С середины 30-х годов XIX в. важную роль в духовной жизни США и развитии национальной культуры начинает играть литературно-философское течение — трансцендентализм.
Трансцендентальный клуб впервые собрался в сентябре 1863 г. в столице штата Массачусетс Бостоне, неофициальной интеллектуальной столице северо-восточного региона США — Новой Англии. Однако вскоре члены клуба один за другим стали переселяться в небольшой городок Конкорд неподалеку от Бостона.
В ядро Трансцендентального клуба с самого начала входили Р.У. Эмерсон, Дж. Рипли, М. Фуллер, Т. Паркер, Э. Олкотг, а в 1840 г. к ним присоединился Г.Д. Торо. Название клуба связано с философией «трансцендентального идеализма» великого немецкого мыслителя И. Канта. Возникло оно, как это нередко бывает, случайно: брошенное в насмешку над «заумными» писаниями Эмерсона и его товарищей каким-то газетчиком, оно пришлось как нельзя более к месту, вполне устроив и самих членов клуба. Этот термин выражал очень важную для них идею: свет истины приходит к человеку именно «трансцендентное, т. е. помимо опыта, путем интуиции и откровения.
В Трансцендентальном клубе не было жесткого организационного объединения: встречались друзья, размышляли, спорили. Но интеллектуальный потенциал членов клуба был настолько высок, что их идеи получают все более широкое распространение и резонанс.
С 1840 по 1844 г. клуб издавал собственный журнал «Дайэл», первым редактором которого была Маргарет Фуллер, а с 1842 г.— Ралф Уолдо Эмерсон. Лекции Эмерсона собирали многочисленную аудиторию по всей стране. Именно он стал лидером нового течения, которое положило начало американской философской мысли и оказало заметное влияние на формирование национального характера и самосознания.
Трансценденталисты отвергают принцип «tabula rasa» («чистой доски») Д. Локка и роль эмпирического опыта.
Из современных европейских философских теорий наибольшее значение для выработки представлений трансценденталистов о мире и путях познания имели идеи Шеллинга, Фихте и Якоби. При этом немецкие философские концепции воспринимались в США через посредничество их английских интерпретаторов, в первую очередь, Колриджа и Карлейля. Американские трансценденталисты увидели и взяли в европейских философских системах то, что отвечало их собственному мироощущению и взглядам, сложившимся под воздействием национальных религиозно-этических направлений и социальной действительности Америки XIX в. К первым относится прежде всего унитарианство - новоанглийское либеральное религиозное течение, выступившее против теократического догматизма официальной церкви и репрессивной морали ортодоксального пуританства.
Унитарианцы выдвинули новое, свободное и гуманистическое представление о духовной природе человека и его месте в мире. Однако трансцендентализм сохраняет внутреннюю связь и с общей религиозно-философской традицией новоанглийского пуританства, которой он обязан особым вниманием к этической проблематике, нравственным дидактизмом и символизмом мироощущения.
В философские построения трансценденталистов вошли и элементы восточных учений, особенно Древней Индии.
Отношение членов Трансцендентального клуба к собственной стране на первый взгляд противоречиво. Утверждения о великом предназначении Америки сочетаются с суровой критикой многих сторон общественной жизни США. Величие территории — от океана до океана и от снегов до тропиков — уже само по себе служит залогом грядущего величия и должно сделать Америку, как выразился Эмерсон, «домом человека». Эта вера трансценденталистов — отзвук не столь давних событий Американской революции и отражение надежды на претворение в жизнь ее высоких идеалов.
Однако реальность социально-экономического и духовного развития нации вызывает у трансценденталистов разочарование и протест. По словам Эмерсона, существующая система — это система войны, конкуренции и несправедливо приобретенных преимуществ. Трансценденталисты предупреждают об опасностях, которые угрожают молодой американской демократии: неуемной жажде обогащения любой ценой, уничтожении природы, углубляющемся социальном неравенстве, общественной коррупции и несправедливости.
Для позиции трансценденталистов характерно единство слова и поступка. Показательно, например, обращение Эмерсона с открытым письмом к президенту США М. Ван Бюрену с протестом против насильственного переселения с исконных земель индейского племени чироков.
