Ребят остановила внутренняя охрана института, сообщив, что совещания не будет, попросив не толпиться в коридоре. В секретарской работали менты со стариком, но скоро вышли, удивляясь тому, что известные ученые матерятся покруче, чем они, и, вообще, могут материться. Вынесли шефа на носилках, врач с сестрой шли следом, тихо переговариваясь о том, что не довезут, откачивать надо сейчас, а нечем и права не имеют. На вопросы встречных отвечали заученно: «Лечение проводится по стандартам МЗ».
Навстречу им шли секретарши, прикончив обед, а узнав, подняли визг, но и с них тоже сняли показания. Сотрудники начали расходиться, коллеги встретились с академиком в столовой.
- Все нормально, гаврики. Протокол составили о том, что вас и совещания не было, о документах никто не знает, кроме заказчика, конечно. Завтра жду вас на конференции. Да, всем приятного аппетита. Если что, я в гостинице остановился, можем в шахматишки перекинуться, приглашаю, господа.
- Четверг сегодня, завтра пятница, сразу можно уехать в город к семье, - констатировал Виктор. – А вас, подвезти, господин академик?
- Да, пожалуй, если старикан не в тягость.
- Не гневите Бога, на старика вы не похожи, никак нет, - ответствовал Димыч.
- Ах, какие тут красивые бабочки работают, а как готовят вкусно, дома такого не едал! – Александр Соломоныч поцокал языком вслед улыбчивой женщине, принесшей борщ.
О корифее науки ходили сплетни, что ходок был по бабам, что внебрачных детей нарожал немало. Живой горящий взгляд, личное обслуживание поварихой косвенно подтверждало, что такое могло иметь место. Возможно, эта миловидная тетка его дочь. Или любовница?! Исключать неизвестное не стоит… Хотя, девяносто два – солидный возраст, если задуматься. А если думать не о годах, учиться, любиться, увлекаться, работать мозгами, то и старость забывает о человеке. Нет стандартов старости, есть болезнь немощи, не разбирающая лет. Опубликованная «Практика долгожительства» наделала шума, но автор только посмеивается, доставая фляжку и кивая. Подошла девушка, из-под фартука достала составленные в две стопы серебряные мензурки, наклонилась к академику, он пошептал ей на ушко, надо полагать, весьма приятные комплименты, что она ушла сияющая.
Остальные сами себя обслуживали, подсаживались с подносами.
- Ну-с, коллеги, стресс надо снять под хорошую закуску. Тридцать капель эликсира долгожительства, господа, за успех моей «практики».
Никто не стал отнекиваться, ссылаясь на то, что за рулем или не положено распитие.
- Что бы вы не гадали, что там… Все новое – хорошо забытое старое, мною запрещенное лет двадцать назад. Меня тогда «ушли», думают – обошли. Ау, где те козлы? Тех нетути, а новых переиграем… внедрять яды, испытывать на людях - не позволю. Примерно так выглядит ваша задача. Будет другой начальник, все повторится. К сожалению.
- Но мы-то – теоретики, что мы можем? Разложить на химические формулы? Так ведь таблицу Менделеева никто не опровергает, - удивился Витюша.
- Речь не о науке, о деньгах, пусть с банками договариваются. Мы тут не при чем. Они хотят соблюсти приличия, пусть соблюдают без нас, - проворчал Кучерявый.
- Если мы совесть потеряем, жизнь на планете сойдет на нет, ребятки… Все ладно и приятно, я отобедал, пойду отдохну, а вам полезно продолжить в погребке. По таблице Менделеева сделайте раскладку, подскажу - по перечню ядов. Удачи, ребята.
Он ушел. Рост и осанка завораживали. Он прошел на кухню, совершенно не опираясь на клюшку, не прихрамывая. За занавеской послышались игривые смешки поварих. Доценты смущенно заулыбались своим догадкам.