Орангутаны изменили поведение после разрушительных пожаров

Приматологи обнаружили, что последствия катастрофы сохранялись спустя годы после того, как дым рассеялся над лесами Борнео.

На острове Борнео около 4 утра, в это время обычно исследователи покидают свой лагерь. В темноте они идут по дощатым настилам: ряды одиночных деревянных досок, которые обеспечивают прочную опору в болотном лесу. Там, где кончаются доски, учёные осторожно ступают по колено в грязь и идут по корням деревьев. Команда надеется добраться до спящего орангутанга до того, как она проснётся и помочится. Они соберут мочу на анализ. Затем будут следовать за ней, регистрируя её активность каждые две минуты до наступления темноты. Образец утренней мочи и другие пакеты, заполненные в течение дня, в конечном итоге будут проанализированы в лаборатории.

Выслеживать орангутангов в тропических болотистых лесах Юго-Восточной Азии непросто. «Если вы думаете, что стоите на твёрдой земле в какой-либо точке, это иллюзия», — говорит Венди Эрб, приматолог, изучающая животных на Борнео в течение последнего десятилетия. Одно движение от корня, и исследователи полностью промокнут. Эрб и его коллеги называют особенно промокшие участки леса «болотами печали».

В сухой сезон, примерно с марта по октябрь, земля затвердевает, и походы становятся относительно лёгкими. Но тогда исследователи и животные, которых они изучают, сталкиваются с более серьёзным риском, чем грязь. Болота состоят из торфа, медленно разлагающегося мёртвого материала, который легко воспламеняется. Малейшая искра может поджечь лес. Именно это произошло в 2015 году, очень засушливом году из-за Эль-Ниньо. Сотни пожаров бушевали на Борнео. Орангутаны и другие обитатели лесов бежали от огня, но не могли спастись от ядовитого дыма, который месяцами душил их среду обитания.

«Это было похоже на жёлто-оранжевую дымку. Это что-то вроде мира грёз», — говорит Эрб.

Даже после того, как дым рассеялся, он продолжал вызывать проблемы.

Из-за обитания в менее плодородном лесу отношения между обезьянами испортились. Взрослые избегали друг друга, чаще дрались и бросали собственных детей.

Недавняя статья в Международном журнале приматологии документирует эти поведенческие изменения и показывает, как говорит автор исследования и приматолог Цюрихского университета Мария ван Нордвейк, «эти пожары действительно имеют долгосрочный эффект».

После шимпанзе и горилл орангутаны —ближайшие родственники человека в семействе человекообразных обезьян. В дикой природе приматов, находящихся под угрозой исчезновения, можно найти только на островах Юго-Восточной Азии Борнео и Суматра, где они проводят большую часть своего времени, отдыхая, питаясь или перемещаясь между ветвями деревьев.

Около 2500 диких орангутангов живут в заповеднике Мавас, около 2500 квадратных километров заболоченного леса в Калимантане, индонезийской части острова Борнео. На небольшом участке этого леса в начале 2000-х ван Нордвейк и его коллеги построили несколько хижин с жестяными крышами и открыли Туананскую исследовательскую станцию по изучению орангутангов.

С тех пор, благодаря более чем 60 000 часов наблюдения, команда задокументировала более 70 различных орангутангов, большинство из которых привыкли к присутствию учёных. «Нет ничего более волшебного в мире, чем быть полностью проигнорированным диким орангутангом, и просто позволить ему заниматься своими делами», — говорит Элисон Эшбери, соавтор работы из Констанцского университета. В социальном отношении орангутаны — «лесные интроверты», — говорит Эшбери.

В Туанане самцы обходят большие площади, спариваются с разными самками, а затем скрываются. Самки в основном держатся на своих территориях площадью около 2,5 квадратных километров; потомство остаётся с матерями около восьми лет. Несмотря на склонность к одиночеству, взрослые самки встречаются по крайней мере по одной причине: чтобы их дети порезвились вместе.

Приматологи подозревают, что эти игры имеют решающее значение для развития. «Молодые орангутаны многому учатся в обществе, так же, как и человеческие дети. У них нет врождённых инстинктов других животных, где они могут просто понять это самостоятельно. Они учатся у своих мам и сверстников», — говорит Эшбери. И есть чему поучиться: что есть, как лазить и строить гнёзда из лиственных ветвей, что можно и чего нельзя делать в обществе орангутангов.

Во время беспрецедентных пожаров 2015 года, когда сгорело приблизительно 26 000 квадратных километров Индонезии, количество частиц дыма в воздухе вблизи места исследования превысило безопасный уровень в 12 раз. Поскольку болота торфяные, пожары могут гореть под землёй, распространяться вдоль корней, а затем возникать где угодно.

Исследователи были свидетелями того, как орангутаны кашляли и находились в состоянии физиологического стресса. «Во время распространения дыма они больше отдыхают, меньше путешествуют. Они меньше едят… пытаясь экономить энергию», — говорит Шри Сучи Утами Атмоко, приматолог из Национального университета Джакарты. По её словам, когда самцы пытались издавать долгие крики — громкие крики, чтобы объявить о своём присутствии, — казалось, что они задыхаются. Эшбери, Атмоко и их коллеги проанализировали записанные наблюдения за 13 взрослыми самками за восьмилетний период, с 2010 по 2018 год, которые выявили изменения в жизни обезьян до, во время и после пожаров.

Во время пожаров и последующей трёхлетней плодовой «депрессии» при меньшем количестве ресурсов животные питались более низкокачественными кормами, в том числе корой и листьями. Они также больше отдыхали и меньше ходили — Эшбери называет это «стратегией экстремального энергосбережения». Но самое интересное для учёных то, что и без того сдержанная социальная жизнь орангутангов пострадала. «Сначала у нас сложилось впечатление, что мамы просто капризничают, — говорит ван Нордвейк. Но анализ показал более серьёзные изменения. Матери проводили меньше времени с неродственными взрослыми, что означало меньше игр для их детей. Матери также оттолкнули своих старших отпрысков в более молодом возрасте, чем до пожаров».

Эрб, который не был автором исследования, задаётся вопросом «о долгосрочных последствиях для этих детёнышей орангутангов с точки зрения их социального развития и их экологической компетентности».

Помимо орангутангов, новое исследование «действительно увлекательно», — говорит антрополог Денверского университета Николь Херцог, которая не участвовала в исследовании, но изучает реакцию приматов на пожары в других местах обитания. «Экологические изменения, — говорит она, — ведут к социальной реорганизации». Хотя в статье ученые сосредоточились на орангутангах, в лесу обитает много других редких видов, включая леопардов, медленных лори, самых маленьких в мире медведей и самых больших летучих мышей.

Понимание неожиданных долгосрочных воздействий на экосистему важно, поскольку изменение климата приводит к более частым лесным пожарам и, возможно, к большим изменениям в поведении животных, которые могут сохраняться ещё долгое время после того, как рассеется дым.