Когда Кузьма открыл дверь на звонок, то увидел на пороге мать. Мать, которую он похоронил неделю назад.
Кузьма отступил на шаг. По телу, от затылка и вниз, пробежал отвратительный холодок. Хотелось кричать.
- Мама. — Едва прошептал он.
Мама стояла, тяжело опираясь на дверной косяк. Глаза, как у побитой собаки, кожа на лице желтушно-бледная.
- Помоги мне, сынок. — Не голос, а шелест падающей листвы. Она стала медленно оседать.
Кузьма подскочил к ней и взял её на руки. Мама была в ночной сорочке, в которой её отвезли в больницу. «Как она шла по улице?» — возникла мысль и следом другая: «А разве эту сорочку не сожгли?». Мама никогда не страдала лишним весом, а сейчас и вовсе весила как ребёнок. И ещё, она была босой. Ступни по щиколотку измазаны грязью.
Кузьма стоял, держал мать и чувствовал, как колени начинают дрожать. Вовсе не от тяжести веса. Он сел, бережно держа маму. Посмотрел на открытую дверь квартиры, вытянул ногу и аккуратно толкнул её. Та со щелчком захлопнулась.
- Мама...
- Пить, сынок.
- Сейчас, сейчас!
Он снова встал, отнёс её на кухню и аккуратно, как фарфоровую, усадил на кресло. Суетясь, набрал из фильтра воду и поднёс ко рту мамы. Та жадно, расплёскивая, выпила. Затем закрыла глаза.
Он бережно взял из её рук пустую кружку, поставил на стол. Затем вернулся, сел возле кресла на пол и обнял её за худые грязные ноги.
- Мамуля, я же похоронил тебя. Как ты...— Он не мог найти слов.
- Выходит, рано похоронил. — Мать всё ещё не открывала глаза. — Не меня ты похоронил. Врачи перепутали.
Несколько секунд Кузьма переваривал эту информацию. К горлу подступил комок, из глаз брызнуло.
- Мамочка, мамуля!
***
Он предложил ей принять ванну, но она отказалась. Нет сил, позже. Тогда Кузьма принёс таз с тёплой водой и помыл ей ноги. Перенёс её на кухонный диван, накрыл пледом. Предложил поесть или выпить чай, но она отказалась. Всё потом, сейчас нет сил, надо поспать.
Кузьма аккуратно поправил матери подушку, натянул повыше плед. Какая же она стала худая и измождённая!
Врачебная ошибка, думал он, всё ещё не в силах поверить в произошедшее. Он вспомнил женщину, которая лежала в гробу. Да, конечно, она была очень похожа на его мать. И всё же не она! У неё был очень выдающийся на худом лице нос. Он посмотрел на спящую мать. Да нет же, нисколько не похожа! Просто мать похудела в больнице. Непоследовательность собственных суждений его не смутила, он её просто не заметил.
Он думал о том, что теперь нужно позвонить в больницу. Что нужно решать вопрос с восстановлением документов, сообщить об ошибке всем родным и близким. Но все эти мысли шли фоном, пробиваясь сквозь огромное чувство счастья. Мать жива!
Мысли путались. Кузьма на цыпочках вышел из кухни и плотно прикрыл за собой дверь. Зашёл в ванную и умылся холодной водой. Нужно выйти на балкон и подышать свежим воздухом.
Как хороша что он не выбросил и никому не отдал ещё её вещи! Да, позвонить в больницу. И приготовить что-то покушать для неё. Какое у неё любимое блюдо? Хотя нет, после такой болезни, наверное, можно только бульон на куриной грудке.
Кузьма вышел на балкон и полной грудью вдохнул прохладный осенний воздух. Хотелось кричать от радости.
Солнце медленно садилось за возвышающиеся впереди двенадцатиэтажки.
Кузьма посмотрел вниз. Там было очень много людей. Тысячи едва передвигающихся босых людей. Кто-то, как и мать, в сорочках, кто-то в больничных халатах, в пижамах... Похоронных костюмов ни на ком не было.
Неподалёку раздался чей-то пронзительный, истеричный крик.