Последний перелет и перемену климата Алька перенесла тяжело. Она неделю лежала с давлением, головной болью, зарекаясь больше не летать. Почти не спала. Друзья приходили посидеть с ней, забегали дети из гостиной. Тимей уже хотел переместить мастерскую со второго этажа, ближе к Альке. Но она поднялась, подолгу сидела на веранде, укрывшись пледом, с кошками на коленях. Тимка с Максиком тут же поставили мольберты, после некоторых замечаний внуку по перспективе, Тимка поднялся в дом. Вышел, рассматривая листы акварельной бумаги. На Алькиной зарисовке портрет бабушки Оли в кресле был хорошо прописан, а дядя Федор отдал предпочтение архитектуре дома. Она посмотрела внимательно.
- Это мы за обедом набросали, оставили подсушиться… Все-таки в мастерской ты хорошо поставил мне руку на портреты, даже хорошо, что я не взялась за краски. Это последний день с дядей Федором.
Тимей испугался, что последует бурная реакция, как на смерть брата Аркадия, он уже отвык от невротиков за последние годы, но Алька мечтательно улыбалась, предлагая продолжить работу, она уже готова позировать.
- В кресле удобно мечтать, глядя в небо. Что-то там ждет всех нас…
На крыльце копошился маленький Феденька, трепал щенка, тот резко взвизгнул от боли. Вылетел Семен, показалось, что он поднял ребенка за ухо, что тот даже взвизгнул. Прочитав мораль, унес ребенка в дом, чтобы поставить в угол. Вышла Витуся, она тоже получила нагоняй от Семушки за баловство внука. Она оглядела щенка, ничего страшного не нашла, видимо, внук ущипнул его очень сильно, посмотрела работы Макса и Тимея, старые рисунки на столе. Разумеется, она узнала руку покойного мужа, но как давно все это было. Она унесла акварель Федора к себе в комнату, не проявляя слезных эмоций.
Бюргер настойчиво справлялся по телефону или скайпу о здоровье фрау. Алька кокетничала, Тимей отказывался от приглашений. Явно, он что-то нашел для него, хотел получить свой процент от заказа. Он предложил сделать путешествие на авто через Финляндию и паром. Тимей отказал, сославшись, что руки устанут от руля, что тогда он долго не сможет держать карандаш. Бюргер обещал, что сделает визу для водителя, ждет документы на человека. Тимка вздохнул. Антошка недавно улетел в Европу китайским торговым представителем. Семен занят арбитражем для Зинки, и дела своих клиентов находятся в судах, нельзя взять отпуск. Евсей отказался наотрез. Только Валентин сказал, что он их не бросит, отвезет и вернется самолетом.
- Все пути-дорожки я знаю. Соглашайся, старик, как знать, может это последний лебединый крик. Со мной не пропадете, не устанете. Отправляй ему мои документы.
Алька с Тимкой удрали прокатиться, остановились на пригорочке, обнявшись глядели в долину, которая усиленно застраивалась. Москва наступала на пятки дачным поселкам, что начинало беспокоить местных жителей. Еще они притормозили у креста, где погиб Федор, двинулись в райцентр. Альке пора было в парикмахерскую, волосы отрастали очень быстро. По дороге зашла речь о том, не пора ли написать завещания.
- Вопрос: на кого? Кому можно доверить сохранение дворянского гнезда?
- Может быть на внуков? Допустим, на Макса.
- Разумеется, надо выбрать одного хозяина, чтобы наследники не перессорились. Но Макс, моя копия, он не будет практичным. Неведомое поколение, чего-то ждать от них? Вот папуля ничего не написал, рановато мы стали себя списывать.
- У отца был старший сын Аркадий, железобетонная опора. У нас из таких только Евсей, но ему это не нужно. Антошка балабол, не могу я ему вручать ключи от дома, попадать в зависимость, как Виолетта.
- Да, Алинька, отложим этот вопрос. Скоро уезжать. А что твой бюргер тебе нашептал?
- Говорит, чтобы я делала ставку на англоязычный рынок, а попросту перевела свою прозу, разместила сама. Он все подскажет. Пожалуй, попробую, если тебе краски подавать не нужно.
