— Единственное, чего ты добилась своей выходкой, — кричал на жену маркиз Гримал, — это то, что наша дочь снова исчезла! Она снова неизвестно где и неизвестно с кем!
— По-твоему, ей было лучше в темнице, куда ты ее заточил, Алоизий? — слабым голосом проговорила маркиза Антона.
Муж ничего не ответил, лишь повернулся и вышел из ее комнаты, хлопнув дверью. Антона устало опустилась на кровать. О том, что она неизлечимо больна, маркиза узнала недавно. Сначала она старалась не обращать внимания на постоянные недомогания и слабость, потом сбежала Нетта, и ей некогда было думать о своем здоровье. Поняв, что умирает, Антона решила сделать то, о чем ни капли не жалела: подарить дочери свободу и счастье. О болезни она ничего не сказала мужу, злясь на него за грубое обращение с Неттой и ее женихом. «Если Бог будет так добр к моей девочке, — подумала она, с трудом опуская голову на подушку, — она найдёт своего жениха и они скроются от преследователей маркиза навсегда».
Через несколько дней маркиза скончалась, и её смерть была окутана тайной. Слуги шептались, что в свои последние дни она вела себя странно. В полном жизни в прежние времена замке воцарилась гнетущая тишина из-за отсутствия юной дочери маркиза, слышались лишь шум ветра в высоких башнях и скрип старых досок. Говорили, что перед смертью, устремив взгляд в даль, маркиза шептала что-то, просиживая часами у окна и глядя на заросший пожухлыми кустами ежевики склон. Но действительно нечто необъяснимое стало происходить в замке после ее похорон.
Слуги, расходящиеся по своим комнатам в темных коридорах поздно вечером, клялись, что слышали полные печали женские вздохи и еле уловимый шорох шёлка. Если кому-то доводилось входить в покои маркизы, ощущали ледяной холод даже в комнате, где был затоплен камин. Алоизий, сидя в библиотеке, где раньше многие часы проводила его жена, иногда замечал, как двигались перья в чернильницах, будто кто-то писал чернилами, а книги падали с полок сами собой. В полнолуние с наступлением темноты в замке появлялось призрачное видение в свете, проникающем сквозь высокие готические окна. По коридорам медленно проплывала фигура в развевающемся белом платье, легком, словно сотканном из лунного света. Холодного камня стен касались свободно распущенные волосы маркизы, черные и длинные. От нее исходил незримый свет, и все вокруг казалось озаренным им, хоть лицо ее было неразличимо.
От призрака исходила невыразимая печаль и пронизывающий до костей холод. Некоторые думали, что это плод богатого воображения, переутомления или просто игра света, но многие видели фигуру, сидящую у окна, и слышали тихий шепот, будто маркиза прощалась с кем-то очень ей дорогим. Часто в окне появлялся отблеск белого платья, словно маркиза все еще ждёт свою дочь, с тоской и печалью глядя в даль. И только кусты ежевики на склоне хранят в своих обледеневших ветвях ответ на вопрос, почему не находит покоя дух маркизы. С той поры в родовом замке Алоизия Гримала жили два привидения: его жены Антоны и дочери его далеких предков, Джиневры.
***
Когда, наконец, Димир и Нетта добрались до Паньяры, была глубокая ночь четвертого дня их путешествия. Улицы деревни были слабо освещены тусклым светом немногих факелов, установленных то тут, то там. Димир двигался уверенно по направлению к своему дому, осторожно поддерживая совсем обессилевшую девушку. Кабан остался в лесу, а старый пес, дотащившись до своей будки, напился воды, забрался внутрь и затих. Уже у самой калитки дома Димира они встретили Айдара, местного мошенника и пройдоху. Он стоял, прислонившись к забору и держа руки в карманах своих вечно мятых штанов. В поисках выгодной сделки он постоянно сканировал все вокруг цепким и пронзительным, словно у хищной птицы, взглядом. Айдар мечтал разбогатеть, правда, в глухой деревне его мечтания ограничивались лишь миражом, пленяющим его воображение. Он не был красавцем и считал, что его внешность была главной преградой к той неприступной крепости, которая называется богатство.
