Социальные изменения в Британской промышленной революции

Британская промышленная революция (1760-1840) стала свидетелем большого количества технических инноваций, таких как паровые машины, которые привели к появлению новых методов работы, что, в свою очередь, привело ко многим социальным изменениям. Женщины и дети теперь работают больше, чем когда либо ранее. Впервые в истории больше людей живёт в городах, чем в сельской местности, люди раньше вступают в брак и имеют больше детей, и питание населения улучшилось.

Городской средний класс расширился, но по-прежнему существовала огромная и непреодолимая пропасть между бедными, большинство из которых теперь были неквалифицированными рабочими, и богатыми, а богатство теперь мерится не землёй, которой они владели, а их капиталом и имуществом.

Население Британии резко возросло в XVIII веке, настолько, что впервые общенациональная перепись была проведена в 1801 году. С тех пор перепись повторялась каждые десять лет и показывала интересные результаты. Между 1750 и 1851 годами население Великобритании выросло с 6 миллионов до 21 миллиона. Население Лондона выросло с 959 000 в 1801 году до 3 254 000 в 1871 году. Население Манчестера в 1801 году составляло 75 000 человек, а в 1871 году - 351 000. Аналогичный рост наблюдался и в других городах. Перепись населения 1851 года впервые показала, что в больших городах проживало больше людей, чем в сельской местности.

Большее количество молодых людей, встречающихся друг с другом в более ограниченных городских условиях, означало, что браки заключались раньше, и уровень рождаемости вырос по сравнению с обществами в сельской местности (которые тоже выросли, но в меньшей степени). Например, "В городском Ланкашире в 1800 году 40 процентов 17-30-летних были женаты, по сравнению с 19 процентами в сельском Ланкашире. В сельской Британии средний возраст вступления в брак составлял 27 лет, в большинстве промышленных районов - 24, а в районах добычи полезных ископаемых - около 20".

Урбанизация не означала отсутствия духа общности в городах. Очень часто люди, живущие на одной улице, объединялись во время кризиса. Сообщества вокруг шахт и текстильных фабрик были особенно сплоченными, поскольку все были вовлечены в одну профессию, а дух сообщества и гордость поддерживались такими видами деятельности, как угольный или мельничный промысел. Рабочие также собирались вместе, создавая клубы, чтобы накопить денег на ежегодную прогулку, обычно на побережье.

Жизнь стала тесной в городах, которые выросли вокруг фабрик и угольных месторождений. Многие семьи были вынуждены жить в одном дешёвом доме. В Ливерпуле в 1840-х годах 40 000 человек жили в подвалах, в среднем по шесть человек на подвал. Загрязнение окружающей среды стало серьёзной проблемой во многих местах. Плохие санитарные условия – на немногих улицах была водопроводная вода или канализация, а туалеты без смыва часто были общими для целого двора – всё это приводило к распространению болезней. В 1837, 1839 и 1847 годах были эпидемии тифа. В 1831 и 1849 годах были эпидемии холеры.

Только после принятия Закона об общественном здравоохранении 1848 года правительства начали брать на себя ответственность за улучшение санитарных условий, и даже тогда местные советы здравоохранения формировались медленно. Другим следствием урбанизации стал рост мелкой преступности. Преступники теперь были более уверены в том, что их не обнаружат, благодаря постоянно растущей анонимности жизни в городах.

Города стали скоплением бедных, выживающих за счет благотворительности тех, кому повезло больше. Дети бродили по улицам, прося милостыню. Детей без дома или работы, если они были мальчиками, часто обучали чистке обуви. Благотворительные организации предоставили этим нищим такую возможность, чтобы им не пришлось отправляться в печально известный работный дом. Работный дом был создан в 1834 году в соответствии с Законом о поправках к закону о бедных. Работный дом был намеренно задуман как настолько ужасное место, что он делал немногим больше, чем просто поддерживал жизнь своих обитателей-мужчин, женщин и детей, в надежде, что любая благотворительность, превышающая эту, просто побудит бедных не утруждать себя поиском оплачиваемой работы. Работный дом включал в себя то, что предполагает его название – работу, но это была действительно утомительная работа, как правило, неприятные и повторяющиеся задачи, такие как измельчение костей для приготовления клея или уборка самого работного дома. Несмотря на все проблемы, урбанизация продолжалась, так что к 1880 году только 20% населения Британии проживало в сельской местности.

Рабочие-мужчины имели огромные возможности во время промышленной революции с бумом в горнодобывающей промышленности, механизированных заводах, судостроении и железных дорогах с их железнодорожными станциями и строительными проектами. Однако многие из этих профессий были неквалифицированными, и те люди, которые обладали такими навыками, как плотничье дело, ткачество текстиля и управление лошадьми, во многих случаях были заменены машинами.

Те мужчины, которые всё-таки нашли работу, получали более стабильную заработную плату, чем раньше, но механизированные рабочие места могли быть опасными, а работа часто была скучной и однообразной. Фабричная система, при которой рабочие концентрировались только на определённой части производственного процесса, означала, что у рабочих не складывалось ощущение причастности к производству готового изделия, как это могло быть при старой домашней системе, когда рабочий производил готовое изделие.

