд, да выпей знаменитого травяного чая старой бабушки Агаты, — сказала Агата, а Алесса улыбнулась ему. — Недавно умерла одна моя давняя знакомая, колдунья Фаина. Чего только про нее люди не рассказывали! Говорили, что она заключила сделку с дьяволом, что она способна испортить урожай или вызвать бурю. Она же была великой целительницей, знахаркой и, особенно, повитухой. Мы здесь, в глухой деревне, светлый лорд, люди необразованные, эти знания являются единственным нашим оружием в борьбе с недугами и болезнями. Поэтому к «ведьмам» у нас относятся позитивно, считают их проводниками между мирами. Да, они общаются с духами, но с духами природы. Да, они предсказывают будущее, но только для благополучия своей общины. Да, они проводят ритуалы, но только для обеспечения хорошего урожая и для защиты от злых сил.
— Однако, за все это Алессу хотели сжечь на костре. И тот «добрый» дух, который ее освободил, жестоко покалечил несколько человек, в том числе бывшего Главенствующего, — сказал Делан.
— Связь с природой многих наших женщин, их способность использовать магические силы для защиты и исцеления не сделали их объектами преследования, а уважаемыми членами общества. Наш народ не виноват, что Главенствующего Ноджи не уважали так, как уважают Риана. Он никогда не станет утверждать, что луриджановские «ведьмы» летают на метле и варят дьявольские зелья, потому что это не так. В своих ритуалах они используют безобидные средства: камни и травы, заклинания и символы, и направлены они больше на веру, чем на сверхъестественное. Борьба нашего народа с преследованиями и страхом закончилась интересом и любопытством, которое мы проявляем к силам природы.
— А оборотней вы тоже относите к силам природы?
— Не скажет ли мне светлый лорд, какое впечатление произвел на него Димир? — неожиданно ответила вопросом на вопрос Агата, чем застала врасплох Делана.
— Он показался мне, — ответил тот, задумавшись, — спокойным и рассудительным человеком. Он ни от кого не скрывается и его уважают в Паньяре. Мне он показался… хм… благородным.
— Потому что он такой и есть. Да пей, пей чай, светлый лорд! — ласково сказала Агата, а Алесса снова улыбнулась Делану.
***
«Благородный оборотень, нежная ведьма… — думал Делан, удалившись в свою комнату после разговора с Агатой. — Я даже не могу предъявить им обвинение в том, что они самовольно поменяли власть. В поселении порядок, народ доволен, всеми уважаемый Главенствующий поддерживает мир и благополучие, ведьмы заботятся о здоровье населения, гномы обеспечивают хороший урожай, а в лесах бродит оборотень, который защищает всю округу от нападения злоумышленников. Что я тогда здесь делаю? Я отправился на поиски убийцы герцога, а теперь я всей душой желаю, чтобы тот парень, Арман, оставался на свободе и продолжал счастливо жить среди друзей. А что я скажу королю? Не бросить ли мне все прямо сейчас и не вернуться ли домой, придумав по дороге какое-нибудь оправдание?». Но Делан уже знал ответ на собственный вопрос.
За окном стемнело, и тут вдруг снаружи послышался надрывный лай сразу нескольких собак. Словно вспомнив, где он находится, и почуяв неладное, Делан быстро вышел на улицу. По той же причине из других домов тоже стали выходить люди. Пронзительный собачий лай оставлял за собой шлейф ужаса, скользя от одного дома к другому. Вдалеке, на другом конце улицы, едва различимая в лунном свете, появилась костлявая фигура. За ней следовали собаки, не отступая ни на шаг, словно проклятые, но верные тени. Кровь стыла в жилах от какофонии, которую они создавали яростным лаем, смешанным с утробным рычанием, а их голодные, возбужденные глаза, отражая бледный свет луны, горели в темноте. Словно желая вцепиться в этот движущийся скелет, их длинные зубы сверкали, пасти были приоткрыты.
— Мертвец! Мертвец! — послышались со всех сторон крики, будто люди только что опомнились после долгого наблюдения ужасающей сцены.