Однако Айдар был хитер, и многие считали его хитрость легендарной. Говорили, что он был способен заставить рыбу купить аквариум и продать снег эскимосу. Его схемы были настолько запутанными и изощренными, что обманутые им проклинали изобретательность этого ловкача, а те, до кого еще не дошла очередь лишь пожимали плечами и посмеивались над простаками. Хоть Айдар и был хитрым, но очень несчастным и одиноким, мечтая о том, чего нельзя купить ни за какие деньги: о друзьях, о любви. К сожалению, его хитрость не купила ему счастья, а лишь пустоту и одиночество, и это стало для него горькой правдой. Весь его ум оказался бессилен перед такой простой необходимостью — нуждой в любви и понимании.
Особенно брошенным и одиноким Айдар чувствовал себя вечером, когда многие собирались с друзьями или тихо спали дома со своей семьей. «Неужели меня так отделила от людей, — думал он, — моя хитрость, превратившаяся в проклятие, будучи раньше моим оружием. Чем больше я обманываю людей, тем больше растет пустота в душе». Женщин внешность Айдара не привлекала, хоть они и смотрели на него с интересом, но только как на знаменитость, не как на мужчину. Это еще больше усиливало его чувство изоляции. И вот жулик увидел парочку, приближающуюся к тому месту, где он стоял, облокотившись о забор. В его голове, по привычке, уже стал возникать некий план, на чем бы здесь можно было поживиться, но тут он узнал в мужчине Димира, хозяина этого забора. Айдар побаивался его, хоть и уважал, зная о репутации оборотня в Паньяре.
— Доброй ночи, Димир, тебе и твоей спутнице, — нарочно вежливо произнёс хитрец.
— Привет, Айдар, — устало ответил человек-волк, из последних сил поддерживая совсем обессилевшую Нетту. — Посторонись-ка, дай нам пройти. Моя подруга очень устала и нуждается в срочной помощи.
— Проходите, проходите, — засуетился Айдар, отходя от калитки Димира. — У вас случилась какая-то беда? Девушка не держится на ногах, да и видок у нее, я тебе скажу… А ведь она совсем еще девочка, бедняжка!
— Я должен спрятать ее, за ней могут выслать погоню. Потом мы должны вызволить ее жениха из тюрьмы Луриджаны. Да только что я тебе рассказываю, иди-ка ты своей дорогой, у нас без тебя хватает забот.
— Ну, не скажи! — Айдар, довольный уже тем, что кто-то соблаговолил поговорить с ним, прошел через калитку во двор Димира вслед за ним и Неттой. — Не думаю, что это такое уж легкое дело, вытащить парня из тюрьмы. Тут надо бы как следует покумекать.
— А у тебя есть какие-нибудь идеи? — Димир остановился и внимательно взглянул в глаза Айдара.
— А вы мне расскажите все подробности, может, что и придумаем, — загадочно улыбнулся жулик. Оборотень долго смотрел на Айдара, прежде чем сказать:
— Заходи.
***
— Приветствую тебя, Главенствующий! — перед Ноджи стоял человек такой отталкивающей внешности, какого старейшина в жизни своей не видел. Один глаз у него был завязан наискосок куском черной ткани, он хромал на обе ноги, одну руку он держал на перевязи через плечо, а другая болталась вдоль тела, как плеть. Человек был худой и грязный, одетый в лохмотья, с торчащими дыбом спутанными волосами.
— Мне сказали, ты хочешь меня видеть, — брезгливо произнёс Ноджи, — говори скорей и уходи.
— Я пришел издалека, Главенствующий, с моря. Одна местная колдунья сказала мне, что все мои проблемы может решить один ритуал, проведенный предводителем некой организации под названием «Дети Ночи». Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы найти тебя, Главенствующий, я прошел через столько лишений…
— Да мне нет никакого дела до твоих проблем, бродяга! Какой мне резон тебе помогать?
— Прошу тебя хотя бы выслушать меня! — с мольбой воскликнул посетитель старейшины. — У меня была лишь маленькая ветхая лодчонка, купленная мною от отчаяния на последние сбережения. Это была старая скрипучая посудина, пропитанная запахом тухлой рыбы и соленой воды. Я и рыбу-то не умел ловить, но голод заставил меня испробовать последнюю возможность. Первые попытки стали плачевными: я ободрал все локти и колени о покрытые острыми ракушками скалы, неоднократно падал за борт и запутывался в сетях. Рыба же с циничным безразличием избегала моих ловушек, будто издеваясь надо мной. Мне попадалась лишь мелкая рыбешка, которой не хватало даже на жалкий обед.
— И причем здесь «Дети Ночи»? Рассказывай скорей, мне надоело тебя слушать!
