Выдающийся поэт, драматург, прозаик и публицист,
Витезслав Незвал проявил себя в разных жанрах. Дебютировал сборником
"Мост" (1922) - стихами самобытными, с особым настроением и колоритом, чистой образностью и музыкальной ритмикой. В них - картина детства, мира, знакомого художнику, образы реальные и грезы, стихи авангардные, сюрреалистические видения:
Сутулые мосты тела в оцепененье
На этом же мосту забыта цель твоя
Она забвеньем отомстила за твое забвенье
В каюте барки дали манят как подарки
Ты про молился половину жизни
Водой другую половину смоет
Так медленно как поцелуй любви
На этом же мосту где каменные пешеходы
Ты не дождешься смерти никогда
Мерцают фонари
И свечи окаменевшие в глуши
Так тихо молятся за упокой души...
(Пер. Ю. Мориц)
В двадцать два года поэт опубликовал свою первую поэму -
"Удивительный кудесник" (1922), продиктованную стремлением к эпичности и поисками более многомерных синтетических форм. Кудесник, человек необузданной фантазии, творит свою жизнь словно магическое представление. Жизнь кудесника - символ человеческого бытия и одновременно повод рассуждать о волшебном мире поэзии, о поэте.
Вступление в "Деветсил" было органично для поэта, искавшего новые горизонты в теории и на практике. Как и некоторые другие деветсиловцы, Незвал в 1924 году вступает в коммунистическую партию, пытаясь соединить пролетарское искусство и сюрреализм. Своеобразной вехой на этом пути можно считать поэтизм, в разработке концепции которого Незвал активно участвовал. В программной декларации поэта
"Попугай на мотоцикле" (сборник "Пантомима", 1924) необходимость новой поэтики обосновывается "нервозным здоровьем XX века". Незвал предлагает свободную ассоциативность вместо "идеологии, сюжета, логики", спонтанность как выражение естественности и непредвзятости. Концепция жизни как праздника в буйстве проявленных стихий отражается в сборнике
"Маленький садик роз" (1925), где поэт рисует яркие шатры бродячих артистов, дальние странствия и экзотическую любовь к женщине "с желтыми волосами и фиолетовыми глазами". Однако даже авангардистские стихи Незвала не порывали с национальной чешской традицией. Основа поэзии Незвала при всей экспериментальности и магии трюкачества естественна и проста.
В поэме Незвала
"Эдисон" (1925) создан образ великого американца, перевернувшего многие представления о жизни человека, повлиявшего своим открытием на судьбы цивилизации. Однако это очень личная поэма, как и все созданное Незвалом, и параллельно с жизнью Эдисона и его работой ученого идут воспоминания о жизни самого автора. Поэт-ученый - основа размышлений о радости бытия. Своеобразная философия жизни зашифрована в первых строках пяти песен, составляющих поэму:
1. "Жизнь у нас тоскливая хоть плачь..." 2. "Жизнь у нас, как судно без ветрил..." 3. "Жизнь у нас обманчива, как сон..." 4. "Жизни наши вновь не возвратятся..." 5. "Жизнь у нас веселая, как смех..." (поэма переведена Д. Самойловым). Построенные на контрасте эмоционального состояния лирического героя, эти строки-зачины как формулы бытия, не претендующие на универсальность.
Трагические мотивы и тема смерти присутствуют почти во всей поэзии Незвала, в которой синтезирована многомерность бытия: восторг перед жизнью и необходимость противостоять злу в разных его проявлениях - от эгоизма индивидуума до милитаризма и войн. Эстетические опыты на основе новых идей рождают и новую образность. Высокое гражданское служение жизни характерно для всей поэзии Незвала, особенно для сборников второй половины тридцатых годов:
"С богом и платочек", "Пражский пешеход", "В пяти минутах от города", "Женщина во множественном числе", "Прага с пальцами дождя". В стихах Незвала запечатлена чешская столица в разное время года» суток, запечатлена с разным настроением, но с неизменной влюбленностью и обожанием. Сады и старые улочки, сирень на Вацлавской площади возле Музея, колокола и башенки, пражские домовые знаки... Поэт прогуливается по городу, улавливает его дыхание и ритмы будней, ходит среди "
пивных времен Тридцатилетних войн", чувствует, "как пахнут беспокойные трамваи под мерный лоретанский звон":
Нет, Этого
Ничто не объяснит! Ни красота, ни стиль своеобразный, Ни Прашна брана, ни площадь Старо месте кая, ни
Карлов мост,
Ни древняя, ни молодая Прага, - Ничто - что можно осязать, что можно строить
или разрушать руками.
Нет, Этого
Не объяснят преданья старины и красота
неповторимой Праги. Такой на свете не было и нет. Разрушив даже, ты ее не уничтожишь. Она - бессмертна.
Поэзия ее сложна, но при старанье ее всегда
угадываю я...
Я завещаю будущим пражанам Свой долгий вздох и опыт небольшой над песнею
о городе любимом.
(Пер. В. Николаева)
На белорусский язык стихи Незвала переводили Ф. Жичка (сборник "Васильки и города") и С. Панизник.