Император Авл Вителлий (69 г. н.э.) никогда не хотел быть императором Рима. Авл происходил из семьи придворных льстецов первых цезарей, и когда его друг Нерон (р. 54-68 н.э.) был мёртв, а преемников цезарей больше не было, он был последним человеком, которого кто-либо ожидал увидеть на троне.
Его дед, дядя, отец и брат были могущественными имперскими слугами на Палатинском холме - но не более того.
Публий, первый придворный в семье, был администратором среднего ранга, двое сыновей которого поднялись выше,
Луций Вителлий стал одним из высших должностных лиц
в Риме в то время, когда власть бюрократов была новой и мало понятой.
Авл получил своё место только потому, что все остальные не считали его угрозой.
Он славился обжорством даже в эпоху, когда чревоугодие порицалось обществом, а его вялось и лень была такой, что преемник Нерона, римский император Гальба (68-69 гг. н.э.), не боялся, что он окажется нелояльным. Но его солдатам нравился такой же любитель поесть и попить, и когда они выиграли битву против преемника Гальбы, которая привела его к власти, не имело значения, что Авл находился за сотни миль от них. Это было головокружительное время – командиры едва ли имели значение; имели значение только войска. Летом 69 года н. э. Авла Вителлия с триумфом везли в Рим – точно так же, как и морепродукты, которые он так ценил.
Марш в Рим
Рыбе с северных побережий всегда приходилось путешествовать живой в деревянных бочках с солёной водой, при этом для перевозки тяжёлых грузов требовались повозки, способные тащить артиллерию на войну. Это была торговля, прибыль от которой зависела от оценки отдалённого спроса.
Сегодня красная кефаль из Марселя может стоить целое состояние, а на следующий день - ничего. Рыба-скорпион, выброшенная на каменистые пляжи Германии, где дядя Авла Публий однажды едва избежал массового утопления своих солдат, могла стоить дорого, если там мужчины соревновались за то, чтобы накормить императора.
То же самое могли бы сделать креветки с самых ценных греческих островов, анчоусы из Чёрного моря, морские ежи из Египта и устрицы из Британии, иногда доставляемые на рынок командами курьеров, если лодки и грузовики двигались слишком медленно. Какими бы преувеличенными ни были некоторые истории о обжорстве Авла, остаётся, мало сомнений в том, что его победа пошла на пользу торговле экзотической рыбой.
Поначалу поводов для пиров было немного. На дорогах рядом с полем битвы были видны более свежие следы жестокости, чем на самом поле боя. Победители устроили по соседству буйство грабежей и разрушений. К ним присоединились и побеждённые, войска недолговечного императора Отона (69 г. н.э.).
Для семей, занимавшихся сельским хозяйством рядом с По или ловивших крупного карпа или сома в его реках, последствия были более жестокими, чем боевые действия. Более мудрые торговцы держались на расстоянии. Победоносные армии были подобны внутреннему морю, которым никто не управлял, кроме отдалённых приливов.
Только вернувшиеся командиры, во главе с недавно прибывшим Авлом Вителлием, восстановили некоторый порядок. Его брат, Луций, уже был самым яростным защитником Авла. Их армии, не встретив сопротивления, обрушились на столицу, устроив гастрономический марш на Рим.
Наиболее эффективным способом приготовления пищи для успешного похода войск было жаркое из мяса. Это отмечалось ещё в эпосе Гомера. Для обжаривания требовалось наименьшее количество посуды. Однако, братья Вителлии не намеревались применять этот совет. Повара сопровождали солдат, как будто они были кавалерией, защищающей их фланги. Войска хорошо питались на летних землях, а их офицеры - в повозках, доставленных из далёких морей.
Стандартное блюдо, возможно, было немногим больше, чем Pisa Vitelliana, одноименная паста из гороха или фасоли, перца, имбиря, любистка, сваренных вкрутую желтков и мёда. Единственным воспоминанием для более поздних авторов была чрезвычайно дорогая еда, которую Вителлий регулярно требовал, импортировал и употреблял, иногда четыре раза в день.
Пир был формой вознаграждения для льстецов, заменой реальной власти, которой Вителлий ещё не достиг, и, возможно, уничтожающей терапией для него самого.
Лучшая еда для марша была украшена гирляндами, как у самого удачливого полководца, увенчана лавром, как у героя-победителя.
Подготовка к триумфальному пиршеству
Луций пошёл вперёд, чтобы начать подготовку к триумфу своего брата, банкету, который должен был отметить прибытие Авла в столицу. Для лучшей рыбы требовалось самое лучшее блюдо. Невозможно было изготовить достаточно большое керамическое блюдо. Серебро было любимым металлом, из которого должны были есть богатые, его добывали в Испании, ковали и заклёпывали в гигантские блюда, украшенные тем, что в них должно было содержаться.
На сверкающем блюде с эпическим названием и пропорциями будут лежать продукты отовсюду, от Парфии, всё ещё непокоренной, до Геркулесовых столбов между Средиземным морем и Атлантикой, которые всё ещё доступны лишь немногим. Авл и его новый двор ели щучью печень с красными и жёлтыми прожилками из испанского серебра, сперму миног, мозги фазана и павлина, языки фламинго.
В то же время тысячам солдат и горожан подавалась гораздо более скромная еда - жаркое и тушёная рыба. Не каждый мог отпраздновать с деликатесами на серебре, которые демонстрировали влияние Рима за Евфратом и океаном.
Окончательное продвижение к обеденным столам было таким же медленным, как выход Авла из Кёльна. Часть германских войск, которые никогда раньше не видели Рима, бросились вперёд, чтобы своими глазами увидеть Палатин. Узкие улочки были неудобны для вновь прибывших. Они обнаружили, что римляне были так же ошеломлены их длинными мечами и кожаными куртками, как они сами были удивлены массовыми белыми тогами чиновников для нового правления.
Авлу Вителлию пришлось самому выбирать одежду. У него были варианты. Его первой мыслью было надеть красный плащ полководца-победителя, скакать на великолепном коне с мечом завоевателя. Военный антураж его полностью устраивал. Но, получив хороший совет, Авл Вителлий прошёл через городские стены пешком. На нём была тога, которую он имел право носить при жизни Нерона. Из-за высокого роста его было легко заметить, но бросалась в глаза и его скромность.
Фото: worldhistory.org
Тем временем Луций готовил банкет. Морские существа, так далеко от своих родных морей и так недавно умершие, растянулись на самом большом серебряном блюде, которое Люциус смог найти. Пластина называлась "Щит Минервы", защитный доспех римской богини искусства и памяти. Это был не щит для войны. Те, кому подавали с этого щита, вряд ли увидели бы сцену войны, уж точно ничего более жестокого, чем меч рыбы-меча или направленные назад зубы щуки.
Ни Луций, ни Авл не боролись сами за то, чтобы возвысить имя Вителлия до уровня чуть ниже, чем у цезарей. Но когда Луций собрал икру редких рыб вместе с языками редких птиц и разложил всё это на гигантском куске театральных доспехов, он позаботился о том, чтобы прибытие его брата в Рим навсегда запомнилось.
Ничто другое в правлении Авла не превзошло его начало. К зиме был четвёртый император за один год, 69 г. н.э. Авл Вителлий канул в лету по всем параметрам, кроме жадности. Новый император, Веспасиан (69-79 гг. н.э.), планировал начать всё сначала, без придворных и бюрократов, но менее свободно, чем он надеялся. Сам Авл падал на Форум, медленно умирая от ударов и порезов солдат нового императора, его тело было разрезано на жирные мясистые куски.