Пpичины и пocлeдствия неудачной денежной реформы русского царя
Алексея Михайловича (1629-1676, титул Тишайший) достаточно широко и полно изучены историками и нумизматами. Нас интересует один из мало исследованных эпизодов этой реформы, а именно краковременная чеканка монет в Кокенгаузене (Кукенойсе), взятом у шведов во время русско-шведской войны 1656-1658 гг. и принадлежавшем русским с 13 августа 1656 г. по конец июля 1661 г.
О чеканке монет в Кокенгаузене известно из сообщения чиновника русского Посольского приказа Григория Карповича Котошихина о денежной реформе 1654-1663 гг. После попытки ввести новые серебряные деньги крупных достоинств «царь велел на Москве, и в Новгороде, и во Пскове, а потом и в Куконаузе, делати на дворех своих денги медные, алтынники, грошевики, копейки, против старых серебряных копеек...». Никаких других сведений о чеканке в Кокенгаузене пока нет.
До последнего времени не были известны и монеты Кокенгаузенского денежного двора, в то время как медные монеты Московского, Псковского и Новгородского денежных дворов очень полно представлены в монетных собраниях. Скудость сведений о Кокенгаузенском монетном дворе заставляла исследователей с некоторой осторожностью говорить о чеканке в Кокенгаузене, хотя и отрицать сообщение Котошихина Г. К. не было видимых оснований.
В настоящее время монеты Кокенгаузенского денежного двора «нашлись», это несколько типов медной копейки с буквами «ЦА» или «Ц» под конём.
Они были известны и раньше, но никто не пытался расшифровать, какой именно денежный двор скрывается под этим знаком. Советский учёный-историк И. Г. Спасский предложил читать его как «царевичев». Так как Кокенгаузен сразу после его взятия русскими был переименован в Царевичев-Дмитриев город, то монеты со знаком «ЦА» с полным основанием можно отнести к продукции Кокенгаузенского денежного двора.
В собрании Государственного Исторического музея (ГИМ) обнаружено 259 экземпляров таких монет, связанных штемпелями лицевых и оборотных сторон. Связи по штемпелям объединяют эти монеты в единую группу и дают уверенность в том, что перед нами чеканка одного монетного двора. Это сравнительно небольшая цифра, если учитывать, что монет Псковского двора из 20-тысячного собрания медных монет в ГИМ насчитывается 16 тысяч, а московских монет - около 3,5 тысячи.
Рисунок лицевой стороны имеет ряд своеобразных черт, отличающих эти монеты от московских, новгородских и псковских медных монет. Изображён всадник с копьём, в большой зубчатой короне, сидящий на большеголовой лошади. Под конём - буквы «Ц» или «ЦА». Оборотные стороны имеют две разновидности легенды:
- Царь и Великий князь Алексей Михайлович всея Руси самодержец,
- Царь и Великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец.
Весовая норма монет обычна для медных копеек времени реформы. Она колеблется между 0,45-0,46 г. Нам известны только копейки Кокенгаузена, других номиналов, о которых говорит Котошихин, не встречено.
У исследователей, обращавшихся к изучению денежной реформы Алексея Михайловича, не вызывал недоумения факт создания дополнительного денежного двора именно в Кокенгаузене - сравнительно небольшой крепости, расположенной на северо-западной окраине Русского государства, на границе с польскими и шведскими владениями в Прибалтике, где находился наиболее важный участок военных действий в войне России с Польшей (1654-1667) и Швецией (1656-1658).
Необходимость в создании дополнительного денежного двора действительно существовала. Работа на денежных дворах велась крайне напряжённо, денежные мастера жаловались на то, что «они живут на денежных дворах у государева денежного дела беспрестанно, и делают деньги днём и ночью наспех». Продукция всех денежных дворов должна была направляться в Москву.
Выбор именно Кокенгаузена местом дополнительного денежного двора нуждается в объяснении. Связывать появление Кокенгаузенского денежного двора только с нуждами денежной реформы 1654-1663 гг. недостаточно, так же как и с нуждами русских войск, действующих в Лифляндии в 1656-1657 гг. Факт существования денежного двора в Кокенгаузене выходит за рамки чисто нумизматического значения.
Крепость Кокенгаузен (Кукенойс, Куконаус, Кокнесе, Куконос) расположена на правом берегу Западной Двины, юго-восточнее Риги. В Кокенгаузене была удобная переправа через Западную Двину, здесь скрещивались пути, ведущие из Латгалии, Белоруссии и Литвы в Ригу. В XIII в. Кокенгаузен, бывший центром русского княжества (удела Полоцка), как передовой форпост русских владений на Западе, первым столкнулся с Немецким Орденом. В 1208 г. он был захвачен немцами.
С 1395 г. Кокенгаузен стал резиденцией рижского епископа, в нём был создан денежный двор, где чеканились монеты рижских епископов. В 1577 г. Кокенгаузен был взят русскими, но в 1578 г. он перешёл к полякам, а с 1608 г. - к шведам. Выгодное экономическое и стратегическое положение города, его ключевые позиции по отношению к Риге делали Кокенгаузен одним из важных опорных пунктов в борьбе за обладание Прибалтикой между Россией, Польшей и Швецией.