Спасение общества от разложения и упадка большинство трансценденталистов связывает с социальной доктриной «фермы» — возвращением к природе, земледельческим трудом, сознательным ограничением потребностей. Порокам социального развития Америки они противопоставляют свой романтический идеал — нравственно-философскую утопию, построенную на принципах свободы личности, любви и дружбы, гармонии природы и человека.
Эти идеи трансцендентализма легли в основу нескольких социальных экспериментов в США в XIX в. В 1841 г. группа членов «Трансцендентального клуба» и близких к ним литераторов (среди них был, в частности, Н. Готорн) под руководством Дж. Рипли организовали на началах фурьеризма коммуну Брук Фарм. Члены коммуны пытались на практике осуществить принципы трудовой кооперации, сочетания умственного и физического труда, опрощения и полного взаимного доверия. Коммуна Брук Фарм просуществовала до 1847 г.
Однако главной целью трансценденталистов было все же не социальное реформаторство, а обновление и духовное самосовершенствование отдельной личности. Не случайно Эмерсон не вошел в число участников Брук Фарм. По его мнению, важнее научить человека самостоятельно мыслить и здраво рассуждать, чем пытаться исправить отдельную деталь общественной системы.
Еще один эксперимент носил индивидуальный характер. В 1845 г. Г.Д. Торо поселился в лесу на берегу озера Уолден и прожил здесь в одиночестве два года, два месяца и два дня. Смысл его эксперимента — в попытке практически доказать возможность духовной и экономической свободы человека от власти несправедливой и порочной общественной системы.
В большей или меньшей степени взглядам всех трансценденталистов присущ акцент на отдельной личности и отрицание государственных форм и структур. Этот романтический индивидуализм запечатлен в ярком афоризме М. Фуллер: «Не человек для общества, а общество для человека», других многочисленных высказываниях Эмерсона, Торо и других членов клуба.
Для трансценденталистской модели мироздания характерен устойчивый и принципиальный оптимизм. Эмерсон и его последователи исходят из того, что во Вселенной царят законы всеобщей гармонии, которые не допускают распада и хаоса ни в природе, ни в человеческой душе. Поэтому, согласно трансцендентализму, абсолютной нормой является добро, а зло — лишь временное отклонение от этой нормы: «...игральные кости Бога всегда ложатся правильно... всякая добродетель вознаграждается, всякое зло карается — неотвратимо и неизбежно».
Оптимистическая уверенность трансценденталистов в том, что «все к лучшему», вызвала полемику со стороны оппонентов трансцендентализма (им был, например, Э.А. По), а также ряда крупных писателей, близких к трансцендентализму, но не разделявших их концепции гармоничного мироустройства (Н. Готорн, Г. Мелвилл).
Этическая направленность трансцендентализма закономерно вела его членов к прогрессивной позиции в наиболее остром споре своего времени — борьбе против рабства. Принимая в ней участие и словом и делом, они выказали подлинное гражданское мужество и в 1850 г., когда был принят позорный закон о возвращении беглых рабов их владельцам, и в 1859 г., когда было подавлено восстание Джона Брауна.
Идеи трансцендентализма оказали огромное влияние на развитие американской литературы. Нет ни одного значительного писателя-современника, который так или иначе не принял бы участие в «диалоге» с Эмерсоном, Торо, Фуллер и ее друзьями.
В России первый перевод из Эмерсона появился в 1857 г., а «Уолден» Торо — в 1887. Одна из интереснейших страниц русско-американских литературных связей — восприятие творчества трансценденталистов великим русским писателем Л.Н. Толстым. Многое в трансцендентализме — пафос нравственного самосовершенствования, антикапиталистическая и антигосударственная направленность, принцип ненасильственного сопротивления, идея возврата к природе и опрощения — оказалось удивительно созвучным взглядам «яснополянского мудреца». Портреты Эмерсона и Торо висели в кабинете Толстого, а многие их высказывания были включены им в сборник «Круг чтения».
