На горизонте замаячила голубая полоска, словно рассвет. Главкон побежал вперед, прижимая Удачу, которая вылизывала его за ухом, мурча свои кошачьи нежности.
- Это небо, небо впереди! – Кричал он радостно, ощущая стопами босыми бархат зеленой травы.
Дыхание перехватило, он обернулся. Ирка шла за ним волнующе неторопливо, под летним сарафаном белым, в мелкий цветочек не было нижнего белья. Такими хотят мужчины видеть желанных женщин. Смешинка в уголках сияющих глаз напомнила ему маман. Он вдруг вспомнил, как однажды он привез ей на дачу линзы изумрудного цвета, потому что к своему стыду он не помнил цвет ее глаз и выбрал самые дорогие… Неужели было когда-то беззаботное время? Главкон замер, открыв рот, как влюбленный мальчишка. Удача прошептала на ухо: «Здесь нет неба, это спектр меняется».
- Как долго нам еще идти? – Спросил он кошку.
- Долго? Всегда идти, бежать, лететь, как тебе самому понравится, так и путешествуй.
Главкон прижал ее крепче, ожидая, что она и впрямь сейчас захочет полетать. Подошла Ирка, уткнулась счастливо в плечо, погладила Удачу.
- Дуу-ля… - в ответ прошипела она сопернице и тукнула ее лапой, вырвалась из рук и пошла с гордо поднятой метелкой хвоста, словно показывая путь.
За бугорком он увидел своего первенца, одетого к полету, только без шлема. Он лежал, прислонившись спиной к брюху белой медведицы, играл с медвежонком, напевая что-то только ему, наблюдая происходящее в распахнувшейся низине.
- Привет, сынок, привет, малыш! – Воскликнул Главкон. – И ты здесь! Конечно здесь. Значит, все живы!
Первуша вскочил легко на ноги, крепко обнимая отца, кружил его, отрывая от поверхности.
- Привет, папка! Как же я скучал! Там внизу все же с ума посходили, обрели «детства чистоту». Ты же никого не узнаешь! Не торопись к ним, они тебя не признают…
- Глупости какие! Малыш? Чтобы мать сына не признала, такого в природе не бывает!
- А тут и природа нам совсем неведомая, пап.
В разговор вмешалась Ирка, которую разведлет не увидел, пока не заглянул пристально в глаза отца, только тогда ее образ проявился и в его сознании.
- Ребятки, шкала электромагнитных колебаний огромна. Мы можем видеть только цветовой спектр в силу своих привычек.
- Представляешь, сынок, Ирка спорит с командиром, утверждает, что нет наших тел, но ощущения есть, чувства, движения.
- Чувства есть, еще какие яркие, сам не поверишь.
- Когда прайд кинулся к нам, мы ожидали, что нас Ненаглядная с Академиком выйдут встречать, батя, то есть дед твой.
- Все слишком заняты собой… Сначала, да, они все стремились вернуться на Землю в разные времена. Это-то просто, но очень тяжелые воспоминания, а потом само собой вернулись в свои счастливые переживания. Тебе не нужно идти, брать бинокль, чтобы рассмотреть… Вот Улька убегает от Саньки, тут им и четырнадцати лет не исполнилось, играют в самолетики. Кончился корифей-академик. А вот наши предки малыша кружат, обнимаются.
- Ой, а я помню! Это они меня тютюшкают, в воздух подбрасывают, мы все заливаемся от хохота.
- А ты что по всей форме вырядился, Первый? Здесь же нет тихолета, - спросила Ирка.
- А я себя в другом виде представить не могу, у меня же нет счастливых воспоминаний, всегда только штурвал перед глазами, да вот мои мишки летучие… Мне же больше ничего не досталось.
- Наша доля летная такая, Первый…
- Аллилуйя!
- А при чем тут «Аллилуйя»? – Возмутился сын.
Ирка с Главконом переглянулись, пожали плечами, потом стали убеждать первого разведлета, что они этого не говорили. Ирка уловила неизвестное силовое излучение, причем мгновенное, но не более того.
- Ну, какой может быть спор, если мы совсем не знаем действующих законов, все наши знания применимы к материальным понятиям, а здесь нет материи. Даже кошки знают больше о смене радужных спектров!
- А что, ребята, если мы внутри радужной оболочки Земли?!
- Значит, сама планета в любом ее состоянии (раскола-распада и прочее) должна находиться в центре сферы!
- Вот я тут и валяюсь на бугорке с мишками. Глазею, выискиваю черные пятна в каждом спектре.
- Нет, командир, вы оба неправы. Свет пропустит сквозь себя осколки, пылинки, не оставляя следов.
Главкон хмыкнул, прилег рядом в позе наблюдателя, прижав к себе Ирку, чтобы испытывать привычные физические ощущения.
- А почему не видно нашего Академика? С Улькой, с корифеем из НИИ все понятно.
- Значит, он остался там, - резюмировала Ирка.
- А где – там?
- Кто чем жил, при том и остался. Выходит, в своем Академгородке, в его душе не осталось света от того, что он сотворил.
- Получается, что они с маман уже не встретились после телепортации в 2008 год.
- Тут, папочка, вообще никто не хочет помнить разрушенной планеты, негатива. Вмешательство доцентов случайно или нет, но наше вторжение в прошлое закончило все раньше и разом.
- Что – все, сынок?
- Биологическое существование на земле закончилось и нас – биоматериальных существ не стало.
- Нас нет, жизнь биотварей прекратилась примерно в две тысячи двухсотом году. Я исхожу из простых подсчетов в уме, - размышляла Ирка, - никто больше не народился, иначе вся долина была покрыта биоэнергетическими светлячками сознания или души по-вашему определению.
- А он?! Где остался он? В бункере академии?
- Возможно, планета уснула, стряхнув наши технические навороты как мусор. Она ведь живая, тоже часть неведомой нам системы. Не знаю, мне надоело считать-высчитывать, это занятие для ума, игра такая – думать, лезть куда не надо, ломать-строить…
- Значит, Земля жива?
Отец и сын впились глазами в Ирку, от них исходили разряды, искры щекотали Ирку, но она только хохотала. Ей это нравилось, так она подзаряжалась, не умея вырабатывать собственной энергии.
- Да! Да, возможно, жива, но только без нас, - сказала она, успокоившись.
Кто-то крутил шарик, любовался игрой цвета. Рыжий лохматый кот лениво посматривал на новую игрушку, зевая на коленях хозяина. Вдруг рука отпустила связующую нить, радужный волчок покатился, подпрыгивая, но кот только прищурился. Он-то знал, что куда бы ни закатился предмет, котята все равно его найдут и разгрызут скорлупку, выпуская на волю светлячков. Разноцветные искры погаснут в потоке солнечного света, но это не значит, что их не станет. Их просто не станет видно любопытным кошкам. Но хозяин добрый, он сотворит ему новую забаву, просто так – из ничего.
- Ты доволен? - Спросил кота хозяин.
- Хыррр, - зажмурился кот в знак любви, повернулся удобнее на другой бок и захрапел.