- Приедем, увидим. Уж очень сладко поет и мягко стелет. Это неспроста. Не забудь скинуть все на флэшку, таблетки и аппарат, чтобы не было сюрпризов с давлением. Что тебе интуиция подсказывает, Алинька моя? Стоит ехать?
- Интуиция шепчет, что жизнь удивительная штука, полна загадок. А на флэшку я ничего не буду скидывать, неопубликованные оригиналы из дома не выносятся, это закон. Ты решил, что я ничего нового уже не напишу? Напишу, уже чувствую, что напишу. Поедем, конечно, тем более Валька с нами. Сделаем подарок Антошке своим визитом, очень же скучает по родине.
- Напиши сагу о нашем доме. Начнешь с баб-Оли. Я мало что могу припомнить, подсказать, придумаешь сама. Какие замечательные люди жили здесь. Сделаем музей из нашего сумасшедшего дома.
- Тим, мне ничего не надо придумывать. Я хорошо помню рассказы твоего папы Аркадия, мы тесно дружили. Уцелевшей дворянкой была мама твоего брата Аркадия Аркадьевича. Вот первая любовь твоего папочки и задала тон большому семейству. У меня даже есть ее единственная довоенная фотография, Кеша оставил на память, как-то показывал семейный архив, утверждал, что я напоминаю ее манерами, Анной звали.
- Тем лучше. Мы все тебя любили, любим. Значит, решено, едем.
- А идея с музеем имеет основания, чтобы воплощать ее. Время есть продумать экспозиции, на чердаке порыться, пока есть рьяные помощники.
Валентин сообщил, что благополучно приземлился, Тимка с Алькой прекрасно выспались в отеле, позавтракали. Уточнили, как пройти к Антошкиной работе. Оказалось, что рядом, можно прогуляться.
- Ну, если он занят, подождем в кафешке уличной, бывает же перерыв на обед, увидим.
- Не увидим, тогда будем звонить.
Неторопливая прогулка, новые впечатления от архитектуры незнакомого городка доставили удовольствие, они выбрали столик на улице, напротив нужного здания, заказали обед, рассеянно блуждая по лицам. Они мгновенно повернулись друг к другу.
- И тебе показалось, что Антошка прошел с Аниткой?!
- Да, сразу двоим показаться не могло. Может быть, это другая женщина, со спины очень похожая? Будем ждать, когда они выйдут?
- Будем обедать, потом звонить.
Неразведенная жена Семена вышла с трехлетней девочкой, направилась в сторону кафе, выбрать столик.
- Анечка, дочка, иди к нам, не бойся, иди, поздоровайся, - вырвалось у Алисы.
Лицо красивой женщины вытянулось, глаза округлились, она стала судорожно искать телефон в сумочке, отбросила сигарету, нерешительно направилась к ним.
Маленькая Викуся лопотала на смеси французских и английских слов, понять ее было невозможно. Аня заказала обед и для Антошки, убедившись, что они его и поджидали.
- Сюрприз так сюрприз, - воскликнул он, обняв родителей, ничуть не смутившись.
Алиса с Тимкой переглянулись, они нечего не могли сказать в назидание любовникам. Тут ребенок, там дети, они сами всю жизнь голову ломали, как правильно поступить. Говорили об успехах, о работе, о погоде, не трогая политики и острых вопросов. Стали прощаться, обещая быть на связи, если дело с бюргером сладится. Антошка подхватил дочку на руки, обнял жену Семена, они исчезли в сверкающем витринами доме.
Как быть? Как быть? Вопрос мучал всю дорогу. Что сказать Семену, Виолетте, Алиса чувствовала, что очень обязана за верность и дружбу в любых испытаниях на прочность отношений.
- Мне так неудобно, что им сказать, как отцу Валентину в глаза смотреть?
- Неудобно, мягко сказать, - поддержал Тимей, - Валька-то ладно, от несчастной любви по монастырям подался, учиться бросил, думал дурачок, что тебя за деньги купить можно?
- Меня? А я-то причем? – Удивилась Алька.
