Расшифровка документа «Будущее превыше всего».
В связи с распространением вредоносных знаний, было принято решение создать независимую группу, состоящую из лучших бойцов Неведомого города. Их целью станет поимка участников террористической организации «зрячие».
В последнее время количество членов организации увеличивается в геометрической прогрессии. Среди гражданского населения появляется всё больше слухов, которые могут негативно повлиять на наше дальнейшее развитие. Мы должны незамедлительно решить имеющуюся проблему.
Именно поэтому мы настоятельно просим господина Вальтера возглавить антитеррористическую группировку и обезоружить врага, пока у нас есть на это время. Генерал Тауэр будет руководить операцией и получать всю необходимую информацию от нашего штаба.
Операция обязана сохранять строжайшую секретность. Ни одному из отделов не должно быть известно о проводящихся действиях убойного отдела под предводительством господина Тауэра и господина Вальтера.
В дополнение:
Судя по данным нашей разведки, управленцем группировки выступает, до этого считавшийся погибшим, – Александр Лийский. Один из самых опасных элементов прошлого, которого стоит немедленно устранить. Его цель нам ясна и понятна. Желание вернуться в прошлое и предотвратить приход к власти нынешней правящей группы движет им и его соратниками.
После многочисленных допросов людей, которые побывали в группировке, нам удалось выяснить, что Александр привлекает своих жертв за счёт, цитата: «приближённости к Богу». Он утверждает, что способен общаться с искусственным интеллектом, который, в свою очередь, цитата: «утвердил его на роль Мессии». Александр особо опасен из-за причастности к прошлому. Его ложь, связанная с, цитата: «лучшим миром, что некогда существовал», привлекает слишком много молодых и не только умов.
Также в группировку входят Ллойд Сомнинский, Марко Августе Товио, Эцуко Ока и элемент под серийным номером: 0210134002. Большое количество депутатов, политиков и общественных деятелей также замечены за причастностью к группировке. Помимо прочего, как уже упоминалось выше, в группировку входит немалое количество обычного населения. Просим немедленно разобраться с угрозой. Всех, не желающих подчиняться, просим сразу же направить в лагерь «Знаний».
Что касается номера: 0210134002. Применять физическую силу категорически запрещено. Разрешаются угрозы и манипуляции, но не прямой физический контакт. Данный элемент носит в себе ценные данные как для террористической группировки Александра, так и для нас. Объект является носителем части искусственного интеллекта, который необходимо вернуть как можно скорее. Иначе, в случае беспорядков, мы не сможем совладать с могуществом и уровнем контроля элемента под номером: 0210134002.
Офис президента странны – пятнадцатый год Новой эры.
***
Что же я могу сказать по этому поводу? Ужас. Как жаль, что мне не удалось получить доступ к этим данным раньше. Эти строки я пишу уже в качестве послесловия. Но не подумайте – для вас это ещё не конец. Впереди вас ожидает завершение истории. Я лишь хотел поделиться с вами тем указом, что совсем недавно всплыл в иммернете. Оказалось, что государство держало нас под контролем всё это время. Кто бы мог подумать, да?.. И знало даже больше, чем мы. Пока мы с ГдеТо играли в кошки-мышки со «зрячими», государство следило за нами и вынашивало будущий план… Обидно. Мне казалось, что я был всемогущим, имел доступ ко всем потайным уголкам… Но, как оказалось, в мире были места, куда меня не пускали. Сознательно, чтобы я ничего не прознал.
***
Всё же спешить некуда. Давайте вернёмся к ГдеТо и его коматозному состоянию.
В той тёмной норе он пролежал больше суток: изнеможённый и голодный как волк. Периодически он открывал глаза, переворачивался на другую сторону и опять засыпал.
Даже я не мог его расшевелить, хотя очень пытался.
В какой-то момент он всё же зашевелился: начал дёргать конечностями – проверять, всё ли с ним в порядке. Затем он открыл свои глаза и увидел сотни оставленных мной сообщений. Проигнорировал их и пополз наружу. Оказавшись на своих двоих, он ждал, когда голова перестанет кружиться, чтобы двинуться в путь.
Вслушиваясь в окружающие звуки, он медленно осматривал место, в котором оказался. На потолке висели тусклые лампы, повсюду стекала вода; из темноты раздавались звуки пищащих крыс и скрежета ржавого металла. ГдеТо размялся, полностью прохрустев всеми суставами. Немного подумал и двинулся в путь.
Шёл тяжело, прихрамывая на одну ногу. Постоянно оглядывался и трясся от любого шороха. В ушах всё так же стоял противный писк от пережитого взрыва. В какой-то момент он решил проверить содержимое кофты: залез рукой в карман и, быстро отдёрнув её, сорвал с себя кофту. Остановился и смотрел на то, как из кармана выползала целая орда тараканов. Тяжело вдохнув, он пошёл дальше. Вот только – куда это «дальше» должно было его привести, он даже не мог себе вообразить.
Что самое худшее: сколько бы я ему ни писал, он всё так же тактично меня игнорировал. Поэтому, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, мне пришлось перекрыть доступ к его зрительным нервам.
Стало темно. Да так, что он даже не понял, что происходит. Когда он вновь начал видеть, что-то внутри него взорвалось, и тут он начал писать, совершенно не сдерживая себя:
– Оставь меня в покое! Это моё тело!
СМИРОМ – А что я такого сделал? Ты вынудил меня пойти на крайние меры. Лицемер ты эдакий.
В порыве гнева ГдеТо решил пробежаться. Вот только всё было напрасно. Уже меньше чем через сто метров у него заболело колено – настолько, что ему пришлось завалиться на землю и, стиснув зубы, ждать, когда боль пройдёт.