Профессиональные союзы были созданы для защиты прав трудящихся, но они были запрещены законом между 1799 и 1824 годами. Даже в 1830-х годах многие работодатели настаивали на том, чтобы новые сотрудники подписывали заявление, обещающее, что они не были и не станут членами профсоюза. Более успешными были профсоюзы, представляющие более квалифицированных работников, таких как инженеры, которые могли позволить себе вносить коллективный вклад, чтобы в их профсоюзе были работники, занятые полный рабочий день, для продвижения интересов его членов. В этот период профсоюзы не представляли женщин или детей.

Очень часто женщины выполняли те же задачи, что и мужчины на рабочем месте, поскольку они были дешевле и для работы с небольшим количеством машин требовалась большая физическая сила. Большинству женщин на фабриках было меньше 30 лет, и большинство из них были подростками. Британское исследование, проведенное в 1818 году, показало, что женщины составляли немногим более половины работников хлопчатобумажной текстильной промышленности. На шотландских фабриках этот показатель был ещё выше. Далее, в Манчестере, например, самая высокооплачиваемая женщина-фабричная работница зарабатывала четверть того, что зарабатывал самый высокооплачиваемый рабочий-мужчина".

На шахтах женщины были наняты для переноски тяжёлых корзин с углем из забоя на тележки для транспортировки, что обычно включало в себя хождение в воде весь день. Только с принятием Закона о шахтах 1842 года был введён запрет на привлечение женщин, девочек и мальчиков младше 10 лет к подземным работам. В краткосрочной перспективе многие женщины потеряли работу, а семьи, в которых были только дочери, испытывали серьёзные финансовые трудности в результате этих реформ.

Что более позитивно, во время промышленной революции возросшая способность женщин находить работу означала, что они получили больше независимости, чем это было в более традиционных сельских общинах. Молодые женщины могли раньше быть финансово независимыми от своих родителей и, учитывая возросшие социальные контакты, быть более избирательными в выборе мужа (как и мужчины, конечно). Кроме того, к 1850-м годам у замужних женщин также было немного больше шансов иметь детей и свести к минимуму промежутки между родами.

Дети работали в те же 12-часовые смены, что и взрослые, но получали гораздо более низкую оплату (на 80% меньше, чем работающие мужчины и на 50% меньше, чем работающие женщины). Детям, часто в возрасте 5 лет, но в среднем от 8 лет, приходилось выполнять специфические задачи, которые были не по силам взрослым, например, таскать уголь по узким шахтным стволам или лазать под машинами на фабриках для сбора хлопковых отходов. С 1800 по 1850 год дети составляли от 20 до 50% рабочей силы в горнодобывающей промышленности. На фабриках дети составляли около трети британской рабочей силы.

Дети либо направлялись непосредственно своими родителями, либо находили работу самостоятельно. Существовала также система, подобная контрактной, когда родители получали деньги от своего прихода в обмен на ученичество своих детей у владельца фабрики. Практика была обычной, и только в 1816 году было введено ограничение на то, как далеко от дома могли работать дети – 64 км (40 миль).

В сельском хозяйстве дети работали так же, как и всегда, ухаживали за скотом и выполняли любую чёрную работу, на которую были физически способны. Одним из событий стало использование детей в сельскохозяйственных бригадах, которых их приход отправлял выполнять сезонные задания, такие как помощь в уборке урожая.

Образование многих детей было заменено рабочим днём, выбор, который часто делали родители, чтобы дополнить скудный семейный доход. Существовало несколько зачаточных школ, таких как приходские школы, местные воскресные школы и (только с 1844 года) школы Рэггед, в которых основное внимание уделялось трём навыкам: чтению, письму и арифметике.

Школьные учителя также были разного качества, и класс обычно был переполнен, поскольку единственным доходом учителя была плата с родителей, и поэтому у них был соблазн записать столько учеников, сколько позволяло пространство.

Некоторые работодатели действительно предлагали своим детям и взрослым работникам обучение чтению и письму. Тем не менее, образование, безусловно, отошло на второй план по сравнению с работой: по крайней мере, половина детей номинально школьного возраста работала полный рабочий день во время промышленной революции. Обязательное образование для детей в возрасте от 5 до 12 лет и учреждения, необходимые для его предоставления, появились только в 1870-х годах. Уровень грамотности действительно улучшился в XIX веке, чему способствовала доступность дешёвых книг, ставших возможными благодаря экономии за счёт масштаба бумагоделательных машин и печатных станков. Умение писать позволило людям воспользоваться преимуществами дешёвой почтовой системы с 1840 года. Доступность дешёвых ежедневных газет во второй половине XIX века также способствовала чтению.