Наследие трансцендентализма не утратило своей актуальности и в XX в. К нему обращались и духовный вождь Индии Махатма Ганди, и лидер борьбы американских негров за свои права Мартин Лютер Кинг. Имя Торо приобрело широкую известность и культовый характер в среде радикальной молодежи западных стран в 60-е годы. Борьба с тоталитаризмом — одним из главных зол XX в.— заставляет по-новому оценить смысл стержня философии Эмерсона — доктрины о «доверии к себе».
Споры вокруг трансцендентализма не утихают.
Писатель, поэт, мыслитель и моралист Ралф Уолдо Эмерсон (1803—1882) — одна из центральных, ключевых фигур духовной истории США. Для Америки XIX в. он стал учителем жизни, наставником и пророком, его идеи, творчество, сама личность формировали сознание нации.
Эмерсон родился в г. Бостоне в семье унитарианского священника. В 1821 г. он окончил Гарвардский университет, принял сан священника, в 1829 г. стал пастором в Бостоне. Но в 1832 г., почувствовав, что требования официальной церкви ограничивают его духовную свободу, Эмерсон оставляет пасторскую кафедру, чтобы полностью посвятить себя литературной деятельности и поискам «правильной жизни». В 1832—1833 гг. он совершил свое первое путешествие в Европу. Самым ярким впечатлением стала встреча с писателем Т. Карлейлем — в нем Эмерсон нашел родственную душу, что укрепило его в собственных мыслях.
Первое опубликованное произведение Эмерсона — небольшая книга «Природа» (1836). Затем в двух выпусках «Эссе» (1841 и 1844) появились получившие широкую известность «Американский ученый», «Молодой американец», «Сверхдуша», «Доверие к себе» и др. В 1850 г. выходит книга биографических очерков «Представители человечества», содержащая характеристики Платона, Монтеня, Сведенборга, Шекспира, Наполеона и Гёте как личностей, воплотивших различные стороны человеческого гения. Впечатления oт второй поездки в Старый Свет легли в основу «Черт английской жизни» (1856).
Это не столько путевые заметки, сколько попытка проанализировать своеобразие психологического склада и социальной структуры англичан. Среди поздних произведений Эмерсона — сборники эссе «Путь жизни» (1860), «Общество и одиночество» (1870), «Литература и общественные задачи» (1876). Кроме того, в 1847 и 1867 гг. он выпустил два сборника стихотворений.
Основные произведения Эмерсона лежат в пограничной области между литературой и философией. Они написаны в жанре морально-философских «опытов» — эссе и создавались сначала как лекции для публичного выступления, а затем перерабатывались и объединялись в книги.
В философии Эмерсон продолжает так называемую «неакадемическую» традицию (его предшественники — Сократ и Платон, Монтень и Руссо). Она отрицает профессиональный характер философского знания и строгую системную теорию. Ее цель — не законченный свод универсальных категорий; а поиски «мудрости жизни» и «правильного пути». Обрести их возможно не с помощью научно-логических методов, а интуитивно-эмоционально («трансцендентно»).
Основополагающий тезис учения Эмерсона — идея о «Сверхдуше» (Over-Soul), в которой «частное бытие всякого человека заключено и объединено с бытием всех других». Сверхдуша связывает воедино все предметы и явления как материального, так и нематериального мира. Каждый отдельный человек — «канал» к этой великой общности.
Именно этот отдельный человек, независимая мыслящая личность, стоит в центре «мироздания по Эмерсону». Этот индивидуум — «единственный и верховный деятель», он наделен частицей Сверхдуши и не нуждается в навязчивой опеке общества, которое находится в заговоре против личности. Введя разделение труда, навязав человеку множество законов и правил, оно закрепостило его и превратило в придаток бездушного государственного механизма. А раз так, рассуждает Эмерсон, то «нет другого пути, ведущего к совершенному миру и довольству, кроме следования советам собственного сердца».
Отсюда следует знаменитая доктрина о «доверии к себе» («self-rеlianсе»), бесстрашно, в заостренно-полемической форме сформулированная Эмерсоном в одноименном эссе. «Верь себе!» — вот призыв, который несется с каждой его страницы. Тот, кто хочет быть человеком, должен стать нонконформистом. Все великие люди прошлого стали таковыми благодаря самостоятельности духа и умению перешагнуть через расхожее и общепринятое мнение. Все законы достойны насмешки, кроме тех, которые человек устанавливает для себя сам. Священна одна лишь цельность и независимость духа в каждом человеке:«Освободись, обрети свободу самому себе и весь мир будет тебе рукоплескать».