- Вот видишь, ты ничего не замечала, а был грешок за батюшкой. Если бы дядя Федор знал, что ты в положении, то, как бы он повел себя? Думаю, что он срочно сообщил мне. Видно и нам следует известить, внести ясность. Пусть Машенька судьбу устраивает, Антошка не вернется к ней, я сразу понял по его глазам. Я сам на тебя всю жизнь так смотрел…
- Да, пожалуй, хоть и не люблю я эту Маньку, честно говоря, но дети, им-то как объяснить? Голова кругом. Я-то устроила жизнь, хотя и с благоверным могла бы вполне комфортабельно жить. Душевный был человек, это я не умела быть скрытной, вот и пошла за Антона, там была определенная деловая жилка в отношениях, да и что стесняться, смотрелись мы красивой парой.
- Н-да… по грехам нашим детей вырастили. Ну, с Антоном, я сам лопух оказался, а батя верно тебе подсказал, чтобы не ждала у моря погоды, не было у меня возможности ни вернуться сразу, ни развестись… Хотя, меня ты могла бы известить, я бы иначе распорядился, чуть позже.
- Чуть позже? Тошки да и меня могло не быть в подобном варианте. Не обессудь, Тим.
- А Вита? Вита наверняка знала женские хитрости, неужели ничего не заподозрила в твоем замужестве? И мне ни разу не намекнула, боевая подруга, называется.
- Я сделала выбор, а это женская солидарность. Значит, так надо, если я так решила, зачем лишние нервы. И не забывай, дядя Федор погиб, сколько лет она была вне времени и пространства!
- О, Господи, сколько всего было-пребыло, страшно вспомнить. А Витуля твоя копия, только светленькая. Красавица! Кажется мы приехали, Алька, проверь по адресу.
Как выяснилось на месте, бюргер жил в коттедже. По московским меркам даже на городок эта деревня в горах не дотягивала. Поселяне ездили куда-то на работу, по выходным собирались в турпоходы в лес с пивом и сосисками. Ничего серьезного он не заказал Тимею, серию пейзажей любимой округи по цене этюдов, небольших, но за авторской подписью. На вопрос: «Зачем ему такая мелочь?» - он отреагировал спокойно, что после смерти художника, он дорого продаст в берлинский музей, что это сделает ему авторитет и наследство. Обычный снобизм.
Перечитав машинный перевод последней Алькиной зарисовки о любовном треугольнике, изрек, что концовку надо дописать, что все грешники поступили честно и аккуратно: развелись, женились, дружили. Что без счастливой развязки это никто не захочет читать. После нескольких правок «редактор» остался доволен, научил Альку пользоваться машинным переводом, зарегистрировал ее авторское имя на мировом ресурсе электронных книг, подсказав некоторые уловки, непонятные русским.
- Написал, тут же продай, редактор поправит даже ошибки.
Скудновато было у них с фантазией, но очень практично. Отработав заказанное количество этюдов, они с великой радостью покинули бюргера, надеясь, что навсегда.
По дороге им очень захотелось вздохнуть свободно, но не тут-то было. Проезжающие машины сигналили, приветствуя их. В ближайшем городке оказалось много соседей бюргера. Все их знали, а они никого не помнили, быстро пообедав, купили путеводители, дорога к автобану, ведущая к Берлину, им уже надоела, да и Тимка напрягался на скоростном режиме, а отдых в крупных городах неутешительный. Тут они заметили, что если поехать в обратную сторону, то быстро окажутся на границе с Чехией, даже какой-то туристический объект предлагался для осмотра и отдыха.
Переехав через мост, они оказались в кемпинге, сняли номер. Туристы хохоча, группами сбегали по лестнице. Внизу было узкое ущелье с быстрым течением, катание на шестиместных лодках. Проводник с шестом их не пустил с мольбертами, пояснив, что туда будет очень быстро, обратно пешком и указал на верхушки сосен. Пришлось вернуться, взять фотик и камеру. Стремительный сплав в клокочущей воде занял минут десять, затем пришлось долго подниматься по каменным высоким ступеням, держась за канат вместо перил, то и дело пропуская более резвых молодых людей. Они просто выдохлись, но ни бревнышка, ни скамеечки не нашли. Хотелось упасть на каменистой полянке и умереть от восторга. Виды были потрясающие, а кадров хватит на всю зиму, писать миниатюры. Только к вечеру они доползли обрывистым берегом к месту стоянки. Они хотели переговорить о чем-то личном, но слишком отвлеклись. Утром почувствовали себя простуженными, отпиваясь грогом, рассматривали возможные маршруты. Холмистая местность, но не скалы, по дороге много старинных замков, значит, будет, чем заняться в путешествии.