После того, как троллейбус столкнулся с автобусом, в котором ехала 18-летняя мексиканская художница, боль и стойкость стали постоянными темами её творчества.
Когда
Фриде Кало было 18 лет, она, казалось, была на грани того, чтобы претендовать на жизнь, которую она себе представляла. Дочь отца-немца-художника и матери-мексиканки, Кало с детства хотела стать врачом. Она преследовала эту мечту во время учёбы в Национальной подготовительной школе в Мехико, примерно в часе езды от её родного города Койоакан. Хотя она явно была талантливой художницей, искусство оставалось на периферии её жизни.
17 сентября 1925 года всё изменилось. После дня занятий Кало и её друг Алехандро Гомес Ариас сели в автобус, направляющийся в Койоакан. Через несколько минут после того, как они сели на деревянную скамейку, автобус свернул за угол и врезался в электрический трамвай, ехавший на полной скорости. «Трамвай раздавил автобус на углу улицы», — сказала Кало писательнице Ракель Тибол, которая описала аварию в книге «Фрида Кало: открытая жизнь». «Это была странная авария, не жестокая, а скучная и медленная, и она ранила всех, а меня гораздо серьёзнее».
Фото: doctrinaetnobiles.ru
После крушения Кало почувствовала, что всё, что она знала, рухнуло на дно.
Но по мере того, как её тело исцелялось — процесс, который занял много месяцев — взгляды на жизнь и искусство радикально изменились.
Будучи прикованной к постели, видя очень мало посетителей, она начала рисовать всё больше и больше. «Одиночество заставило её начать самовыражаться так, как она не делала раньше», — говорит исполнительница Ванесса Северо, автор пьесы «Фрида… Автопортрет». «Она рассказывала свою историю, рисуя».
По мере развития карьеры Кало в центре её творчества возникали темы боли и выздоровления. «Она преодолела боль и не скрывала это, — говорит Северо. — Она выразила это. Эта бескомпромиссная честность стала одним из её характерных художественных качеств».
Пережившая аварию Кало на «болезненной планете»
Когда автобус, в котором ехала Кало, столкнулся с трамваем, она получила серьёзные внутренние повреждения, поскольку длинный металлический стержень проткнул ей живот. На месте аварии прохожий попытался вытащить металлический стержень из тела Кало. «Когда он дернул, — вспоминал Ариас, — Фрида закричала так громко, что никто не услышал сирены скорой помощи Красного Креста». Травмы Кало были настолько серьёзными, что ей пришлось наложить гипсовую повязку на всё тело. Беззаботные годы детства, когда она наслаждалась исследованием тайн жизни, подошли к концу. «После аварии всё изменилось, — говорит искусствовед Селия Стар, автор книги «Фрида в Америке». «Она описывает это как молнию».
В письме Кало написала Ариасу, что теперь живёт на «болезненной планете, прозрачной, как лёд». Что поддерживало Кало в течение бесконечных дней в постели, так это живопись. Родители подарили ей мольберт, чтобы она могла рисовать в процессе выздоровления, и вмонтировали зеркало в балдахин кровати, чтобы помочь ей рисовать собственное лицо. По мере того, как Кало медленно выздоравливала, она снова начала выходить на улицу, но «это не та жизнь, которую она знала раньше», — говорит Стар. Так погрузившись в радости художественного творчества, Кало отказалась от своей мечты стать врачом и посвятила себя искусству.
Фото: pre-party.com.ua
Автопортрет Кало в бархатном платье (1926), который она нарисовала во время выздоровления, раскрывает основные изменения, через которые она проходила. Бурный морской пейзаж на заднем плане означал переворот в её жизни, и она впервые изобразила себя на холсте с выдающейся монобровью. «Мы видим, что она проходит через весь этот процесс перерождения», — говорит Стар. «Позже она сказала, что сама себя родила».
Приверженность Кало радикальной честности в отношении боли
Когда Кало обрела уверенность в себе как художник, она начала намекать на ряд травм, которые она пережила. В «Автобусе» (1929) молодая женщина, похожая на Кало, сидит на деревянном сиденье общественного транспорта — сцена, которая вызывает в воображении последние мгновения перед роковой аварией Кало. Позже Кало более резко изобразила свою физическую и психологическую боль. В « Больнице Генри Форда» (1932) Кало изображает себя на больничной койке, истекающей кровью после выкидыша, по её лицу текут слёзы. А в «Двух Фридах» (1939), написанных после того, как Кало развелась с художником-монументалистом Диего Риверой, версия Кало с разорванным сердцем сидит, держась за руки с другой, исцелённой версией себя.
«За свою жизнь я попала в две серьёзные аварии, в одной из которых меня сбил трамвай», — сказала Кало. «Другим несчастным случаем был Диего». Изображение Кало страданий было новаторским в своей прямоте. В начале 20-го века «не было женщин-художников, которые вкладывали в своё искусство личные травмы», — говорит Стар. «Это очень личное, но также и политическое из-за того, как смотрят на женщин, как они маргинализируются».
Честность, радикальная для своего времени, — это то, с чем многие люди связывают творчество Кало десятилетия спустя. «Вместо того, чтобы скрывать то, что болезненно и тяжело, она открыто поделилась этим», — говорит Северо, которая сама является художницей, которая живущей и примиряющейся со своей инвалидностью. «Она научила меня тому, что я могу просто встать и быть тем, кто я есть».