Сын поставил пакеты на стол, поискал маман глазами, весело сказал:
- Привет, богиня Алфея! Долго же ты скрывала свое происхождение!
Она откликнулась упавшим голосом: «Привет, сынок». Начала разбирать продукты, не заметив иронии в словах сына, приняв обращение, как должное.
- Все хорошо с проектом? Поставить кофе или ты голодный?
- Да, Алфея, только кофейку! И я залезу на балкон, поваляюсь на подушках, подумать надо.
Богиня в коммунальной квартире неплохо управлялась с почерневшим кофейником. Это был пузатенький мини самоварчик на литр воды с изящным крантиком, на четырех высоких S-образных изогнутых лапках. Под ними загорелась спиртовка на серебряном подносике на пуговках ножках. Гриз нажал педаль рукомойника, из медного чайничка полилась вода над такой же плошкой на подставке. Откуда у них эти старинные вещи? А, впрочем, удивляться нечему, внизу антикварный магазинчик на первом этаже дома.
- Мэм сегодня грустны-с? – Осведомился он. Ироничное «Да-с» слетело с ее уст: «Как никогда». - Случилось что-нибудь?
- Гости приходили, устала немного от воспоминаний и путешествий.
Гриз осмотрелся, но не заметил лишнего присутствия и беспорядка. Она вяло повела плечом, встрепенулась.
- Не лукавьте, сударь, я же знаю, что вы хотели спросить, - вздыхает Алфея.
У Гриза было время, выслушать ее причудливые сны. Для начала он рассказал, что кроме биологов-ботаников для обустройства климатронов растениями, поглощающими углекислый газ, ему нужны настоящие специалисты по доменным печам, чтобы получить нелживые испытания огнеупоров, поэтому он поедет их искать по металлургическим заводам. Искать стариков – фанатов своего дела. Аромат кофе вызывал головокружительное удовольствие, только у Алфеи он был особенно вкусным. Они сели друг напротив друга, по краям овального столика с львиными лапами и некогда золочеными когтями.
- Ты так уверена в неизбежности катастрофы, Алфея? А, если ты ошибаешься? Ведь может быть такое!
Вместо ответа маман катнула сверкающий предмет по столу.
- Вещица тяжела необыкновенно. Затем и брошена? Угадал? – заметил он. – Откуда она? Подарок?
- Камушки редчайшей огранки с бриллиантовых островов выложены на платиновой основе, как булыжники мостовой. Из прежней жизни, - нехотя пояснила она.
Снопы искр, заигравшие в полумраке пустынной залы, некогда танцевальной, подтверждали правоту ее слов. Алфея иногда забывала, сколько всего минуло, но решила рассказать сыну.
- Хранитель? – переспросил сын. – Твой ангел-хранитель, Алфея?
- Разумеется, мой. Автор случайно оказался в библиотеке и занял кабинет. Просто его никто не заметил.
Алфея обвела взглядом многоликую свиту и, заметив государыню Надежду, согласилась, присела в реверансе, обнаружив бриллиантовое колье в декольте наполеоновских времен, овеяв Пушкина ароматом живой кожи. Факир в белом фраке взмахнул дирижерской палочкой: «Полонез!»
Гриз проснулся под странную мелодию, посмотрел вниз, черный кот с блестящим ошейником недовольно свалился на край постели с груди Гриза. Он потрогал ограненные камушки, испачканные в корме и с прилипшей шерстью. Это был мамин браслет. Алфея перебирала старые пластинки, бриллиантовые всполохи погасли.
- Чтобы нас замечали, женщину надо рассмешить!
Гриз протер глаза, окончательно проснулся, спустился с балкончика, кот довольно растянулся на подушках и тоже зевал.
- Привет, богиня, - он чмокнул маман в макушку, сразу вспомнив описание художника.
- Привет, малыш, хорошо спалось? Пора бы перекусить, а то скоро Дан начнет меня пытать, что да как, да зачем? Словно я могу знать, как избежать следующего витка цивилизации. Я могу рассказать только то, что сама испытала.
- Постой, Алфея, значит, теоретически что-то можно изменить, если сейчас начать противостояние?!
- Вы сначала с Даном определитесь, чему надо противостоять. Но я точно помню, что предвидение меня не спасало от гибели.
- Или наоборот, именно спасло. Ведь сто раз могла погибнуть, а ты вот, ужин приготовила. Спасибо, я только умоюсь. Да, а зачем ты коту браслет одела, ведь тяжеленькая штучка?
- Просто надоел, вечно он его скидывает с полки, цветы ломает, пусть теперь играет с ним, как хочет. Знаешь, Гриз, он сразу стал таким гордым, вышагивал предо мной, как пантерёник.
- Хорошо, Алфея, вот ты – богиня. Каким образом у богини сын – конструктор, коих, как собак, в нашей стране?
- Не знаешь, как дети родятся? Обмишурилась, видно, вышла замуж за простого инженера, твоего папу. И он оказался весьма непрост, потому и развелись. А богом ты быть не можешь, един Бог в трех лицах. Я лишь древняя богиня, тогда всех так называли.
- Тогда богиня чего? Земли, плодородия или, как еще там, в древних мифах? А! Богиня любви, я догадался!
- Я и есть сама любовь, которая правит миром. Любовь в женском образе воплощается, века, миропорядки рушатся, а любовь вопреки всему жива.
- Так понятней, конечно. Как энергия, которая никуда не исчезает и всем движет. Да, вот еще, а ведь Высоцкий умер, когда я родился? Я не путаю? Ты знала его?
- Нет, но недавно встречались. Никто не уходит бесследно, это тоже закон.
- Ты хочешь сегодня общаться с Даном? Он спрашивает у меня.
- Нет, перенеси аудиенцию на завтра, я просто ему седьмую главу отправлю, пусть привыкает к иным измерениям.