— Однажды моя лодка попала в сильный шторм. Как щепку, ее швыряли мощные разъяренные волны. Я безуспешно пытался удержать ее равновесие, но в один момент на лодку обрушилась такая высокая волна, какой я никогда не видел. Деревянные доски поломались с треском, и вместе с обломками паруса и мачты меня выбросило в бушующее море. Я помню лишь резкую боль и грохочущую волну, которая накрыла меня с головой. Когда я очнулся, я обнаружил себя лежащим на песчаном берегу в окружении обломков моей лодки с невыносимой болью во всем теле. В нескольких местах у меня была сломана правая нога, левая рука была раздроблена так, что наружу торчали кости. В один глаз мне попала большая щепка от деревянной доски, и он ослеп.
— Слушай, ты, убогий! — закричал нетерпеливо Ноджи. — Если ты хочешь милостыню, так иди в церковь! Чем тебе может помочь ритуал «Детей Ночи»?
— Дай мне закончить, Главенствующий! Один старый рыбак нашел меня на берегу и перевез в ближайшую деревню. Там врач оказал мне посильную помощь, но мое изувеченное тело отказывалось служить мне. Я с трудом передвигаюсь, а врачи только разводят руками да качают головой. Так я и остался инвалидом, полуслепым и полууродом. Моя жизнь превратилась в цепочку боли и мучений. Пытаясь смириться с иронией судьбы и найти смысл в этой жестокой реальности, я встретил колдунью, которая и посоветовала провести особый ритуал.
— Да какая мне выгода помогать тебе?!
— Представь, Главенствующий, — в глазах бродяги появился хитрый огонек, — что этот ритуал вылечит меня! Ты приобретешь известность и славу, история твоей деревни будет передаваться из уст в уста, в вашу церковь будут приезжать страждущие со щедрыми пожертвованиями! Ты разбогатеешь, тебе могут даже присвоить какой-нибудь высокий титул!
— И в чем заключается этот ритуал? — с сомнением в голосе, но уже с большим интересом, спросил глава старейшин.
— Ты должен вместе со мной сжечь на костре ведьму и разбойника. Не найдется ли у тебя в тюрьме, случайно, одной ведьмы и одного разбойника?
— Как тебя зовут, убогий?
— Меня зовут Айдар, Главенствующий.
— А ты уверен, что ритуал сожжения ведьмы и разбойника помогут тебе?
— Та колдунья, что научила меня, как вылечиться, очень сильная и могущественная! — заверил старейшину Айдар. — Люди говорят, что она еще ни разу не ошиблась. Только она сказала, что мы должны быть одни, никто не должен мешать ритуалу.
— Хорошо, я проведу с тобой такой ритуал, — согласился Ноджи, а сам подумал: «Убью двух зайцев: и разбогатею, и от Алессы избавлюсь!».
***
— Убал, у меня есть к тебе ответственное поручение, — сказал Ноджи своему заместителю.
— Приказывай, Главенствующий!
— Сегодня явился ко мне один убогий, хромой и одноглазый, с рекомендацией от одной известной колдуньи. Та говорит, что если мы проведем особый ритуал по сожжению на костре ведьмы и разбойника, то это его вылечит, а мы прославимся и обеспечим постоянный приток пилигримов и денег. Мы ведь все равно собирались казнить эту ведьму, Алессу, а за разбойника сойдет тот конюх, Жан, что похитил дочку маркиза.
— Если так распорядится Главенствующий, я тотчас же соберу адептов и приступим к казни, — ответил Убал. — Можно ли доверять той колдунье, надежно ли ее предсказание?
— Говорят, она очень знаменита и сильна. Вот только в ритуале должны участвовать всего два человека — я и тот страждущий. Иначе он не будет иметь силу.
— Не опасно ли будет для тебя, Главенствующий, остаться наедине с бродягой, ведьмой и разбойником?
— А вы все подготовьте к казни да привяжите их как следует, — распорядился глава старейшин. — Будьте поблизости на случай, если мне понадобится помощь. Один этот бродяга не опасен, он настолько жалок, что еле держится на ногах.
— Что ж, все будет сделано так, как ты приказал, Главенствующий.
