Константин Юрьевич шёл через ночное поле, курил, едва удерживая сигарету рукой в перчатке. Сначала размышлял мысленно у себя в голове, а потом перешёл на размышление вслух.
- Господи, какие глупые, старомодные, невежественные люди. Им проще поверить в какую-то небылицу, чем в то, что люди бывают жестоки. Ну, зачем нужно выдумывать всякие небылицы, лишь бы не испытывать чувство вины за свои поступки.
Он сплюнул на снег. И переложил фонарь в другую руку, поменяв его с сигаретой.
- Неужели нельзя просто взять на себя ответственность, что да, мы не в ладах с этой деревней и решили похитить их детей, припугнув, просто, тем самым дав им урок. Хотя, конечно, похищать ребёнка на год и держать его где-то, а потом просто вернуть домой было бы чересчур, но что же происходит с этими людьми? Почему в городе все очень рационально просто: убил - есть конкретный мотив месть, деньги, предательство; украл - есть мотив, нищета, бедность, точно так же предательство. У всех поступков есть какой-то рациональный мотив, хоть он и жестокий или иногда даже немножко абсурдный, но в этом случае нет никакой логики.
Он бросил окурок в снег. Тот зашипел и сгинул в глубине сугроба.
Фонарик освещал немного пространства, но всё же не давал споткнуться о корни, булыжники на дороге и хоть как-то согревал мысли о том, что луна была почти скрыта снежными тучами. Следователь совершенно забыл вновь о своих детях, он думал лишь о том, что делать ему с этим делом, попробовать докопаться до истины, чтобы наказать неразумных виновных или же просто на просто закрыть дело и вернуться в город. Второй вариант был намного приятнее и логичнее. Но что-то с первым не вязалось. Его словно тянуло к этому месту, хотя, никаких для этого предпосылок не было.
Решив не напрягать больше на ночь свой мозг, он поставил себе одно лишь верное задание: сейчас вернуться домой, проверить, чтобы дома все было спокойно и залечь спать как минимум до полудня следующего дня, чтобы нормально выспаться и свежими мозгами наконец то выбрать вариант, который для него будет более удобным.
Приближаясь к деревне, почти у самого края, Константин Юрьевич увидел впереди пламя костра. Возможно, его разожгли как маяк для деревни, или же, наоборот, для отпугивания диких зверей зимой, которые не могли найти пропитание в лесу, но следователь решил приблизиться и посмотреть на всякий случай кто и для чего разжёг этот костёр. С каждым метром, который приближал его к пламени, ему становилось теплее и уютнее, словно он вернулся домой к родителям, где так давно не был.
Тень, мелькавшая вокруг огня, становилась все явственнее, пока, наконец не приобрела силуэт женщины в длинной до земли шубе из меха. Когда Константин Юрьевич подошёл ближе, он узнал в этом силуэте жену старосты деревни, которая блистала своими молочными зубками, ярко синими глазами и идеальной кожей лица. Женщина кружила вокруг костра, но, увидев следователя, остановилась и изящно протянула свою правую тонкую ручку.
- Елизавета, - представилась она, и следователь вдруг подумал, что до сих пор он не знал её имени, хотя периодически она будоражила его воображение.
- Константин Юрьевич, - ответил он рукопожатием.
- И что же вы, Константин Юрьевич, делаете так поздно за пределами нашей деревни?
Следователь хотел было начать рассказывать о том, куда он ходил и зачем, но вовремя спохватился, не дав женским чарам вывести себя из равновесия.
- А что делаете вы так поздно ночью за пределами своей деревни? - спросил он и выпустил её руку из своей. Она сделала пару шагов назад, резко крутанулась вокруг своей оси, и следователь понял, что под шубой она была совершенно голая, так как полы распахнулись и были заметны её оголённые ноги.
- Я? - удивлённо спросила она, - Я занимаюсь великим делом.
- Стараетесь не отморозить свои ножки?! - он не мог оторвать взгляда от её босых ног, которые очень плавно и нежно передвигались по снегу, который таял от тепла, исходившего от костра.
- Это старое русское поверье, - с улыбкой сказала она и снова закружилась. - Есть лишь одна ночь в году, когда можно получить расположение матушки природы для того, чтобы твоя жизнь была прекрасной.
- И эта ночь как раз сегодня? - спросил следователь.
- Нет, нет, что вы, голубчик, эта ночь будет ещё только через пять дней. А до этой ночи принято разжигать костры, чтобы отгонять злых духов, что-то тёмное и в то же время притягивать только позитивное и хорошее.
Следователь все-таки оторвал взгляд от её ног, поднял его повыше до самых глаз и протянул ей свою руку вновь.
- Я провожу вас до дома, Елизавета, боюсь, как бы вы, случаем не отморозили свои чудесные ножки.
- Ого, можете не беспокоиться об этом. Мы в деревне все закалённые и абсолютно не боимся холода. У нас даже есть такая традиция в самые холодные времена года, когда идёт снег, мы ходим по нему босиком. Это даёт отличную закалку организму и помогает не болеть целый год.
- И всё же я предлагаю вам отправиться к себе домой.
- Попомните мои слова, Константин, через пять дней положение звёзд изменится и вам придётся принять самое важное решение в вашей жизни, - едва слышно пропела Елизавета.
