Департамент провел переселение с полпинка. Алиса хотела проверить старую квартиру на предмет забытых мелочей, прежде чем сдать ключи смотрителю и взять справку на закрытие лицевого счета, но замки уже сменили: день в день – по договору. Аркадий умело комплектовал коробки с книгами, решал – бросать вещи или нет. Он настоял забрать высокий холодильник на первое время, пока появится что-то новое, овальный деревянный стол на одной ножке тоже ему нравился. Но вот против старого телевизора Алиса взбунтовалась. Дома она метровую панель не смотрела. У холодильника оказалась отрезанной евровилка, он починил, сам нашел, чем починить. Он никогда не спрашивал, что и где взять, все делал без просьбы помочь, подержать что-либо. Только не мешай. В старом доме накопилось столько не пригодившегося хлама, отложенного на всякий случай.
В новостройке плохо топили, не было спального места, а тащить старье не было смысла, но домашние ушли в тень, обещая что-то невнятное, отвезти ее, посмотреть в «Икее», в «Меге», в интернете. Голова шла кругом. Они забрели в ближайший мебельный, Аркадий оплатил. Лежбище ждали месяц, но привезли кривое, с горбом посередине, но с красивой обивкой. Увезли в ремонт, вернули, рабочие злились, тащили без лифта, собрали. Вечером заехал Евсей, забраковал, диван не складывался, а должен бы летать за такую цену. Было обидно. Одни нарекания и обещания, но никто не спешил доехать, просто глянуть новую квартиру. На радость маме, сын забыл перфоратор и красивый чемодан с инструментом. Сказал, что все соберет, какую бы дрянь она не купила. Аркадий привинтил вешалку, выставил старый шкаф на четырехметровый балкон. Старая мебель не проходила по высоте. В хрущевках потолки были чуть выше. Переселенцы дружно заказывали дизайн кухни, гостиной, влезая в кредиты. Он выбрал люстру, шторы. Удивительно, вкус у них совпадал. День за днем они что-то покупали, собирали, прикручивали. Ей было стыдно за сыновей, что за все платит инкогнито. Простая арифметика показывала, что он тратит больше, чем получает. Он не поменял колеса, не купил костюм, как собирался, и так далее. Начальный этап беззаботных отношений остался в старом доме.
В новом было чисто и пусто. Муниципальная застройка. Самое дешевое оборудование - китайское. Из крана невозможно набрать воды в ведро, носик короткий. На кухне воды в чайник не набрать, высоты крана не хватает. После сдачи дома, халтурные недоделки всплывали по мелочам. Все предстояло менять, полы из ламината гремели. Если наверху пробежала кошка, то внизу казалось, что рассыпался горох. Наверно, существует тайная технология – показать готовое, а после подписания акта сдачи, все начинает трещать и разваливаться. Угнетал визг дрелей со всех этажей. Гулкая тишина заставала врасплох, пугая шагами, словно за спиной. Евсей заказал дверь, но улетел отдыхать, так и не оплатив. Ждали две недели, чтобы узнать номер телефона фирмы и номер заказа. Аркадий, конечно, нашел средства, но Алиса не находила слов от возмущения. Зачем обещать?! Он увещевал, что не стоит надеяться на детей. Они умеют брать, а тратить свои кровные на чужую квартиру жалко. Обескураживало то, что в итоге элементарные затраты – вложение в собственное наследство. Больной вопрос для всех родителей называется неблагодарность. А виноваты сами, ибо так воспитали. Аркадий успокаивал постоянно кипящий холодный гнев на жадность ближних, говоря, что пока он жив, она ни в чем нуждаться не будет. Алиса чувствовала себя неловко, задаваясь вопросом, имеет ли она право бессовестно пользоваться бюджетом чужой семьи. Конечно, не имеет!
- Но ты моя любимая женщина. Мы грудных детей не обкрадываем. Мы уже в том возрасте, что можем себе позволить жить только для себя, баловать, тратить безоглядно. Будет совсем худо, снова займусь бизнесом. Это уже считается, что у нас общее хозяйство.
- Не надо бизнеса, Кеш, мы так редко видимся, сплошные хлопоты, а я не могу обходиться без тебя, впала в зависимость, и время неподходящее, нет рынка сбыта, сам знаешь. Будет наш дом, мы сами справимся. Ключи только у нас и это чудесно.
Антон не собирался оставлять обжитую квартиру Тошке, которому очень сильно грозила армия, а она свободна в выборе. У него еще есть два насосика, вытрясающих карманы. Алиса догадалась, о чем он думает, что Евсей помогает ей, а подкинуть пару сотен отчиму на обустройство дачи не собирается. Затаенные обиды, замалчивание о зарплате раздражали неимоверно. Он перестал перечислять ей на карточку деньги на расходы по хозяйству. Смс-оповещение из банка: «Автоплатеж не исполнен. Недостаточно средств».
