«Цитадель» Экзюпери перечитывать мешали. Маруся месяц уже вылеживалась на диване под музыку Шопена. Телефон обрывала Кунгуровна. То проект Устава утверди, то дополни на свое усмотрение. Стандартный Устав. Она нагрянула днем, чтобы вывезти на дачу к другу, совсем рядом. Шашлыки куплены. Кошкам корм насыпан, ведро воды полное. Поехали! Иван даже мотор не глушил. Маруся предупредила Игната, что уехала с Анной к ее другу на дачу. Ничего дополнять в стандартный текст не стала, смотрела в окно. Со МКАДа свернули на Киевское шоссе. Дорога показалась знакомой. Но ничего не припомнилось. После шашлыков сели пить чай. У холостяка не было ничего сладкого. Он угостил свежими сотами из своего улья. Через полчаса началась аллергия, жадность даром не проходит. У Маруси раздуло губы.
- Как эротично, - смеялась Анька.
- Кунгуровна, ты, уже уволилась?
- Последнюю неделю отрабатываю. Поедем в понедельник к нотариусу, надо регистрировать «Альтернативу»! Мониторинг клиентов на выставке хороший доход показывает. Надо пилотник состряпать.
- Начинается! Я согласилась просто отдохнуть. Я только сейчас ощутила, как я безумно устала. Итак, паспорт я сдала на обмен, представь, мне уже сорок пять тюкнуло. Денег у меня нет, вкладываться 50 на 50. Значит, ты мне зарплату платить не будешь, я буду работать за креатив? Да, это так. Но мне нужен стаж, и белая зарплата с отчислениями, скоро на пенсию. Но это мелочи решаемые. Главный вопрос: кто крыша, где команда?
- Перестань… Хватит покровителей. Знаешь, как подписка упала? Все воют и боятся сокращений. Вместо тебя взяли мышонка – как оператора ПК за сто пятьдесят долларов в месяц. Натка выверяет информацию, Татьяна верстает. Ну, что тебе стоит. Другую фамилию поставим, если не хочешь светиться?
- Иван, вы разумный человек, объясните ей. Полагаю, расходы вы можете покрыть, вы шикарную баню и дом сами построили. Со вкусом… А что будет делать бестолковая баба, если у нее ребенка в залог возьмут?
- Иди в баню, - психанула Анька, ушла в дом.
Разговор получился пустой, Ванька всегда идет на поводу у нее. А дети?
- Так родной отец у них весьма непрост…
Он ушел ублажать подругу. Она осталась курить в саду, накинув плед, осмотрелась. Вот и славно. Она решила, что само провидение вмешалось, что она сейчас без паспорта. Маруся представляла и примерный доход от подписчиков, рекламодателей. Но с кем и где это делать, специалистов Анька не ищет, ее обуяла мания величия, не иначе. Болезнь домохозяек и бывших жен.
На соседнем участке собирали клубнику. Иван не разводил грядки. Деревенские бабки опрашивали «своих» дачников, что собрать – чернику, клубнику, клюкву? Привозили на заказ утренний сбор. Да и сколько можно съесть клубники или малины? Маруся набрела на вишню, красная, но еще кислая. Пристальный взгляд собачьих глаз через сетку остановил ее. Овчарка легла на брюхо и заскулила.
- Вулкан, Вулкан, ты, где пропал, - звала женщина от дома. Псина не откликнулась, не пошевелилась. Маруся пятилась осторожно, скулеж усилился. Старый-старый пес… наверно, приболел.
Она покричала соседям, что собака здесь у забора и плачет. В сумерках на голос шел хозяин.
- Как это сторожевая собака плачет? – Он потрепал друга по холке, проследил взгляд, откинул ветки и осекся.
- Маруся… Каким ветром тебя занесло? Погоди, там жена, дети, я позже зайду к Ивану. Ты, что же, Вулкан, расстроился, соскучился, как и я, служивый? – Нарочито громко известил Марусю, - что сетка надежная, от кошек. Бояться не надо.
- Сан-Саныч…Привет. Не надо ностальгии. Не приходи. Дети – всегда хорошо.
- И дети, и внуки – полный штат. Выходные же… А когда ты в Россию вернулась? Почему не позвонила? Я ждал… Прости, но я зайду.
Маруся ушла к свету в доме. Хватит, накурилась. Разговаривать совсем не хотелось. Почему не позвонила? Ждал? Плохо ждал. Мне было некогда, я страдала фигней. Я не гожусь на грядках и кухне, в этом надо отдавать отчет. Быть честной с собой. Толян – прекрасный муж, а так надоел, что чуть не прибила, сразу дал развод. Ну, надо же, все мысли перебил Сан-Саныч.
Анна уже накрыла на стол, справилась со смехом.
- Чай с медом, МаГэ?
- Иван, а магазин здесь далеко? Просто сахар кусочками к чаю хочу.
Она посмотрелась в зеркало, потрогала губу, подкрасила.