Лорд Делан отказывался верить, что все это происходит на самом деле. Ему казалось, что и собаки в этой странной деревне являются частью общества, что их вой не был просто инстинктом или голодом, а предупреждением, что это существо чужеродно миру живых. Да и мертвец, похоже, не просто бесцельно прогуливался по улице, его задачей не было устроить собачий переполох. Он старался вселить страх, ползучий, медленно продвигающийся вслед за ним ужас. Он начал тихо постукивать в окна, заставляя жителей выскакивать наружу и тут же с визгом захлопывать дверь и закрывать ставни. Заходя во дворы, существо играло ведрами, производя неимоверный шум, ворошило стоги сена, разбрасывая повсюду солому, срывало с веревок белые ночные рубашки и развешивало их на заборах, создавая жуткую, безмолвную выставку.
— Робер…
От звука голоса, раздавшегося у него за спиной, Делан подпрыгнул так, будто его ударило током. Оглянувшись, он увидел Алессу. Она уже вернулась было домой после их разговора в доме Агаты, но снова прибежала, услышав переполох. Кутаясь в теплую шаль, девушка смотрела расширенными глазами на дорогу, где остались одни мужчины, которые еще пытались бороться. В ход пошли обереги, в спешке развешанные на калитки, начерченные на дверях кресты, насыпанная у порогов соль. Но все было тщетно: мертвец продолжал свое движение.
— Ч-что ты сказала? — спросил Делан у Алессы.
— Это Робер. Бабушка Агата рассказывала о нем. Он редко выходит из своей могилы. Последний раз это было еще до моего рождения.
— М-мертвец выходит из могилы?! Что за чушь?
Тут Робер остановился у одного дома, и его костлявая, похожая на скрюченную ветвь, рука начала царапать ставни, издавая скрежещущий, пронзительный звук. Собаки зашлись в новом приступе безумия, словно пытаясь, как духи-хранители, удержать мертвеца от чего-то худшего. Их лай сотрясал воздух, настолько он был яростен и громок. Робер, стараясь имитировать человеческие движения, насколько это было возможно, поднял обломок старой лопаты и, игнорируя собак, начал бить ею по стене дома. Этот жуткий стук сливался с неумолкаемым лаем, трещали старые бревна. В окне показалось испуганное лицо, послышался отчаянный крик, надрывный и тонкий женский голос, как звук лопнувшей струны. На этот крик из соседних домов снова начали выглядывать люди, а Робер продолжал стучать в стену лопатой, казалось, насмехаясь над их бессилием. И тут Делан увидел нечто, заставившее его тело задрожать мелкой дрожью.
— Робер! — крикнула Алесса и, протянув руки вперед ладонями, пошла навстречу мертвецу.
От ее крика собаки, до этого беспорядочно лающие, окружили Робера плотным кольцом, как по команде. Их рычание стало еще более зловещим, но движения уже были целенаправленными. Они словно не позволяли ему идти дальше, будто держа на поводке. С той стороны, откуда пришел Робер, появился Риан, молчаливый и хмурый, со старым охотничьим арбалетом в руке. Но смотрел он не на мертвеца, а на собак, наблюдая за их движениями и напряжением их стаи. Он тоже увидел в них не просто хищников, а хаотичную, первобытную защиту. И тогда Делан понял, что это по команде Алессы собаки окружили мертвеца, и сделали это не просто так, а начали его строжить.
Несколько молодых людей из деревни попытались остановить разбушевавшегося мертвеца, эту угрозу из Подземного мира. Однако, увидев его в окружении собак, большинство из них разбежались. Остались лишь двое смельчаков: один из них шагнул вперёд, чтобы выхватить у мертвеца лопату, а его товарищ побежал звать бабушку Агату. Разъяренный мертвец вблизи был еще ужаснее. Обтянутый гнилой плотью, неестественными, медленными, как у сломанной куклы, движениями, он продолжал молотить лопатой в уже покосившуюся дверь. Словно часть его проклятого сопровождения, собаки, утробно рыча, с горящими в темноте глазами, с торчащими ребрами, смыкали вокруг него кольцо.
Подошедший тем временем Риан поспешил на помощь парню, пытавшемуся отобрать у Робера лопату, и ухватился за древко чуть ниже костлявых пальцев, испускающих ледяной холод мертвой плоти, тлена и затхлый запах земли. Нежить взревела голосом, напоминающим скрежет камня по металлу. Рука мертвеца оказалась на удивление сильной, Риану пришлось до предела напрячь мышцы, но вырвать лопату ему не удалось. Собаки обнажили острые клыки, готовясь к прыжку, припали к земле. Наконец, Риан, используя вес самого мертвеца, повернул лопату и сделал резкий рывок. Хватка ослабла, раздался резкий хруст. Лопата осталась в его руках, но освобожденная когтистая лапа Робера тут же вцепилась в его плечо, порвав кожу, вонзившись до костей. Страшной была не столько физическая боль, сколько ощущение мороза, проникающего в плоть, заставляющего кровь стынуть в жилах. Риан отшатнулся и вскрикнул, но лопату удержал. Лишенный своего орудия мертвец, неуклюже цеплялся за окровавленное плечо жертвы, сверкая неестественным огнем пустых глазниц.