Для богатых и могущественных землевладение, как и всегда, оставалось определяющей характеристикой элиты общества. К 1876 году ошеломляющие 95% населения не владели никакой землёй, так что, если уж на то пошло, эта группа крупных землевладельцев стала более концентрированной, чем когда-либо. Однако была ещё одна определяющая характеристика элиты, которая присоединилась к земле во время промышленной революции: капитал. Очень богатые оставались богатыми, напрямую инвестируя в бизнес, финансируя стартапы и изобретателей кредитами в обмен на будущую долю любой прибыли и покупая акции компаний, занимающихся каналами, железными дорогами и судостроением. Частные банки были особенностью нового и более заметного финансового сектора, который помогал тем, у кого были деньги, зарабатывать больше.

За землевладельцами и богатыми капиталистическими инвесторами стояли владельцы бизнеса, которые получили огромную власть благодаря явному невмешательству правительства в их дела. Даже когда в 1830-х годах были окончательно приняты законы, ограничивающие владельцев бизнеса, вытекающие из этого ограничения на часы работы и правила охраны труда и техники безопасности редко соблюдались из-за хронической нехватки инспекторов. Минимальной заработной платы не существовало, зарплаты не были привязаны к инфляции, и работники сталкивались с постоянной угрозой немедленного увольнения.

Пропасть между теми, кто находился внизу, и верхушкой, расширилась. У фабричных рабочих, например, было мало передаваемых навыков, и поэтому они застряли на своём уровне работы. В прошлом ткачиха могла копить деньги, возможно, в течение многих лет, чтобы открыть собственное дело со своими сотрудниками, но теперь этот метод восхождения по социальной лестнице стал гораздо более труднодоступным. Чтобы конкурировать с более крупными заводами, требовались серьёзные инвестиции в оборудование, которые были далеко за пределами возможностей рабочего класса. Мелкие фермеры были ещё одной группой, численность которой уменьшилась по мере роста земельной ренты, а механизация способствовала экономии за счёт масштаба, так что отдельные фермы становились всё крупнее, и вместе с тем, их становилось меньше.

Существовала возможность подняться за счёт доступа к образованию, но это требовало инвестиций, которые были у немногих. Ученичество по-прежнему оставалось для детей способом получить более выгодную работу, чем у их родителей, но, опять же, из-за высокой платы, требуемой авансом, и нескольких лет неоплачиваемой работы и учёбы после, не каждый мог пойти по этому пути. Некоторые, как, например, владелец многочисленных фабрик Роберт Оуэн (1771-1858), действительно поднялись с положения скромного подмастерья, чтобы стать великими промышленниками, но это были исключения, которые подтверждали правило. Также примечательно, что большинство изобретателей во время промышленной революции получили хорошее образование, чаще всего на уровне университета.

Профессия и социальный статус человека, безусловно, имели прямое отношение к его здоровью во время промышленной революции. В 1842 году врач из Лидса, доктор Холланд, сопоставил ожидаемую продолжительность жизни различных социальных групп. Он обнаружил, что средняя продолжительность жизни промышленников и высших классов составляла 44 года по сравнению с 27 годами у владельцев магазинов и всего 19 годами у чернорабочих – ниже, чем когда-либо.

Вырос городской средний класс, составлявший к 1800 году около 25% населения, но многие переехали из всё более тесных и грязных центральных районов в новые дома в пригороде, часто с садом. Такие профессионалы, как инженеры, учёные, юристы и так далее, могли позволить себе содержать прислугу, которая присматривала бы за их детьми, поддерживала порядок в доме и готовила еду. Средний класс покупал товары в новых элегантных магазинах, таких как выставочный зал Джосайи Веджвуда (1730-1795) в Лондоне. С 1810-х годов новое уличное освещение с использованием угольного газа сделало улицы безопаснее для посетителей в ночное время, и поэтому рестораны, театры и другие развлекательные заведения процветали.

На заре викторианского периода, с 1837 года, была отмечена сильная общественная поддержка со стороны высшего и среднего классов в стремлении "улучшить" бедные классы, заставив их работать усерднее и жить "чище". Действительно, этот часто снисходительный морализм начался раньше, с началом движения воскресных школ в 1780 году и Общества воскресных школ в 1785 году. Существовала тесная связь между религией и филантропией, поскольку большинство социальных реформаторов были христианами-нонконформистами. В 1811 году было создано Национальное общество содействия образованию бедных. Это общество и другие подобные филантропические организации демонстрируют, что была своего рода реакция среднего класса, интеллектуалов и художников против неразборчивого использования рабочей силы в этом новом индустриализованном мире фабрик и перенаселенных городов.

Уровень жизни действительно повысился для большинства людей во время промышленной революции, в среднем примерно на 30%, но только с 1830-х годов это стало достоянием низших классов. Положение беднейших стало очевидным для остального населения благодаря растущему интересу к газетам, брошюрам и литературе. Такие произведения искусства, как "Эпоха невинности" Джошуа Рейнольдса (1788) и "Оливер Твист" Чарльза Диккенса (1837), помогли сформировать новую веру в то, что дети должны быть защищены, а бедным взрослым следует предоставить возможности улучшить себя или, по крайней мере, жизнь своих детей. К сожалению, реформы, инвестиции и институты, необходимые для достижения этого улучшения, не будут внедрены и эффективны до тех пор, пока промышленная революция не завершится.