Завтраком называется первая трапеза после утреннего пробуждения. И раньше он назывался «за утрок». Сначала это слово писалось раздельно, но потом было объединено, получилось «заутрок».
Дальнейшая эволюция «заутра» связана с превращением звука «у» в звук «в». Естественно после такого ударение в слове не могло оставаться на прежнем месте и сместилось на первый слог: «за?втра». «Заутрок» превратился в «завтрок» или «завтрык», пока не принял привычный для нас вид: «завтрак».
Обе формы данного слова — «заутра» и «завтра» — параллельно употреблялись в русском языке вплоть до середины XIX века. Первая — в поэтической речи, вторая — в разговорной.
А что с обедом и ужином?
Обед образовался из древней приставки ob- и корня ed- и значил, в общем-то... «объедаться». И действительно, по правилам нормального питания в наших широтах, обед должен быть самым плотным приемом пищи.
Ужин раньше обозначало не вечернюю, как сейчас, а полуденную трапезу, то есть то, что мы сейчас называем полдником. Слово ужин произошло от древнеславянского «угъ» — «юг». Солнце в полдень стоит на юге, отсюда и еда, принимаемая в это время получила название «южная», которое со временем трансформировалось в «ужин». Ну а потом ужином стали называть вечернюю еду.
Почему «после утра», если с завтрака все только начинается?
Потому что у крестьян на Руси раньше был совсем другой режим.
Пока современный человек в 7 часов утра только начинает просыпаться на работу, крестьянин к этому времени уже убрал навоз на скотном дворе, животных покормил и поле вспахал. Как правило его утро начиналось в третьем-четвертом часу ночи, а завтракать он садился где-то в четыре-пять утра. Чтобы приготовить чего-нибудь поесть, нужно было развести огонь. Понятно дело, что морочиться в это время никто не хотел, поэтому ели в основном то, что осталось после ужина, или готовили заранее, с вечера, чтобы утром быстро все съесть и пойти работать.
Сейчас завтрак у каждого человека начинается в разное время, да и еду мы готовим каждый раз новую. Поэтому современное название не совсем оправдано, зато оно прочно закрепилось в языке.