Идеал Эмерсона в области общественных отношений — союз, основанный исключительно на добровольном согласии сохраняющих свою независимость индивидуумов. Теория личности и государства Эмерсона — разновидность философского анархизма.
Каковы истоки этой индивидуалистической утопии? Исторически индивидуализм как выделение человека из общины складывается в эпоху Возрождения (ренессансное «открытие Я»). Позднее он становится важнейшей составляющей романтического канона личности (герои Байрона, Гофмана, Лермонтова и др.). Но именно в США индивидуализм стал устойчивой чертой национального сознания, что нашло отражение в системе построения гражданского общества США и модели повседневного поведения американцев. Причина тому, во-первых, наследие протестантизма, утверждавшего личный характер отношений верующего и Бога, часто не признававшего ни светской власти, ни церковных посредников. Во-вторых, это повседневный жизненный опыт американских колонистов, которых сами условия жизни в Новом Свете, особенно на фронтире, учили надеяться только на себя и полагаться на собственные силы, не надеясь на помощь государства, а его контроль воспринимая как досадную помеху. Доктрина Эмерсона о доверии к себе подняла сложившуюся жизненную практику на уровень национальной идеологии, дав ей этическое обоснование. Она легла в основу концепции «американской мечты».
Едва ли возможна однозначная оценка этического индивидуализма Эмерсона. Несомненно, в ней есть опасность разгула разрушительных центробежных сил, которые раздробят общество на отдельные воюющие между собой атомы. Не исключено, что кто-то увидит в принципе «доверия к себе» возможность оправдать любое эгоистическое желание ссылкой на «внутренний голос». Но следует помнить: доктрину о «доверии к себе» провозгласил человек абсолютной нравственной безупречности, еще при жизни почитаемый за святого. Еще важнее то, что индивидуализм Эмерсона последовательно демократичен и не предполагает никакой избранной расы или нации, никакого привилегированного класса. Каждый человек должен «ощутить мир принадлежащим ему и общаться с другим человеком как суверенная держава с суверенной державой». Наконец, в этике Эмерсона есть своего рода ограничитель, оберегающий мир от распада и анархии, — царящий в природе Нравственный Закон.
В исторической перспективе при всей «обоюдоострости» доктрина Эмерсона о «доверии о себе» имеет прогрессивное значение. Она выражает протест против манипулирования человеком, превращения его в «винтик», материал для осуществления утопических схем, утверждает самоценность человеческой личности, зовет к свободе мысли и чувства.
Вторая главная тема творчества Эмерсона — «человек и природа». В трансцендентализме Эмерсона природа — всеобщая первооснова, и человеческое существование может быть полным только в единстве с природой. Природа прежде всего — «символ духа». Существует таинственная связь между миром природы и миром человеческой души. Законы материи соответствуют законам этики. Все в природе пребывает в гармоничном единстве. Насколько общество, сводящее человеческие отношения к «обмену новостями из одной и той же тарелки», губительно воздействует на человека, настолько общение с природой целительно для него.
В книге «Избранники человечества», а также ряде эссе Эмерсон развивает свою историческую концепцию. Его не интересуют общественно-экономические формации и развитие производительных сил. Историю, по его мнению, творят великие идеи, воплотившиеся в осознавших свое призвание людях. История подменяется биографией: «Всякий общественный институт — лишь продолжение тени, которую отбрасывает какой-то человек».
Важная роль в развитии эстетической мысли в США принадлежит «органической» эстетической теории Эмерсона. Для Эмерсона художник, творец — посредник между Сверхдушой и человечеством.
Особый акцент делается на интуиции. Тайны истины и красоты неподвластны сухой логике и объективному знанию. Только воображение и интуиция могут раскрыть связь между миром внешним и миром внутренним. И тогда произведение искусства станет «органической» частью природы.
