Солнце окончательно поднялось над головами путешественников, заливая горы тёплым золотистым светом. Его лучи пробивались сквозь клубы густого тумана, который лениво стелился по ущельям и обрывался у высоких скал, словно морская пена у подножия скалистого берега. От яркого света горные пики заискрились серебром, а узкие тропинки, вьющиеся среди утёсов, казались нитями, ведущими в бесконечность. Воздух был холодным, резким и чистым, он обжигал лёгкие при каждом вдохе, а от выдохов в воздухе клубился пар.
Каменные исполины гор возвышались над путниками, их острые вершины, едва заметные сквозь туман, будто устремлялись к небесам. Здесь, вдали от шумного мира, всё казалось первозданным и величественным. Ветра, гуляющие между скал, то гудели в ущельях, словно призрачные голоса, то несли с собой едва уловимый запах свежести. Иногда раздавался хриплый крик горного орла, скрывавшегося где-то в вышине, добавляя ощущения свободы и неукротимости природы.
Путники шли молча, осторожно перешагивая через разбросанные по тропе камни и редкие корни деревьев, пробившихся через толщу горной породы. Каждый из них был погружён в свои мысли, предвкушая долгий и опасный путь через эти величественные горы. Звонкий стук их шагов глушился мягкими слоями пыли, осевшей на тропе, а тишина природы вокруг только подчёркивало их одиночество среди этой мощной стихии.
Сквозь молчание слышался только шорох одежды и редкие перекаты камней под ногами. Никто не спешил заговорить, как будто сами горы обязывали соблюдать тишину.
Рубен, шедший впереди, иногда останавливался, внимательно всматриваясь в расселины скал, как будто он ожидал чего-то или кого-то. Иляс шёл рядом с Евой, поглядывая на неё то с удивлением, то с лёгкой улыбкой, словно пытаясь разгадать её характер. Ротгар же держался позади всех, настороженно оглядываясь по сторонам, его звериное чутьё ни на минуту не давало ему расслабиться.
«А вам карты не нужны, чтобы ориентироваться на местности?» – спросила Ева, оглядываясь на суровые горные пейзажи, резко отличавшиеся от привычного леса. «Надеюсь, вы хоть знаете, куда ведёт этот путь?»
«Говорят, что инстинкт – лучший путеводитель», – отозвался Иляс. «Вампиры и оборотни не нуждаются в картах».
«Да, но развалины города я видел давно, когда мы в последний раз выходили из-под земли к людям», – добавил Рубен. «Нам нужно перебраться через горы и дойти до озера. Предстоит долгий путь, так что возле озера устроим привал».
Через пару часов перехода группа достигла первой вершины, и перед их взором открылась захватывающая, но вместе с тем мрачная панорама. Внизу, среди утёсов раскинулись глубокие ущелья. Туда, в их таинственную глубину, стекался густой, бледно-жёлтый туман. Он клубился, словно живое существо, пряча от глаз возможные опасности.
Впереди виднелись очертания древнего разрушенного города - по изрезанному силуэту стен и высоких колонн угадывалась когда-то величественная архитектура. Высокие, поросшие мхом колонны поднимались в небо, как молчаливые свидетели былого величия. Их основания, оплетённые цепкими побегами вьющихся растений, казалось, вросли в землю, будто природа пыталась поглотить эти остатки прошлого. Линии старых стен и проёмы арок резко выделялись на фоне серо-зелёных тонов скал и низкого неба, усиливая ощущение безмолвного забвения.
Обломки, некогда поддерживавшие массивные конструкции, теперь хаотично лежали среди трав и кустарников, местами напоминая кости огромного древнего существа. Ветер, пролетая через пустые проёмы окон и дверей, издавал странный низкий гул, словно город тихо раскрывал свои древние секреты. Где-то вдали слышался редкий крик воронья, кружащего над этим местом, как будто птицы не решались опуститься ближе к руинам.
Над всем этим мрачным пейзажем возвышалась гряда скал, изогнутых и покрытых зазубринами, как застывшие волны разъярённого океана. Их чёрные пики, словно обугленные от времени, стремились острыми к горизонту, где небо сливалось с землёй в дымчатом мареве. Скалы казались неестественно гладкими и холодными.
«Похоже, что здесь давно никто не проходил», - сказал Виктор, внимательно изучая обломки старинных зданий.
Пока они спускались с горы, солнце медленно клонилось к закату. Вскоре яркие солнечные лучи сменились мягким, рассеянным светом, и вечерние тени удлинились. Наступало время, когда вампирам можно охотиться.
«Скоро солнце сядет», – Рубен обратился к Илясу. «Ненадолго оставим наших попутчиков».
Когда сумерки опустились окончательно, Иляс и Рубен замерли на месте, их фигуры казались слегка расплывчатыми в неясном свете догорающего дня, а глаза засветились мягким, но тревожным огнём, отражая последние отблески уходящего солнца.
Всё произошло практически мгновенно. Сначала мышцы как будто начали двигаться под кожей, вампиры резко стали в два раза меньше, а вместо ног у них образовались лапы, похожие на птичьи, но с пятью острыми когтистыми пальцами. Процесс трансформации был поразительно плавным, будто сама природа помогала им сбросить человеческий облик. Звуков не было, кроме лёгкого шороха крыльев, которые внезапно раскрылись, как чёрные паруса.
Остальные остались у подножия холма, наблюдая за тем, как вампиры исчезли в густых сумерках. Ротгар, почуяв их отсутствие, привалился к ближайшему валуну, изучающе оглядывая оставшихся путников.
«Никогда не думала, что буду путешествовать с теми, кто может превратиться в летучую мышь», – сказала Ева, всё ещё заворожённая увиденным.
