В краю непостоянных песков,
Необъятных тропических лесов,
Которые оглашает множества животных рев,
Хотел я сделать временный кров,
Подальше от злых людских умов,
И их лживых ртов.
Но прибыли на континент люди «из просвещённых краёв»,
Желали они сделать себе подобных рабами,
Считали «хозяева» «своих собратьев» «человекоподобными зверями»,
Достойны они заниматься лишь самыми тяжкими трудами.
Ждали пленников непрекращающаяся тяжесть оков,
И работа под ударами надсмотрщиков хлыстов,
Без укрытия от палящего солнца, дождей, ветров.
Будущее несчастных окутал тьмы покров,
Обе стороны считали, что непреодолимая пропасть лежит «меж их мирами»,
Хотя, по мне разница между «слугами и господами»,
Не больше, чем между разноцветными жуками.
Но разве можно спорить с агрессивными дураками?
Пусть разбираются в своих отношениях сами.
Поэтому мне было плевать на рабовладельцев и рабов,
По мне, пусть они истребят друг друга в череде боёв,
Меньше будет на планете «паразитических» ртов,
Высасывающих из Земли остатки жизненных соков.
Однажды группа «охотников» имеющая хороший «двуногий улов»,
Наткнулась на мой скромный кров,
Сидел я среди сотканных мной уродливых ковров,
Голова моя была полна бессмысленных образов и слов,
Совсем не ждал я на своём пороге человеко-микробов,
А уж тем более «человеческих пастухов»,
Думал мимо они пройдут, утоляя алчности своей зов,
Но итог был не таков.
К моему дому направились они,
Чувством собственного превосходства сердца их были полны,
На меня смотрели надменно,
Вопросы задавали раздражающие высокомерно.
Всё про меня хотели они знать,
Начали глупые вопросы мне задавать:
Верен ли я их королю?
Готов ли за их отчизну отдать жизнь свою?
И всякую такую ерунду.
Думаю, они приняли меня за соплеменника своего,
Не как у местных было моё лицо.
Сначала я просто молчал,
Ни на какие вопросы не отвечал,
Потом от их наглости устал,
И что-то неуважительно сказал.
Начался скандал и потом беспорядочный бой настал.
Огласили округу звон клинков,
И звуки выстрелов хлопков.
После не долгой борьбы,
Пали все мои враги.
В ужасе погибли они,
Думали, что встретили дьявола во плоти,
Или какое-либо другое порождение тьмы.
Когда вернулось господство абсолютной тишины,
С трудом я вытащил нож из спины,
Испортили мне новую одежду «собачьи сыны»,
Особенно было жалко штаны.
К пленникам я направил глаза свои,
В принципе, безразличны мне были они,
Но слабость я проявил,
Их от давящих железных оков освободил,
Припасами на неделю снабдил,
И на все четыре стороны отпустил.
«Может им повезёт,
Не важно смерть рано или поздно ко всем придёт».
Тела рабовладельцев оставил по палящим солнцам лежать,
Природа сама знает, как «мусор убрать».
Не получилось уйти от зла людей среди безжизненных песков,
Сомневаюсь, что это возможно даже среди северных холодов.
Глядя на своё убежище с тоской,
Продолжил я вечный путь свой.