Поленья в костре потрескивали и поднимали искры на несколько метров в ночное небо, при жёлто-красных обликах лицо жены старосты казалось божественным. Она, словно богиня, с такой лёгкостью кружила вокруг костра, её волосы, длинные, слегка завивающиеся как будто не имели гравитации, они парили вокруг неё. У следователя перехватило дыхание, и внезапно он словно забыл, куда он и зачем шёл, пока в какой-то момент у танцующей Елизаветы из шубы не выпало красное яблоко. Оно упало с хрустом, и живо покатилась к ногам следователя.
В миг его мысли вернулись к изначальному ходу событий, он вспомнил, откуда он шёл, зачем остановился. А жена старосты деревни в это время с криком опустилась на колени, свернулась в клубок и осталась лежать безжизненной меховой шкурой на снегу в пламени костра. Константин Юрьевич перемялся с ноги на ногу, отпихнул красное яблоко и медленно подошёл к женщине.
- Елизавета, у вас все в порядке? - он наклонился, протянул руку к тому месту, где должно было быть плечо женщины, и почти коснулся меха, как из-под него раздалось непонятное рычание, словно там был дикий зверь.
Шуба зашевелилась, край начал сползать и вместо прекрасной оголённой женщины, из-под меха показалось что-то жуткое чёрно-коричневого цвета. Это существо было словно иссохшее, чёрная кожа обтягивала кости, руки и ноги были непривычно длинными пальцы скрюченные. Череп проглядывал через мышечные лохмотья, волосы длинные и чёрные местами выпали, оголяя залысины. Вместо глаз на следователя уставились жуткие пустые глазницы, в которых что-то шевелилось и шуршало. Безгубый рот со сгнившими зубами раскрылся, и из него донеслось шипение:
- С возвращением.
Следователь от неожиданности попятился назад, споткнулся и упал, в этот миг пламя костра потухло, и его накрыла непроглядная тьма. Под руками не было холодного снега, это была земля, холодная, но земля. Константин Юрьевич в панике продолжил пятиться назад, пока под правой рукой не нащупал предмет, очень сильно похожий на яблоко, он его тут же откинул, но попалось ещё одно. Рычание окружило его со всех сторон, он не знал, в какую сторону ему двигаться, животный страх охватил его, паника нагнетала и перебивала все чувства и эмоции, превращая его в бездушную игрушку, которая не знает, что ей делать.
В данный момент он просто с криком вскочил и ударился головой о что-то твёрдое. Это были доски, сырые доски над головой. Следователь принялся шарить руками по ним, пока, пока не нашёл ручку, оттолкнул и крышка погреба открылась. В глаза ударил яркий свет лампочки под потолком и послышался звук сопящих детских носиков. Он оказался у себя дома под полом, там, где никак не мог не оказаться. В приступе страха он быстро вылез из погреба, закрыл крышку и на всякий случай пододвинул на неё стол. Дыхание сбивалось, пот градом, катился с его тела, всё это было настолько неразумным и нелогичным ведь, как он мог оказаться дома у себя, когда только что был на улице на краю деревни и разговаривал с женой старосты, которая… мысли снова хороводом начинали кружиться в голове.
Он взглянул на детей, мальчишки спали у себя в кровати, открыл дверь и вошёл в свою комнату, там ничего не изменилось с того момента, как её покинули. На столе все также лежали листки с мотивами и планами дальнейших действий, кровать была расправлена, так как он проспал в ней почти до обеда. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь поселилось в его голове. Что-то не так было с этой деревней, эти пропавшие дети, которые потом внезапно находятся, соседняя деревня, которая обвиняет другую в колдовстве или в сговоре с какими-то тёмными богами, и этот жуткий случай, который только что с ним приключился. Ведь такого не может быть на самом деле, его просто опоили или одурманили, что, скорее всего, больше, возможно.
- Тот чай, который староста деревни Подлесовской подливал постоянно, скорее всего, там что-то было, - прошептал он.
Следователь дрожащими руками достал сигарету, скинул тёплую куртку, закурил, сидя прямо на своей кровати, стряхивая пепел на пол и стараясь думать лишь о том, что все должно иметь логику и ничего мистического в мире не существует.
И в этот момент скрипнули половицы где-то рядом, буквально в двух шагах от него, как будто кто-то остановился, доски просели под тяжестью, ещё раз скрипнули и замерли. Свист ветра с улицы, рвущийся в окно, лампочки, которые странно под потолком раскачивались в непонятный такт, и тут под полом что-то прокатилось. Мысли сразу нарисовали красное яблоко, то самое, которое он почувствовал там, в погребе. То самое, о котором рассказывали легенды. Девочка с красными яблоками. Следователь бросил сигарету на пол, быстро затоптал и вышел в комнату, где спали дети.
Разум отказывался ему подчиняться, он не хотел искать рациональность во всем случившемся, взрослый мужчина залез ногами на кровать, где спали двое его сыновей, обнял себя за колени, прислонился спиной к стене и так и остался сидеть до рассвета, стараясь не сомкнуть глаз, потому что он знал, если уснёт, яблоко вновь начнёт кататься под полом, а это значит, что придёт девочка. Случится то, чего никак не может быть.