17 мая 1656 г. началась русско-шведская война. 13 августа русскими войсками взят Кокенгаузен. Дорога на Ригу была открыта, однако последнюю взять не удалось, так как у русских не было флота. В течение 1656-1657 гг. русские войска вернули принадлежавшие России до Столбовского мира земли в Ингрии и Карелии. В ноябре 1658 г. между Россией и Швецией было заключено Валиесарское перемирие сроком на три года, в течение которых все захваченные русскими земли оставлялись в их руках.
В этот период особенно вырастает значение Кокенгаузена, который был сделан административным центром среди захваченных русскими лифляндских городов. 12 октября 1656 г. воеводой сюда назначается Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, крупнейший русский дипломат и государственный деятель XVII в., вдохновитель и руководитель русской внешней политики. Он находился на этом посту до конца июля 1661 г. Ордин-Нащокин был одним из наиболее последовательных и непримиримых сторонников борьбы за выход России к Балтийскому морю, лучше и полнее своих современников понимавший всю жизненную необходимость Прибалтики для России.
Будучи наиболее ярким представителем политики меркантилизма (экономической политики, согласно которой вывоз товаров из страны должен превышать ввоз) Ордин-Нащокин большое значение придавал развитию внешней торговли и главным образом балтийской. Он и сам имел прочные торговые связи с Ригой. В 1655-1656 гг. торговый оборот Ордина-Нащокина в Прибалтике составлял 3168 руб. (очень значительная сумма того времени).
Назначение Ордина-Нащокина воеводой в Кокенгаузен как нельзя более соответствовало его внешнеполитической программе, здесь он на практике осуществлял принципы меркантилизма. Ордин-Нащокин придавал большое значение укреплению и развитию пограничных городов, как в целях военной безопасности, так и для поддержания авторитета Русского государства в соседних странах.
Укрепив в военном отношении город, важность стратегического положения которого как передового форпоста в борьбе за Ригу Ордин-Нащокин прекрасно понимал, он стремился сделать из Кокенгаузена опору русской торговли в Прибалтике. Имеются сведения о том, что Ордин-Нащокин пытался построить флот в Кокенгаузене. Здесь, как и в других лифляндских городах, он оставил неприкосновенным местное самоуправление, оберегал жителей от произвола воеводской администрации, способствовал развитию ремесла и торговли, что также входило в его экономическую программу. В годы воеводства Ордина-Нащокина оживляется торговля в прибалтийских городах, налаживаются торговые связи с Курляндией.
Имеются все основания предполагать, что учреждение в Кокенгаузене денежного двора было выполнением столь последовательно проводимой Ординым-Нащокиным в прибалтийских городах политики меркантилизма.
Привлечение драгоценных металлов, увеличение денежных запасов страны было одним из главных пунктов социально-экономической программы Ордина-Нащокина. Устройство для этой цели денежных дворов в пограничных торговых центрах было, по его мнению, крайне важно.
В 1665 г. Ордин-Нащокин был послан воеводой в Псков. Там им был подготовлен проект городского устройства, в котором Ордин-Нащокин использовал опыт, накопленный им во время воеводства в Прибалтике. Одним из главных пунктов проекта было учреждение денежного двора, где сдаваемые иностранными купцами ефимки обменивались бы на русские серебряные копейки. К сожалению, архив Приказа лифляндских дел, который мог бы дать интересный материал о деятельности Кокенгаузенского денежного двора, не сохранился.
Некоторое представление о размахе и характере торговых операций кокенгаузенского воеводы даёт отписка Ордина-Нащокина в Приказ тайных дел, датированная началом декабря 1660 г., в которой он обосновывает покупку по приказу царя льна и пеньки за медные деньги.
Этот товар воевода перепродал любекскому купцу «на ефимки для прибыли на государевы денежные дворы». В цитируемом документе Ордин-Нащокин выступает горячим сторонником медных денег, которые ещё сохраняли сравнительное равновесие с серебряными копейками. Ордин-Нащокин всячески старался направить торговлю из Пскова, Опочки, Себежа и других русских городов на Кокенгаузен через Лудзу и Резекне.
Организация и деятельность Кокенгаузенского денежного двора имела наибольший смысл в период активных военных действий, то есть вскоре после взятия крепости в 1656-1657 гг. Чеканка в Кокенгаузене, по мнению историка А. С. Мельниковой, началась после Валиесарского перемирия в ноябре 1658 г., когда появилась уверенность в том, что крепость будет оставлена за Россией. Косвенным доказательством такой датировки может служить жалоба Ордина-Нащокина от 9 апреля 1658 г. на то, что ему не присылают жалование для солдат, «и в Царевичеве-Дмитриеве на апрель месяц кормовых денег нет же, и впредь без присылки денег на корм начальным людям и солдатам дать нечего».
В приведённой выше отписке Ордина-Нащокина нет ни малейшего намёка на какой-либо иной источник получения денег, кроме «присылки». Если бы в городе функционировал в 1658 г. денежный двор, вряд ли положение было бы столь отчаянным, да и характер переписки был бы иным. Исходя из этих соображений, историки датируют открытие денежного двора в Кокенгаузене началом 1659 г., закрытие - концом июля 1661 г.
Учреждение русского денежного двора в Кокенгаузене является небольшим, но очень интересным эпизодом в многолетней борьбе Русского государства за экономическое преобладание в Прибалтике.