Волей-неволей Дан приехал в Прагу, решив проблемы с дальнейшим проживанием, поднялся на Вышеград, прогуляться Златой уличкой, найти отголоски снов, навеянных Алфеей, в очертаниях старинных крыш. Сидя в пивной четырнадцатого века, он пытался вспомнить нечто. Мелькали красивые ножки, женщины с красными губами приветствовали его поднятой кружкой пива.
- Агой!
- Ахой!
Отвечал им Дан с поклоном и поспешил уйти. Побродив по площади, отправился на фуникулёр. Вагончик плавно тронулся, но в какой-то миг Дан ощутил себя на корабле в шторм, волна накрывала за волной так, что дух перехватывало. Поэтому Дан не любил скоростные лифты, никогда не знаешь, чем кончится поездка. Вернется душа в тело или навсегда оставит его. Двери с шипением раскрылись, Дан облегченно выбрался, оглянулся на трассу. Что-то его напугало, сердце, словно в горле колотилось. Прежде, чем отправляться в деревню на трабанте по серпантину, надо передохнуть, пообедать, он успеет вернуться до сумерек, которых стал опасаться на серпантине дороги.
Задавая корм кроликам, он все качал головой, вслед своим надуманным страхам. Надо жить простой жизнью старика, а не мечтаньями. Мистика здорово может испортить восприятие обычных состояний. Он почувствовал себя муравьишкой, убегавшим по соломинке в охапке сена в руках Дана. А чем он лучше насекомого, который вскорости погибнет? У него тоже свой мир и свои законы муравейника. Дан осторожно опустил сено в кормушку кроликам, муравей все еще отчаянно бегал по стерне. Дан вытянул соломинку, вышел из сарая, отнес и положил на землю шанс на спасение муравьишки. Может быть, для человечества тоже найдется сверхъестественная сила, чтобы образумить, остановить гибель неразумной цивилизации. Он же чувствует действие неких сил, живущих внутри его сознания, всегда спасавших и направляющих его. Возможно, он просто устал, и думы о безысходности бытия навеяли грусть. Грусть о невозможном счастье по имени Алфея.
Надо полагать, что Гриз уже закончил проект второго бункера, выкупил все комнаты в коммунальной квартире на Арбате и думает о консервации своего кусочка счастливой прежней жизни. Они давно не общались, Дан писал свое, сама Алфея никогда не стремилась к обыденному общению. Жила так, как она привыкла жить и не меняла своих неуловимых принципов. А он, оказывается, просто сильно скучал. И ежевечерние комментарии, и посты в группах клай-файцев, отнимавших пару часов жизни, не могли утолить странную тоску или голод по общению с близким человеком. Он давно не поднимался на Волчью гору, не смотрел атмосферные замеры, да и не хотелось ничем заниматься. Скоро Рождество, молодые гости проведают старика, а он совсем угас, пал духом, увлекшись романом. Все баловство, просто деньги позволяют потешить свое самолюбие, книжка для друзей, которых нет.
Хотелось спуститься с холма в хосподу, но день выдался сумбурный хлопотный, а ноги просили отдыха. Он вошел в дом, было уже сыровато, затопил большую печь, хоть и не собирался ничего готовить, просто сидел и подбрасывал поленья, глядя на пламя в открытой топке. Собака грустно положила голову на лапы, взглядывая на хозяина, кот вспрыгнул на колени, как бы прощая, что он все еще не покормил семейство, замурлыкал-захрапел.
- Дети мои, вздохнул Дан, переложил кота в кресло, отправился к столу разбирать покупки, раскладывать по полкам.
Кошки оживились, путались под ногами, стараясь помочь, шуршали оберточной бумагой, залезали в пустые пакеты, гоняли и делили фантики. Наконец-то дело дошло и до ужина. Тепло и сытость разморили, убаюкали шаловливых, Дан перешел к новостям в мире и ответам в компьютере.
«Сегодня бесконечный день, уйма дел переделана, и столько еще предстоит в виртуальном мире. А больше года пролетело, как вчерашний день, со знакомства с Алфеей», - записал он в ежедневнике и перешел к выборке событий и катастроф.