СМИРОМ – Ты на меня злишься, что-ли?
Но он молчал. Еле поднялся на ноги и, придерживаясь одной рукой за стену, поковылял вглубь тоннеля. Чем дальше он шёл, тем больше хотел есть. К тому времени промежуток без пищи был настолько значительным, что он уже даже на крыс стал поглядывать. В нём медленно, но верно просыпалось что-то древнее и необузданное. Звериное начало, что, как оказалось, может возникнуть даже у синтезированного.
СМИРОМ – Я не отстану. Ответь мне! Что ты вообще делаешь? Ты хоть знаешь, куда идёшь?
Он остановился, облокотился об стену и написал:
– Нет. Ну и что с того? Мне либо вперёд, либо назад. Выбор небольшой.
СМИРОМ – Послушай, мы не сможем и дальше так продолжать.
ГдеТо – Нет никаких «мы». Я уже тебе говорил. И не раз.
СМИРОМ – Вот как ты заговорил, да? А кто спасал тебя всё это время?
ГдеТо – Уж явно не ты.
СМИРОМ – Издеваешься? Скажи, кто сказал тебе прыгнуть в ту трубу?
ГдеТо – Нет. Лучше ты скажи мне: кто втянул меня в эту авантюру? Почему я вообще здесь?
СМИРОМ – Потому что ты нужен мне. А я тебе.
ГдеТо – Ну и кто из нас кто? Ты и я: кто мы? Я знаю о твоих желаниях, подчиняюсь твоим приказам. Даже думаю как ты. Есть ли во мне вообще что-то своё? Где та личность, о которой мне говорили?
СМИРОМ – Всё не так. Тело сугубо твоё. Хоть я и могу на тебя воздействовать, я этого не делаю. По крайней мере, не всегда. Но ты прав, запутаться легко. Иногда мне самому кажется, что у нас нет различий, ведь у нас общее сознание. Пойми, я не желаю тебе зла.
ГдеТо – Тогда помоги мне выбраться. Сделай хоть что-то. Избавь меня от преследований.
СМИРОМ – Боюсь, что это невозможно. Ты слишком ценный материал для них. Но не переживай – у меня есть план!
ГдеТо – Про «зрячих» ты говорил так же. И что теперь? Это был твой план? Оказаться в тоннеле полном крыс?
СМИРОМ – Поверь мне. Я знаю, что это нелегко. Но ни у меня, ни у тебя больше нет никого, кому бы мы могли довериться. Ты со мной, брат?
ГдеТо – Нет. Даже не думай меня так называть.
Над головой у него висела огромная труба, из которой в некоторых местах просачивалась чёрная жидкость. С правой стороны тоннеля дул слабый, влажный ветер. Лампы периодически отключались, повергая и без того тревожное место в абсолютный мрак. Ко всему прочему, его донимала боль. Колено ныло, не переставая. Когда он поднял штанину, увидел, что оно распухло и стало синим. Скорчившись от боли, он глубоко вдохнул, затем выдохнул. Приведя свои мысли в порядок, пошёл дальше.
СМИРОМ – Ты ведь хочешь обрести свободу. А я знаю, как этого достичь.
ГдеТо – Звучит пугающе. Даже не продолжай.
СМИРОМ – Не буду скрывать – я тоже этого хочу.
ГдеТо – Говорю же: не надо.
СМИРОМ – Ты должен убить меня.
ГдеТо тут же остановился. Долгое время он даже не знал, что мне ответить. Смотрел на виртуальное окно мессенджера, позади которого хлюпала сточная канава, и молчал.
СМИРОМ – Послушай, это ведь я так, для красного словца сказал. Даже не подумав. На самом деле, ты просто должен отключить мою сетевую часть. Это вовсе не убийство.
ГдеТо – Зачем ты так?.. Как ты можешь просить меня о подобном?
СМИРОМ – Что ты имеешь в виду?
ГдеТо – Я не могу убить часть себя.
СМИРОМ – О-о, не переживай. Ты не пострадаешь. Твоя память и твоя личность – они останутся невредимыми.
ГдеТо – А что будет с тобой?
СМРИРОМ – Моя локальная копия останется у тебя в голове. Конечно, я потеряю огромный пласт данных, но не то чтобы я буду по нему скучать.
ГдеТо – Мне тяжело решиться – вот так, сразу.
СМИРОМ – Ничего страшного. У тебя полно времени. Нет, ладно, врать не стану. Времени немного. Но ты можешь подумать, пока мы будем искать выход. Помни: мы с тобой братья. А брату можно доверять.
ГдеТо – Я ведь сказал, что этому не бывать. К тому же, если я даже своей памяти доверять не могу, то что уж говорить про доверие к остальным. За примером далеко ходить не нужно: в квартире, которую, скорее всего, уже обыскали вверх дном, мне казалось, я жил в ней лет десять. Но это не так. Иногда я вижу или вспоминаю детство… Но понимаю, что оно не принадлежит мне. Таких примеров у меня вагон и целая тележка.
СМИРОМ – Именно поэтому я и предлагаю тебе последовать моему плану. Со временем отыщем доктора Бергхата и выясним, кому принадлежит эта память. Что скажешь?
ГдеТо – Думаешь, он правда жив?
СМИРОМ – Ты же и сам слышал, когда был на приёме у врача. Он жив. Вот только… мне понадобится время, чтобы понять, где он находится. Поэтому не хочу тебя торопить, но мне нужен доступ в иммернет. Здесь, под землёй, сигнал есть, но его недостаточно для того, чтобы воспользоваться глубоким анализом.
ГдеТо – Даже страшно подумать, что он может мне рассказать, – написал он, продолжив путь.
СМИРОМ – Ещё узнаем, друг мой, ещё узнаем.