Крупные поражения Тевтонского ордена в войне с Великим княжеством вызвали серьёзную тревогу папской курии. Папа Иоанн XXII предписал монашескому ордену доминиканцев провести крестовый поход в Литву и Жемойтию и обещал крестоносцам прощение грехов. Он же призвал германских феодалов возложить на себя крест и отправиться на помощь Тевтонскому ордену. Призыв папы Иоанна XXII к крестовому походу в Литву был услышан. В Германии собралось огромное ополчение крестоносцев, которое в начале зимы 1322 года прибыло в Пруссию и объединилось с прусскими рыцарями в двадцатитысячное войско. Его возглавил провинциальный магистр Фридрих Вильденберг. Значительных побед крестоносцы не добились, зато дали волю своей жадности и жестокости. Все сёла на их пути были разграблены и сожжены, рыцари не жалели ни детей, ни женщин. Так, оставляя после себя пепел мирных поселений, завоеватели дошли до крепости Бисены и взяли её. И, видно, решив, что своё христианское обязательство выполнили, “слуги” Христа вернулись в Пруссию. Гедимин тут же отвоевал назад Бисену и напал на Ливонию, захватив там 5 тысяч пленных.
Фото: pinimg.icu
А к крестоносцам в Пруссии подоспело пополнение из Чехии и Рейнских земель. Хоть и не хотелось магистру Вильденбергу в непогоду выбираться с тёплых комнат Мариенбургского замка, а пришлось снова вести рыцарей в поход. Однако лютые морозы были сильнейшим оружием неприятеля, и крестоносцы повернули назад.
Добиться окончательной победы над Орденом, надеясь только на оружие, было невозможно. Это хорошо понимал раньше и Витень, который умело использовал противоречия между Ливонским орденом и Ригой.
В Ливонии снова сложились благоприятные условия для мира с Великим княжеством. Снова вспыхнула давняя ссора между рижским архиепископом и магистратом Риги с одной стороны и ливонскими рыцарями – с другой. Основанием к этому стала покупка рыцарями без согласия архиепископа замка и монастыря Динаминдзе у монахов Цистерцианского ордена. Рыцари знали, что приобретали: замок и монастырь охраняли рижский порт, и тем самым крестоносцы брали в свои руки торговлю – главный источник богатства Риги. Тогда архиепископ начал забрасывать римскому папе жалобы на рыцарей. Если бы эти обвинения подтвердились, Ливонский орден ждала бы судьба тамплиеров, которых папа за хитрость и преступления объявил врагами христианства. Расправились над тамплиерами жестоко: их судили, наиболее известных лишили жизни, только в Париже в 1309 году папская инквизиция сожгла 54 тамплиера. Ливонским рыцарям оставалось лишь оправдываться от обвинений рижского архиепископа. Орденские прокураторы при папском дворе утверждали одно: враньё, наговоры, Орден заботится о христианах, никого не преследует, архиепископа уважает, любит и т. д. Однако папа Климент V послал в Ливонию легата, чтобы тот на месте во всём разобрался.
Более чем три месяца папский легат проводил следствие, опрашивал множество свидетелей и убедился в виновности рыцарей. Папа отлучил Орден от церкви, а на орденские земли наложил интердикт. И только подкуп папской курии спас Орден от гибели. В 1313 году после щедрых подношений папской буллой было снято с Ливонского ордена отлучение от церкви.
Рижане так и добились правды у заступника апостола Петра, теперь пришлось надеяться только на свои силы. 24 апреля 1316 года горожане напали на монастырь Динаминдзе и сожгли его. Опять вспыхнула война между Ригой и Орденом. Рижский архиепископ обратился с жалобой к папе. Но тот, в конце концов, принял сторону крестоносцев, признав их претензии справедливыми. Вот здесь и родилась у рижан мысль обратиться за помощью к Гедимину, чтобы он подтвердил все обвинения в адрес Ордена и сообщил папе, что главной преградой в распространении христианства среди язычников являются именно рыцари.
В 1322 году рижское посольство прибыло в Вильно. Гедимин с охотой принял предложение рижан заключить мирный союз. Рижским послам удалось уговорить князя обратиться к папе с посланием, в котором он бы раскрыл все планы Ордена. А это было и в интересах Гедимина: избавить рыцарей их идейного щита, которым они прикрывались при завоевании балтских земель. Под диктовку Гедимина два монаха-францисканца, перевели его слова на латинский язык и, таким образом, составили послание папе.