Скопилась задолженность по квартплате, волей-неволей Алиса поехала на квартиру Тимея, года три она туда не наезжала, оплачивая счета через личный кабинет, заодно прихватила срамные картинки, спрятать в сейф. Почтовый ящик был пуст, в квартире чувствовалась женская рука. Тем лучше, если он женился. В комнате были все те же обои, мебель, вещи, посуда. Она заварила кофе, в холодильнике было молоко. Она вышла на любимый когда-то балкон с чашкой и сигаретой. Неописуемое удовольствие. Вдоволь насмотревшись на небо, вернулась в комнату, открыла сейф. Все было на месте. Тимей здесь не был. Она перебрала бумаги, взяла необходимую сумму. Аккуратно втиснула папку с рисунками, выложила из сумки флешки, куда скинула весь архив – литературный и фотоснимков. Вернула серую тетрадку, перелистав на память. Роман дописан давно, уже от лица самого художника. Немного подумав, пересчитала доллары, поделила поровну, оставила приписку в красной книге. Они их вместе заработали. Закрыла сейф. Ключ Тимея был покрыт толщей пыли, никто не нашел его тайник. Она перебирала бусины на шее, неужели она ждала все эти годы, что он нарисует девушку в красном с ниткой жемчуга?! Она сняла украшение, положила в блюдце, оставила на столе, ушла помыть чашку. Она долго сидела в кресле, курила, поджидая жильцов.
Казалось, Валентин утратил способность удивляться, еще не видя ее, забасил с порога.
- Голубушка, душа добрая, наконец-то дождались тебя. Я ведь сердцем чуял, что это ты надоумила вызволить нас из ямы. Вот, знакомься, матушка моя, Верочка.
Кроткая беременная женщина поклонилась легко, по старинке. Алиса опешила, не ожидая такой покорности судьбе не в кино, а в реальности. Оказалось, что ключи у него остались еще с первого заезда. Все эти годы он опекал Тимку, надеясь помирить с дочкой. Но она поменяла дверь, замки, делить квартиру не собиралась, ожидая естественного исхода.
- Но, видите, сударыня, Семушка не стал художником, а пошел на юридический. Он хотел помочь, но Тимей не хочет судиться с дочерью. Занимается самоедством, себя винит, что не занимался ребенком. Так и выходит, что посеешь, то и пожнешь.
- Как вы живете, не голодаете?
Вопрос прозвучал немного надменно, но Верочка поклонилась и вышла на кухню. Алиса добавила проникновенности в голосе, расспрашивая Валентина о том образе жизни, который они выбрали.
- Где же ты откопал это чудо? Дали тебе приход? Все еще нет! Прописка нужна, да?
- Да, на селе тяжко жить. Она дочка священника. Да вы же приезжали туда за мной.
- Так ты тестю купола расписывал?
- Сударыня, Богу – Богово! Стыдно не знать. Ты не волнуйся за нас, она курсы милосердия при монастыре закончила, я в патриархии пристроился по связям с общественностью, еще доучиться следует.
- Как это? Как канцелярия что ли?
- Да и бухгалтерия, любое хозяйство управления требует.
- Мы слепые, глухие и немые – получается так. Нам нужен пастух?
- Нужен, голубушка, еще как нужен! Гордыня вас терзает, в прелесть впадаете, думать страшитесь. Не молитесь. Все сокрушаетесь по хрустальным замкам. Хорошо-то как было, когда вместе в одну смотрели. Хорошо? Знаю по себе, жизнь радостная по всем жилочкам растекается. Вот все читали «Маленького принца», а до большего не доросли. Как в «Цитадели» точно сказано и понятно, лучше прочитай сама. Глядя друг на друга, видишь образ и подобие, как можно не любить, обругать человека? Вот за это им чудо и не открывается.
- Я читала Антуана де Сент-Экзюпери и перечитывала. Что ты хочешь сказать, что люди Бога забыли. А разве наслаждаясь жизнью, человек способен думать? Валька, пижон, ты говоришь, что я слепой поводырь, если я пишу, то кто-то следует за мной. Значит, я веду в пропасть.
- Ведешь, конечно. И непременно в пропасть! И чем талантливей автор, тем опасней! Куда нас вольнодумство привело? Кто-то додумывает написанное, направляет на потребу массам, а кто-то прозревает. Я-то, пижон и гуляка, шел по твоим следам, споткнулся о камень не один раз, прежде чем очнулся от наваждения.
- О каком наваждении ты говоришь?
- Все наваждения от нечистого. Инфернальный огонь сжигает вас. Хватит, пора трапезничать, я до службы ведь не ем, идем же! Радость-то какая! У нас гостей-то не бывает. А тебе я по гроб жизни обязан, ни за что не скажу – почему, даже не проси, если не поняла сразу.
- Что тут нового, я всех детей учила думать.
- Вот-вот, учила, не поучала. Ну-с, приступим, помолясь.
Валентин хорошо поставленным голосом пропел «Отче наш», перекрестился, благословил пищу, ел истово, улыбаясь в бороду. Верочка расцвела, любуясь мужем. Алиса узнала незабвенную улыбку счастливой женщины. «Счастье жены не в руках мужа, а в покорности», - пришла на ум строка нового сюжета.