— Бабушка! Там… мертвец! — другой парень, задыхаясь от страха и бега, влетел в дом Агаты, его сердце колотилось, как загнанный зверь.
— Это Робер, — Агата не удивилась. — Смотри-ка, лет тридцать прошло с тех пор, как он выходил последний раз. Пойдем скорей, а то Алесса одна не справится.
Она взяла с полки небольшой мешочек из грубой ткани с засушенными травами, небольшой флакон с мутной жидкостью и потемневший от времени деревянный крест. Агат вышла, а псы, окружавшие Робера, заскулили и попятились. Мертвец, воспользовавшись моментом и лишенный орудия, попытался вновь проложить себе путь к облюбованной двери, скребя костлявыми пальцами по стене. Однако, собаки, услышав уверенные шаги Агаты, окончательно отступили, прижимая уши. Мертвец повернулся, уставился на старуху пустыми глазницами, в которых вдруг вспыхнул почти разумный, но недобрый свет.
— Узнал меня, Робер, — спокойно сказала Агата. — Ну, не злись, не злись.
Не дрогнув, она вытащила деревянную пробку из флакона, который прихватила с собой. Потянуло запахом чего-то древнего, неуловимого, но мало мистического, напоминающего застоявшуюся родниковую воду. Агата медленно, чтобы не сердить мертвеца, окропила его из флакона. В местах касания с гнилой плотью капли жидкости задымились. Движения Робера стали еще более яростными и дерганными, он отшатнулся и зашипел, как потревоженная гадюка. Несколько капель попали на собак, словно опалив их огнем, они бросились врассыпную, завыв.
— Уходи, родимый! — тихим голосом произнесла Агата, но ее слова разнеслись по ночной деревне, прозвучав как древнее заклинание. — Иди обратно в свою тьму, тебе не место среди живых.
Тело мертвеца содрогнулось последний раз, и он замер. Небольшие клубы темного пара, вызванные каплями воды, еще поднимались с его плоти, продолжая шипеть. Робер снова издал скрежещущий вой, но в нем уже было меньше силы, лишь злоба. Продвигаться дальше ему мешала невидимая преграда, созданная заклятием Агаты, поэтому он медленно попятился. Его глаза, неестественно сверкая, заметались между домом, в который он ломился, Агатой и Рианом, все еще державшим лопату. Угроза казалась приостановленной, хоть битва и не была окончена. Каким-то вновь приобретенным здесь, в Луриджане, чутьем это понял и Делан, до сих пор стоявший, как в ступоре. Краем глаза он отыскал Алессу. Она все еще стояла с протянутыми в сторону собак руками, удерживая их, хоть те и не проявляли больше особого рвения преследовать мертвеца. Робер повернулся и медленно поплелся прочь.
***
— Твоя сила, Агата, оказалась гораздо эффективнее, чем у Алессы. — Лорд Делан сам от себя не ожидал того, что он еще способен комментировать происходящее. Не обвинять, не отрицать, не опрашивать сухо свидетелей, а сопереживать, принимать участие.
— Алесса еще молода, но уже прекрасно умеет пользоваться своими способностями, — ответила Агата, устало усаживаясь за стол перед чашкой травяного чая, заботливо приготовленного для всех Алессой.
— Я видел его своими глазами, — покрутил головой Делан, словно стараясь отогнать воспоминания, отказываясь верить самому себе. — И этот жуткий пар, исходящий от него… Почему он ломился в тот дом?
— Там когда-то жила женщина, Анна, которую Робер любил. Он сам уже больше пятидесяти лет как лежит в сырой земле, и Анны давно нет в живых. В том доме живет другая женщина, а он все ходит и ходит туда.
— Но ведь он неживой! Как он может ходить? Почему он не успокоится, если он умер?