Эту грамоту Гедимин послал со своим послом в Ригу. По дороге крестоносцы перехватили посла и бросили его пленного в подземелье. Но грамоту уничтожить они не посмели, только разломали печать и её сожгли. Письмо без княжеской печати в средние века не имело юридической силы и воспринималось как фальсификация. Посла Гедимина освободили, и он прибыл в Авиньон, где жил Иоанн XXII. В другое время папа обрадовался бы такому посланию: последняя твердынь язычества раскрыла перед ним ворота. Как говорят, плод сам падал в руки. Только сложная ситуация в Европе требовала осторожности. Людовик Баварский без согласия на то папы объявил себя римским королём и германским императором. Своею буллою Иоанн XXII приказал Людовику отказаться от титулов. В ответ Людовик распространил грамоты, в которых обвинял Иоанна во вражде к миру, ереси, хитрости и т. д. Если бы Иоанн поддержал Гедимина и Ригу, то настроил против себя Тевтонский орден, чем и воспользовался бы Людовик Баварский. Прошёл почти год, а папа не принимал никаких решений. Тем временем в Европе появились новые грамоты Гедимина.
Что это были за послания? Войны с крестоносцами требовали от правительства Великого княжества активного строительства замков, развития ремёсел, заселения опустошённых крестоносцами земель. Гедимин и решил обратиться к германским городам и пригласить в Литву переселенцев. С одной стороны, это была экономическая акция, а с другой – политическая, направленная на изоляцию Ордена. В послании от 25 января 1323 года к горожанам Любека, Штральзунда, Бремена, Магдебурга, Кёльна Гедимин, приглашая их к себе, обещает наделить землёй, дать городам, в которых они будут жить, магдебургское право, освободить купцов от пошлины, а священникам предоставить церкви и свободу вероисповедания. В другом послании от 26 мая 1323 года Гедимин также обещает переселенцам разные льготы.
Две грамоты были отправлены и монахам Доминиканского и Францисканского орденов, в которых он приглашал миссионеров в Литву.
Появление этих посланий заставило папу уведомить о желаниях Гедимина французского короля Людовика Х и отправить в Ливонию двух легатов – Варфаломея, бискупа Олецкого, да Бернарда, аббата монастыря святого Теофрида. Покуда они ехали в Ригу, к Гедимину 6 августа 1323 года прибыло посольство от духовной власти Ливонии, рижского магистрата, Ливонского ордена и датского настоятеля Ревельской земли. Были зачитаны приветственные грамоты. Послы поинтересовались у Гедимина, собирается ли он выполнять своё обещание. Князь не отвечал прямо.
Гедимин уклонялся от рассмотрения вопроса о вере и до определённого момента не раскрывал своих задумок. Создавалось такое впечатление, что он или передумал принимать католическую веру, или сомневался в правильности своего решения. И для этого возникли серьёзные основания. Как только стало известно о желании Гедимина крестить в католичество Литву, против него выступили жемойтские феодалы. Они угрожали великому князю захватить его вместе с семьёй и с помощью тевтонов выгнать из государства или убить. Такие угрозы не были пустыми словами. В Жемойтию уже зачастили орденские вояжёры, которые дарами подкупали наиболее важных жемойтских старейшин. Те же угрозы Гедимин слышал и от православных феодалов, которых также беспокоила неприятная перспектива появления в государстве католической церкви.
За то такой нужный мир с Ливонией Гедимин заключил. Это мирное соглашение признавал и Ливонский орден, потому что не осмеливался не подчиниться папскому приказу остановить войну против Великого княжества. Договорённость предусматривала свободу торговли с Ригой и другими ливонскими городами, то есть литвинские купцы получили возможность прорвать торговую блокаду. Гедимин как король Литвы заключил мир и от имени Жемойтии, и от Аукштайтии – ещё одно свидетельство о том, что Литва и Аукштайтия были разными областями, и название государства не могло происходить с летувистских земель.
Договорённость отправили папе Иоанну XXII, и он утвердил её в июле 1324 года. Однако Орден не мог ждать, когда решится его судьба. Если бы Гедимин принял католичество, окрестил языческое население в своём государстве, само существование Ордена становилось бессмысленным. В таком случае папский суд мог бы принять сторону рижского архибискупа.