«Ничего, привыкнешь», – отозвался Ротгар, устало прикрыв глаза. «Мне и самому порой не верится, что я часть всего этого ужаса».
Вскоре вампиры вернулись, скользнув на землю в своей обычной форме. «Можем идти дальше», - сказал Иляс.
Они продолжили путь по узким тропам, ведущим вниз к развалинам древнего города. Когда они добрались до первых стен, ночь уже полностью окутала местность. Вблизи руины выглядели внушительно – высокие арки и колонны возвышались над землёй, наполовину погребённые под зелёным покровом.
Пока все устраивался на ночлег, Виктор зажёг факел, его пламя вспыхнуло ярким светом, разгоняя густую темноту развалин. Свет скользнул по старинным фрескам, покрытым вековой пылью и потрескавшейся краской, оживляя их словно по волшебству. На них были изображены сцены, напоминающие то ли битвы, то ли ритуалы: фигуры людей, вокруг которых были магические символы, сражались со страшными рогатыми чудовищами с огромными крыльями. В других местах на фресках были люди в одеяниях жрецов, преклоняющихся перед сияющими ореолами, которые то ли даровали благословение, то ли грозили карами.
Огонь факела играл на рельефных линиях, отбрасывая извивающиеся тени, искажая изображения так, что они будто двигались, оживая под взглядом наблюдателей. Виктор подошёл ближе, провёл рукой по грубой поверхности, ощущая глубокие трещины и неровности. Его пальцы наткнулись на вырезанные в камне символы, обрамлявшие изображения.
«Посмотрите на эти знаки», – сказал он, его голос эхом отозвался под полуразрушенными сводами. «Кажется, это больше, чем искусство. Это скорее опыт и знания, которыми древние люди хотели поделиться с будущими поколениями».
Ева с интересом поднялась на ноги и подошла ближе, прищурившись, чтобы рассмотреть тонкие линии. «Это похоже на иллюстрации каких-то мифов и легенд», – пробормотала она, указывая на изображение человеческой фигуры, разрываемой когтистыми лапами, окружающими её со всех сторон.
Томаш, держа в руках одну из старых керамических черепков, нахмурился. «Интересно, это битва между людьми и чудовищами? Глядя на этих жрецов, я бы сказал, что это магические ритуалы».
«Это выглядит так, будто они не поклоняются, а подчиняются чему-то», – добавила Энни, не отрывая взгляда от одной из сцен. На ней был изображён человек, стоящий на коленях перед гигантским тёмным существом, его лицо было искажено страхом.
Рубен, прислонившийся к колонне, наблюдал за ними. «Люди часто додумывают истории, если не могут всё понять до конца», – произнёс он, его голос был спокоен, но загадочен.
Пламя факела дрогнуло, бросив искажённый свет на лица людей, которые заворожено стояли возле фресок. Их тени заиграли на стенах, превращаясь в странные, вытянутые силуэты, как будто сами они стали частью этих древних легенд. Тишина, окутавшая развалины города, казалась наполненной шёпотом прошлого.
«Кто же построил эти стены?» – спросил Томаш, проводя пальцами по камню. «Это место не похоже на поселение людей».
«Этот город был построен друидами», – ответил Рубен, садясь у стены. «Со временем их ритуалы забылись, а от их знаний остались только руины».
«Печально, что многие знания теряются в веках», - задумчиво сказала Ева.
Ротгар, скрестив руки на груди, молча слушал. Когда разговор стих, он, наконец, устало произнёс: «Завтра нам предстоит тяжёлый день. Отдыхайте, пока есть возможность».
Вскоре только треск факела и тихий шорох ветра, пронзающего руины, нарушали тишину древнего места. Так они заснули, окружённые каменными свидетельствами давно ушедшей эпохи.
Вскоре только треск факела и тихий шорох ветра, проникающего через проломы в древних стенах, нарушали тишину этого заброшенного места. Время от времени ветер, проникающий через трещины и отверстия в стенах, вызывал едва уловимый стон, как если бы сама постройка вздыхала, вспоминая давно забытые дни. Где-то вдалеке раздался глухой крик ночной птицы, напоминающий эхо из прошлого, а затем всё снова погрузилось в молчание. Звёзды за пределами руин мерцали холодным светом, освещая изломанные линии стен и одинокие обломки колонн.
Ева лежала неподалёку от факела, её лицо сохраняло выражение сосредоточенности, будто даже во сне она продолжала разрабатывать планы. Ей снилось, как она перебирает струны гитары и напевает строки из какой-то давно забытой песни друидов. Энни свернулась калачиком, прикрывшись тонким плащом, её дыхание было ровным, как у ребёнка. Во сне она видела бескрайние поля, наполненные ароматами трав, вдалеке вставали тёмные силуэты, словно предупреждая об опасности.
Томаш устроился на обломке колонны, время от времени что-то бормоча во сне, возможно, пытаясь осмыслить увиденное. Во сне ему казалось, что он читает древний манускрипт, страницы сами раскрываются перед ним, но слова на них исчезают, оставляя лишь пустоту. Виктор, привычный к ночёвкам в любых условиях, просто опёрся на стену и наклонил голову, его лицо оставалось спокойным и непроницаемым. Он погрузился в глубокий сон без сновидений, как будто его сознание на время избавилось от всех тревог.
Рубен и Иляс не спали. Они молча сидели у входа в зал, их глаза время от времени блестели в свете тлеющего факела. Ротгар, скрестив руки на груди, дремал, но его чуткое ухо продолжало ловить каждый шорох вокруг. Он не поддавался сну полностью, охраняя своих спутников, хоть они и не просили об этом.
Ночь нависла над руинами, и казалось, что всё живое вокруг затаило дыхание, готовясь к чему-то неизвестному, что принесёт грядущий день.