- За углом соседнего дома есть киоск. Сама найдешь или отвезти?
- Найду. Надо что-то накинуть, комары полетели. Ань, подбрось что-нибудь спортивное.
Киоск работал круглосуточно, сахара не было. Она купила бутылку негазированной воды в дорогу, спросила, как можно уехать? Ей показали дорогу к станции. Едва она отошла в тень, Сан-Саныч встал стеной, Вулкан кружил – охранял хозяина.
- Уезжать глупо и опасно, мадам, - я вас провожу. Иван – приятель?
- Не-ет. Я работала с Анной. Ныне, я безработная. Вот прикармливают меня.
- Тогда прощаю. Объясни, милая, почему ты молчала, что приехала в Союз? Ты так ненавидишь мужиков, что нанизываешь их сердца на копье?
- Поэтично. Нет, я обычная сердцеедка, я не против замужества, но мне нужно огромное личное пространство, которое в наш век может предоставить только развод. Я свободна! Есть вопросы, предложения. Нет? Все свободны.
- Иди к друзьям и не убегай. Здесь неспокойно, Маруся. Ты из-за детей меня оставила. Я понял. Переходный возраст и все такое…
Маруся грустно улыбнулась, потрепала Вулкана, он покорно дал лапу, другую, глухо бухнул вслед закрывающейся калитке. Парочка уже клюкнула водочки и ушла в баню – париться. Вернулись красные. Счастливые. Зачем Кунгуровне головная боль бизнес-леди одиночки? Сбегали на пруд, Иван пошел еще поддавать пару. Маруся не стала наедаться. Русская баня – удовольствие для знатоков. Она собрала мяту в веник, запарила в ведерке. Ребята такого не пробовали.
- Девчонки, идите, пар специально для нежных попок. Потом мужики, для себя раскочегарим.
Анна выскочила первая нагишом в воду, не замечая, что сосед уже пришел, Маруся летела следом. Писк-визг. Вулкану тоже не терпелось поплавать. Мужики вломились в воду, ныряли, фыркали, смеялись. Дно было чистое, вода – как бальзам на разгоряченное тело. Появились первые звезды. Маруся просто лежала на воде, совершенно не замечая окружающего шума и плеска. Анна накупалась, ушла закусывать. Ребята еще пару раз попарились до изнеможения. Сан-Саныч тихо подплыл к ней.
- Не уснула, русалка?
- Нет, наслаждаюсь.
Он держал ее на вытянутых руках, ногами пытаясь нащупать точку опоры. Провалился в яму и сразу нашелся пологий спуск. В воде было теплее, чем на воздухе. Волосы оплели их, как водоросли, расцепиться уже невозможно. Сказочная плавная невесомость тел – головокружительный чувственный танец на звездной поверхности.
Наконец-то и собака была допущена в воду. Они ушли в дом, отмывшись в бане от покусов и одевшись потеплее. Камин только начали растапливать. Гости пить отказались, а хозяева были уже хорошенькие. Сан-Санычу всунули гитару, он начал было с традиционной песни – «Милая моя, солнышко лесное», но так растрогался, сказав, что душа поет, а он не может. Перепарился. Анька поставила шейк, ей хотелось танцевать. Маруся спросила Ивана, где бы ей, старухе, упасть спать.
- А-а это во флигеле, пойдем, провожу, мы так рано не ложимся.
В открывшуюся дверь влетел мокрый Вулкан, отряхнулся, обрызгав все кругом. Сиамские кошки Анькины уже сидели на каминной доске вместо статуэток.
- Да и мы пойдем, Вулкан, хулиганишь здесь.
Сан-Саныч галантно приложился к ручкам дам, многозначительно поглядев в глаза Марусе.
- Спокойной ночи…
- Спокойной…
Иван включил световую дорожку, открыл новый необжитой дом, пару готовых комнат для гостей. Двери изнутри не закрывались.
- Хочешь, кошек принесу, здесь мыши шуршат. Скорее, летучие. Электричество не протянул еще, свечи здесь, фонарик, кури здесь, а то комаров напустишь. Не бойся, Вулкан даст голос, если чужой появится на участках.
- Ладно-ладно. Утром вас не будить?
- Аньку не разбудишь, а кошки меня будят. Приходи кофе пить, сахар да и клубники миску сосед притащил. У нас тут бартерные отношения, когда сезон идет.
- Спасибо, спокойной ночи.
Маруся осветила постель, тронула одеяло – мягкое, зарылась в него, почти во сне спихивая второй кроссовок. Утро наступило внезапно. Почти рассвело. Сан-Саныч, сидя на краешке, гладил спутанные волосы, целовал нежно, едва касаясь, любуясь безмятежностью ее лица. Это именно то мгновение, что будет длиться вечность, и, уходя в мир иной, он будет видеть образ возлюбленной. Ради этого он прожил жизнь. Уходя с первым лучом солнца, он оглянулся, Маруся сияла рассеянной улыбкой. Она никогда не позвонит. Увы.