***
Пока шла подготовка к казни, Айдара разместили в доме пекаря, у которого была красавица-дочь, Розетта. Не прошло и нескольких часов, как жулик из Паньяры без памяти влюбился в девушку. «Что я себе возомнил? — сокрушался он. — Я должен помочь Димиру, чтобы заслужить доверие в моей деревне, а для этого необходимо сыграть роль убогого. Как такая красавица может обратить внимание на кривого, хромого и безрукого?». Мать девушки заметила, какие взгляды бросает на ее дочь этот странный молодой человек, которого, как ни странно, поселил у них сам глава Совета старейшин. Хоть она и боялась пойти против Ноджи, все же была против такой перспективы и запирала дочку в ее комнате, чтобы Айдар как можно реже видел ее.
От нечего делать, он проводил почти все время перед зеркалом, поправляя повязки, но это не помогало выглядеть привлекательнее. На людях ему приходилось усиленно хромать, что было не так-то просто на неровной мостовой улиц Луриджаны. Айдар горестно вздыхал, пряча за маской спокойствия глубокую тревогу, а в глубине сердца мечтал жениться на красавице Розетте. Родители же девушки не находили себе места от беспокойства, боясь, как бы старейшины не приказали им выдать замуж дочь за их протеже, чья неполноценность внушала им страх и отвращение. Один взгляд на его изуродованные конечности заставлял их сердца сжиматься от боли, представляя, как будет страдать Розетта. К тому же они подозревали, что свои увечья Айдар получил не в результате несчастного случая, как им было сказано старейшинами, а в результате преступных деяний.
Тем временем на церковной площади Луриджаны шли приготовления к церемонии. Населению деревни было строго-настрого приказано не покидать своих жилищ, не выходить на улицы и закрыть двери и окна. Никто не удивился, народ уже привык к таким ограничениям свободы, догадываясь, что готовится что-то ужасное. В приготовлениях участвовали только адепты «Детей Ночи» под руководством старейшин. Риан, сын Убала, был среди тех, кто устанавливал деревянные помосты с поленьями и хворостом под ними для двух жертвенных костров. Он знал, доя кого они предназначены, но не догадывался, что Айдар готовит план спасения Алессы и Жана.
Риан был в отчаянии. У него не было ни времени, ни возможности отлучиться, чтобы переговорить с Марком и Лукой, придумать, как помочь друзьям. Наконец, ему пришла в голову одна мысль. Он сказал адепту, с которым выполнял работы по установке помоста, что отец поручил ему передать Айдару церемониальную одежду, и отправился разыскивать хромого бродягу. Подойдя к дому пекаря, Риан вызвал его под тем же предлогом и был удивлен, насколько тот убог. «Справиться с ним не составит труда, — подумал он, — беда в том, что площадь будет окружена адептами со всех сторон, у Марка и Луки не будет никакой возможности подобраться к месту казни». Он отвел Айдара в сторонку и вдруг с силой схватил его за горло и прижал к забору.
— Слушай меня внимательно, пройдоха! — прошептал ему Риан прямо в ухо. — Если ты расскажешь кому-нибудь о нашем разговоре, я тебе сломаю вторую ногу и вторую руку, а также выколю последний глаз! Те, с кем вы собираетесь сотворить это зло сегодня, — мои друзья, и если с их головы упадет хоть волос, тебе не жить!
— Да ты не кипятись! — с трудом прохрипел Айдар. — Не хотел я посвящать никого в свои планы, но прежде чем ты меня задушишь, я хотел бы передать тебе привет от Димира и Нетты, которые тоже хотели бы видеть своих друзей целыми и невредимыми.
— Димир здесь? — хватка Риана сразу ослабла, и Айдар вздохнул свободно.
— Если и ты хочешь помочь, можешь поучаствовать, вместо того, чтобы зря размахивать руками. На площади буду только я и Ноджи, его я беру на себя. Только вот все вокруг будет окружено вашими треклятущими «Детьми Ночи». Есть какие-нибудь идеи насчет того, как от них избавиться?
— Не беспокойся, — отпуская горло Айдара, сказал Риан, — я позабочусь о том, чтобы Димир смог пройти. Я устрою и так, что к нему присоединяться Марк и Лука, это жених Алессы и его друг. Только как же ты, такой убогий, сладишь с Ноджи?
— А вот как! — Айдар уверенно встал на обе ноги, освободил руку из повязки и неожиданно опрокинул на землю Риана ловким приемом.
— Здорово! — засмеялся тот, прижатый к каменной мостовой, не в силах пошевелиться. — Вот так инвалид! Ладно, будь готов, я подам тебе сигнал, когда можно будет начинать операцию.