У Восточного входа в гостиницу «Россия» уже несколько часов ожидали приезда знаменитого
Жерара Депардье. Появился он, когда почти совсем стемнело. Усталый, заросший многодневной щетиной (как потом оказалось - бороду отращивал для новой роли).
Журналисты обступили его со всех сторон. Депардье обвёл их взглядом и тихо произнёс: «Бесчеловечно набрасываться на меня сейчас». Это было так неожиданно, что подействовало. «А как завтра?» - спрашивали все переводчицу. «Раньше половины десятого он не встанет, - уверенно сказала она. - К этому времени и подходите».
Журналисты не знали тогда, что Депардье в «звёздный» стандарт никак не укладывается. На следующее утро он ровно в 9.00 сел в машину и уехал в церковь слушать утреннюю службу...
— Вы верите в бога? - спросили его при встрече.
— Да... В детстве у меня были очень тяжёлые моменты, и это мне помогало.
— Каким Вы были тогда?
— Не знаю... Но только не пай-мальчиком, случались и с полицией неприятности. В 13 лет бросил школу - предпочёл путешествовать. Бродяжничал, встречал разных людей. И однажды прибился к театральной труппе. Начал читать - сначала пьесы, потом и другие книги. Среди них - «Братья Карамазовы» и «Преступление и наказание»
Фёдора Достоевского. Они очень соответствовали моему мироощущению.
— А когда произошла Ваша встреча с кино?
— Мне было 15 лет, я снялся в фильме Роже Леонарда о хиппи.
— Кто был Вашим кумиром в те годы?
—
Жан Марэ. Нравились также
Мишель Симон,
Николай Черкасов в ролях
Ивана Грозного и
Невского. Я и сам люблю играть реальных личностей, рассказывать в кино какие-нибудь истории из жизни
Распутина, например,
Дантона,
Карла Великого,
Родена... Или какого-нибудь средневекового рыцаря.
— Вы снялись более чем в 60 фильмах. У вас есть любимая роль?
— Знаете, я очень непостоянен в своих пристрастиях, люблю менять мнение, сегодня сказать «да», завтра «нет». Наверное, это не очень хорошо, но что поделаешь, если это так. В принципе, кроме того, что перечислил, мне нравится играть простых, связанных с землёй людей, часто ошибающихся, не всегда «правильных» и справедливых. От этих мне как-то скучно делается.
— В фильме «Жан де Флоретт», который демонстрируется в конкурсной программе фестиваля, Вы как раз играете «простого, связанного с землёй человека», настоящего труженика.
— Да, он в душе настоящий «стахановец».
Фото: afisha.ru
— О!
— Не удивляйтесь, во Франции так говорят... Этот фильм поругивают, но я считаю, что у меня хорошая роль. Жан - по натуре оптимист, играть таких людей необыкновенно трудно, чуть-чуть пережмёшь, и герой выглядит жизнерадостным идиотом.
— Ваши герои люди необыкновенно страстные. Похожи Вы на них в жизни?
— Да, я предпочитаю страсть. Надеюсь, речь идёт не только о любовной? Актёр должен быть страстным человеком. Наше ремесло, как война.
— На Каннском фестивале фильм «Под солнцем сатаны» с Вашим участием конкурировал с советской картиной «Покаяние». Вы её видели?
— Нет, я уехал раньше, чем его показывали. Не люблю эти фестивали...
— Почему же тогда приехали на Московский?
— Это другое дело. У нас всегда говорили, что Советский Союз - это «закрытое» общество, что здесь всё под запретом, а советские люди - заложники идеологии. Я решил составить собственное мнение.
— И как?
— Москва - нормальный, спокойный город. Конечно, это поверхностные впечатления, но я знаком с русской литературой, и, как мне кажется, кое-что понял в славянской душе - её нельзя сделать ничьей заложницей, разве что заложницей любви.
— Что Вы больше всего цените в себе?
— Ничего я в себе особенно не ценю... Ну, может быть, пыл...
— Что считаете своей слабостью!
— Опять же, пыл...
— Чем бы Вы стали заниматься, если бы по каким-то причинам не смогли больше сниматься в кино?
— Детьми и стариками.
— Что Вы делаете в свободное время?
— Отдаю его семье. У меня двое детей - мальчик и девочка. Жена была доктором-психоаналитиком, даже защитила диссертацию. Но потом я её «сманил». Сейчас снимается в кино, пишет песни, уже вышла пластинка, где мы вместе их исполняем... Кроме того, люблю заниматься кухней и винами. Сейчас как раз собираюсь купить виноградник.
— Чего бы Вы больше всего хотели?
— Мира. Вообще мира и мира в себе.