— Это странная история, — начала рассказывать Агата. — Анна была молодой вдовой и жила одна. Робер влюбился в нее и добивался, но она хранила верность покойному мужу. В очередной раз отказав настойчивому поклоннику, Анна сподвигла его на отчаянный поступок: он наложил на себя руки. Его похоронили и, казалось бы, теперь бедной женщине ничего не угрожало. В следующее воскресенье она не появилась на службе в церкви. В те времена предшественником отца Рафа был неплохой священник, и народ ходил в церковь более охотно, а Анна после смерти мужа не пропускала ни одной воскресной службы. Соседи забеспокоились и из церкви направились прямиком к ее дому. Словно стон самой души, скрипела на ветру чуть приоткрытая дверь. Приготовились к худшему, но внутри царил странный порядок. Все вещи лежали на своих местах, ничего не было перевернуто или сломано, хотя воздух был пропитан запахом тления, тяжелым и густым, похожим на застоявшуюся кровь.
Их обнаружили в спальне. С ничего не видящими, широко раскрытыми глазами, почти прозрачная, бледная, абсолютно спокойная, на своей кровати лежала Анна. Ее губы были синими, а кожа, желтоватого оттенка, казалась натянутой на кости, на ней не было ни единой царапины. Но самым страшным было то, что рядом с ней сидел Робер, прижимая ее руку к своей груди. Его глаза не отражали свет, а поглощали его, горя голодным, темным, странным огнем, лицо казалось высеченным из камня, землистое и исхудавшее. На теле Анны крови не было, но погребальный саван Робера был испачкан чем-то, похожим на засохшую кровь, и землей. От него исходил тот же запах, что и от Анны, но в сотню раз сильнее, вызывающий приступ тошноты, проникающий в легкие, давящий, холодный и могильный.
Соседи были не в силах издать звук или двинутся, застыв на пороге спальни. Тут Робер медленно поднял голову, скользнул по ним взглядом, но в нем была лишь всепоглощающая пустота, ни злобы, ни узнавания. Его губы шевельнулись, сухие и растрескавшиеся, будто он пытался что-то произнести, но не проронил ни звука. Затем Робер поднялся и направился прямо к распахнутому окну, пройдя мимо оцепеневших людей, не оглядываясь, с неестественной для мертвеца грацией. Причем он не выпрыгнул в окно, а… прошел сквозь раму, оставив после себя ощущение невыносимого холода и тошнотворный, липкий запах, который не выветривался из дома еще долгое время.
Луриджану охватила паника. Приход Робера принес с собой ужасную, необъяснимую смерть Анны, будто он пришел за ней и увел с собой. Он и мертвый продолжал ее любить. Страх сковал деревню. Семьи пытались отгородиться от незримой угрозы, забивали окна досками, запирались на все засовы. Они вспоминали истории стариков о тех, кто не ушел в мир иной и теперь забирает их жизненную силу, тепло, тянется к живым, ищет себе пристанище, как неупокоенная душа. Священники сами не знали, что надо делать с этим злом, лишь читали молитвы и тяжело вздыхали. Люди столкнулись не с разбоем, не с диким зверем. Это был вернувшийся с непонятной, жуткой целью мертвец, оставив после себя бездыханное тело Анны и оледенение. Луриджана замерла в ожидании, боясь, что следующая дверь, в которую он постучит, будет чьей-то из его бывших знакомых.
— Бабушка, но если Робер забрал Анну, зачем же он продолжал приходить? — спросила Алесса.
— Анна оказалась чистой душой, которая упокоилась с миром после смерти. Кто знает, может они не встретились в ином мире, и он до сил пор ищет ее. Они смогут встретиться лишь после того, как упокоится и его душа.
В комнате повисло скорбное молчание. Травяной чай в чашке Делана остыл, а он так и не притронулся к нему. Он не узнавал сам себя, своих чувств, своих мыслей. «Эти люди ведут постоянную борьбу здесь, в Луриджане. Мало им всякой нечисти, так находились еще под гнетом старейшин, садистов и самодуров. Ведьма, которая не ведьма: я не видел, как она лечит, но видел, как она управляет выходцами из потустороннего мира. Оборотень, который настолько благороден, что я посадил бы его в герцогский замок, если бы не видел его когтей и клыков своими глазами. Не будь я лорд Делан, если не попытаюсь хоть как-то помочь этому народу». Он встал и, смертельно уставший после бессонной ночи и пережитого ужаса, поплелся в свою комнату, пошатываясь. Там он упал на кровать, не раздеваясь, и мгновенно заснул, успев подумать только, что наутро надо бы написать королю доклад о проделанной работе и о будущих своих намерениях.