Классик французской литературы, один из "бессмертных", член Французской Академии и лауреат Нобелевской" премии, Франсуа Мориак был "нравственным гидом" поколения и летописцем сельской жизни в окрестностях Бордо, где находилось его родовое имение.
Воспитанный матерью в традициях строгого католицизма, он учился в коллеже конгрегации Пресвятой девы, затем на филологическом факультете в Бордо и в училище по изучению древних рукописей в Париже. Здесь получили признание его стихи, которые ходили в рукописях, а в 1909 году вышел первый сборник "Руки, сложенные для молитвы", сделавший Мориака известным поэтом. Впоследствии он напишет стихи, изданные в сборниках "Прощание с отрочеством" (1911), "Пропавший без вести"(1918), "Грозы" (1925). Есть у Мориака труды по христианско-религиозным проблемам: "О нескольких беспокойных сердцах". Краткие опыты религиозной психологии" (1920), "Жизнь Иисуса" (1936).
Мориак прежде всего известен благодаря своим романам, первый из которых появился в 1913 году ("Дитя под бременем цепей") и был во многом автобиографическим, как и вся проза Мориака. Проблематику этого романа продолжат последующие романы - "Патрицианская тога", "Плоть и кровь", "Матерь", "Поцелуи, дарованные прокаженному". Особую популярность получат "Тереза Дескейру" и "Конец ночи". В них изображена провинция с ее патриархальной моралью семьи, растительным образом жизни, замкнутой на биологических циклах, с одной стороны, и возвышенными порывами духа, стремлением вырваться из оков, с другой. Так рождается философия провинции, противопоставленной Парижу, которую Мориак проверил на себе, разделив свой быт на две части. В книге "Провинция" он пишет: "Париж - это населенное одиночество, провинциальный городок - это пустыня без одиночества... Провинция лицемерна. Париж навязывает однообразие".
Хотя большинство романов Мориака посвящены времени прошлому, концу XIX - началу XX века - до первой мировой войны, тем не менее, в них исследуется проблематика, актуальность которой и сегодня несомненна: одиночествo в семье, поведение нa грани патологического смещения и преступления, прорыв к христианской идее жизни. Сфера исследования Мориака - психология индивида, в котором романист изолирует одну страсть, показывает человека между Богом и бытовым укладом. "Эта душa, стало быть, и есть мое творение", писал он в статье "Романист и его персонажи". Его роман почти не выходит за пределы социально-психологического исследования, а точнее, семейно-бытового.
В автобиографических "Интимных заметках" Мориак отмечал влияние на него Толстого и Чехова, Пруста и Достоевского. Вместе с тем, как современник Фрейда, он нередко почти на подсознательном уровне пытается анатомировать эгоизм и страсть к накоплению, индивидуализм и насилие над собой. Его герои - в двоичной, связанной ситуации, которую Мориак называл клеткой.
Цель своего искусства как романиста Мориак видел в том, чтобы "писать жизнь", и для осуществления этой цели, считал он, следует пытаться передать "человеческую симфонию, в которой все участвуем и где все судьбы дополняют друг друга и взаимопересекаются". Однако на этом пути, по мнению Мориака, романиста подстерегает немало трудностей - ни один художник не преодолевает внутреннее противоречие, присущее искусству романа. "Оно (искусство) претендует на роль науки о человеке - о человеке, в этом кипящем страстями мире, устойчивом и текучем, а может лишь вырвать из этого живого клубка, установить и рассмотреть под мощным увеличительным стеклом одну страсть, одну добродетель, один порок..." - так в статье "Романист и его персонажи" предельно точно описано искусство самого Мориака, для которого человек - это "кипящий страстями мир".
Такова его Тереза Дескейру из романа, названного ее именем. Она всю жизнь тяготилась провинциальным захолустьем, каким представлялся ей родной край, где ничего не происходит. Аржелус поистине стоит на краю света: дальше уж ни проехать, ни пройти; тут нет ни церкви, ни мэрии, ни кладбища, лишь несколько разбросанных вокруг ржаного поля ферм, среди которых господские дома семейств Ларок и Дескейру. Терезе Ларок судьбой предопределено замужество с Бернаром Дескейру, соседом, брак с которым удобен,чтобы объединить угодья. Во всем остальном Бернар Дескейру, человек с больным сердцем, мучимый страхом смерти и постоянным недомоганием, никогда не нравился Терезе. Её раздражал его пустой взгляд, все труднее было переносить его тело, и семья все чаще становилось ей обузой: "Она видела перед собой клетку с бесчисленными живыми прутьями решетки - клетку, где кругом уши и глаза. И там она, Тереза, сидит, скорчившись в углу, обхватив руками колени, уткнувшись в них подбородком, и так и будет сидеть, дожидаясь смерти". Сильная натура Терезы рвется из оков традиционной семьи. Ей видится другая жизнь, возможно та "умственная", рассказом о которой так впечатлил её провинциальный ум парижанин Азеведо. Стремясь к подлинности бытия, к утверждению своего личностного предназначения, Тереза становится на преступную стезю: она пытается избавиться от ненавистного мужа, кажущегося единственным препятствием на ее пути.
В романе о преступлении и наказании Терезы, как и в романе Достоевского, детективная фабула подчинена исследованию психологического и нравственного фона, на котором происшедшее стало возможным. Для Мориака Тереза - это "темная и страстная душа" с незаурядной силой характера; еще в лицее она славилась умом, "а ум,как известно, ведет к вольномыслию". Ее детство - "чистый, светлый исток самой мутной из рек", в которой замужество и тоскливая обыденность; она решилась ее разорвать и отчаянно ринулась в зияющую пропасть преступления. Мориак-католик ищет мотивы, которые позволят увидеть ему в своей героине "святую отравительницу". Автор верен призыву Бодлера, чьи слова поставил эпиграфом к роману: "Господи, смилуйся, смилуйся над безумцами, над безумными мужчинами и женщинами! Разве может считать их чудовищами тот, кто один только знает, почему они существуют на свете, отчего они стали такими и как они могли бы не быть чудовищами?" Мориак показывает страстное желание Терезы объяснить мужу, что с ней происходит, ее безнадежное одиночество, напряженную работу души и муки, заставившие ее признать, что она "создана по образу и подобию этого бесплодного края, где нет ничего живого, кроме перелетных птиц да диких кабанов". Живая душа мятущейся Терезы дает право автору быть не только ее судьей, но и адвокатом.
Судьба Терезы продолжала интересовать Мориака и во втором романе о ней, "Конец ночи", явившемся продолжением сюжетной линии "Терезы Дескейру". После судебного процесса клан мужа решил не выносить сор из избы и наказать Терезу изгнанием. Она отлучена от семьи и выдворена в Париж. Но город мечты Терезы оказывается ей столь же враждебным, как просторы родной провинции. В романе почти повторены сюжетные линии "Терезы Дескейру" на судьбе дочери Терезы, Марии, которая ищет в Париже у матери помощи в сердечных делах. Тереза помогает дочери, но сама, выброшенная из клетки, не находит ни свободы, ни удовлетворения. Вне семьи Тереза приобретает неуловимые признаки, которые постепенно отмечают одинокого человека - подстерегаемую "добычу этой немой толпы". Мориак делает акцент на том, что нельзя освободиться от своего прошлого. Его Тереза несчастна вдвойне. Католик Мориак пытается провести мысль о христианском конце страданий Терезы, дающих ей право на милосердие Бога.
Двоичность и полярность для Мориака - закон всего сущего, и ему он продолжает следовать в романе "Клубок змей" (1932), написанном в форме дневника шестидесятивосьмилетнего адвоката. Повествование от первого лица, характерное в целом для романов Мориака, служит и здесь герою поводом, как на исповеди, раскрыть душу и разобраться в своих непростых взаимоотношениях с женой, детьми и внуками. Перед нами еще одна мориаковская модель мира - семья, разъединенная ненавистью и отчужденностью. Свою жизнь с женой адвокат называет "долгой эрой великого молчания, которое длится уже пятое десятилетие". Никогда не стремился он понять и детей, не испытал отцовского инстинкта, а вот отцовская ревность возрастает в нем по мере усиления страстной, любви к детям со стороны жены. Он обвиняет жену в алчности, в том, что для нее он - лишь "автомат, выбрасывающий тысячефранковые кредитки, автомат неисправный, работающий плохо, надо его постоянно встряхивать". Этот еще не самого преклонного возраста мужчина предельно стар и дряхл душой. Его гнетет неудовлетворенность - типичный комплекс неудачника, готового обвинить всех вокруг в своих нереализованных амбициях, а точнее, просто обвинять. Это заскорузлый индивидуалист, не приведший в гармонию свои претензии и возможности, что и разрывает его душу. "А я ведь даровитый человек. Будь возле меня в ту пору любящая женщина, каких только высот я бы не достиг",- пишет в своем дневнике герой романа. Но уверенности в этом нет ни у самого исповедующегося, ни у читателей. Почему же не любил он свою работу, почему не довольствуется достигнутым? Вместе с тем герой романа вызывает симпатии, хотя бы потому, что не склонен идеализировать себя. Он знает, что "ненависть, злопамятство и гневливость - черты наследственные" в его роду, что сребролюбие у него тоже в крови, как алчность к земле и деньгам. Он сетует на то, что ему неведома утешительная способность к изворотливому самообольщению, которое облегчает жизнь большинству людей: "...если мне случалось совершать что-нибудь гадкое, низкое, то я первый отдавал себе в этом отчет". Таким образом, Мориак и в этом романе достигает своей цели как романист и вызывает сочувствие и жалость в читательском сердце к еще одной "пожираемой ненавистью и алчностью душе", убеждая читателя в том, что единственный Бог - это золото - превращает людей в гадюк, лишает их души гармонии и счастья, при том, что все, казалось бы, для этого у них имеется.
«"Клубок змей", по-видимому, - писал Мориак в статье "Романист и его персонажи",- семейная драма, но по сути это история восхождения. Я попытался проследить одну человеческую судьбу и сквозь всю грязь жизни добраться до ее чистого источника. Книга кончается, когда я возвращаю своему герою, этому сыну тьмы, его права на свет и любовь, одним словом, на бога".
В "горьких и жестоких" романах Мориака - трагичный накал страстей, кризис чувств и неспособность к счастью как к состоянию длительному и стабильному, кризис моральных качеств, в которых человек издавна находил для себя спасение: материнская любовь может оказаться деспотичной и превратить сына в собственность, которой владеют безраздельно ("Матерь"); бедная и красивая девушка, вопреки сердцу и в угоду морали, приносит себя в жертву уродливому калеке, владеющему большими угодьями, и тем самым обрекает себя на гибель ("Поцелуй, дарованный прокаженному"); глубокое отчуждение Поля и Люси Курреж в романе "Пустыня любви", одноименном со стихотворением А. Рембо, тоже род самоубийства. "Жизнь большинства людей - мертвая дорога и никуда не ведет", и людям ничего не остается, как ринуться в пучину или возвратиться вспять,- констатирует Мориак в романе "Дорога в никуда", тем самым обобщая трагическую человеческую судьбу.