Значительное место в эстетике Эмерсона отводится утверждению национального характера, национального своеобразия американской культуры. Он подчеркивает, что предметом литературы должны стать сегодняшний день Америки и ее сегодняшние дела. Американская литература не должна копировать европейские образцы. Настоящий американский гений явится с необозримых просторов Запада и заговорит собственным языком (Эмерсон, по сути дела, предсказал появление У. Уитмена). Но Эмерсон, который сам был эрудитом и знатоком древности, призывает не порвать с пошлым, а поставить его на службу современности. Целью искусства Эмерсон считает не развлечение, а нравственный пример. Не случайно он придавал такое большое значение своим устным выступлениям, стремясь к прямому воздействию на аудиторию. Его эссе во многом опираются на традицию новоанглийской проповеди, при этом общефилософские концепции прилагаются к повседневному человеческому опыту.
В целом Эмерсону присущ демократический взгляд на литературу. Слово писателя, по его мнению, должно быть рождено народом и служить народу.
Эмерсон — мастер блестящего, отточенного афоризма, в сжатой, концентрированной форме выражающего ключевую мысль эссе или стихотворения. Многие из его афоризмов стали национальными «крылатыми фразами». Эмерсон широко использует приемы и стилевые обороты, свойственные ораторской речи: риторические вопросы, побудительные конструкции, различные виды повторов и т. п. Его художественный язык исполнен проповеднического пафоса, но далек от скучной назидательности и, наоборот, отличается богатством и разнообразием интонаций — от пророчески-возвышенной до непринужденно-бытовой.
Идеи, творчество, сама личность Эмерсона несли в себе огромный стимулирующий заряд, что обусловило широту и многообразие их влияния на американскую духовную жизнь.
Другой яркой фигурой американского трансцендентализма был писатель, философ и натуралист Генри Дэвид Торо (1817— 1862). Он родился в Конкорде в семье бедного ремесленника, но благодаря стипендии ему удалось окончить в 1837 г. Гарвардский университет. Торо вернулся в Конкорд, работал сначала учителем в школе, затем землемером, карандашным мастером, а с 1841 г. поселился в доме Эмерсона, формально в качестве садовника, а фактически — как младший друг и ученик. Благонамеренные жители Конкорда считали его лентяем и подозрительным чудаком, а он лишь всегда поступал так, как считал правильным. Его кредо: «Не надо мне любви, не надо славы, дайте мне только истину».
Торо становится членом Трансцендентального клуба, печатает стихи и прозу в журнале «Дайэл». Его основные произведения —«Неделя на Конкорде и Мерримаке» (1849), «Уолден, или Жизнь в лесу» (1851), а также ряд эссе, из которых наиболее известно «Гражданское неповиновение» (1849). Большая часть написанного Торо —лирико-философские очерки-размышления. Это своего рода дневники его путешествий в природу — в леса штата Мэн или за околицу Конкорда,— но это также и дневник поисков высшей истины и гармонии.
Однако Торо отнюдь не просто «беглец в природу». Его глубоко волнуют и проблемы общественной жизни. В 50-е гг. он принял активное участие в аболиционистском движении, выступая с бескомпромиссной критикой рабства. Это особенно ярко проявилось осенью 1859 г. во время суда над капитаном Джоном Брауном. Торо колокольным звоном собрал в ратуше жителей Конкорда и произнес речь в защиту Брауна и его дела.
Центральное место в литературном наследии Торо занимает «Уолден». История создания книги необычна. 4 июля 1845 г. Торо на берегу озера Уолден на участке земли, принадлежавшем Эмерсону, своими руками выстроил хижину и прожил там два года и два месяца, питаясь почти исключительно плодами собственного труда. «Уолден» — своего рода отчет об этом эксперименте, ставшем в XX в. легендой.
Торо так объяснял смысл своего поступка: «Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью». Уход в лес — свидетельство неприятия Торо основ существующего уклада жизни. На страницах «Уолдена» им предъявляются суровые обвинения — в порабощении человека, в превращении рабочего в машину, в создании пропасти, на одной стороне которой дворцы, а на другой — жалкие хибарки бедняков, да и их многие лишены: «У птиц есть гнезда, у лисиц — норы, у дикарей — вигвамы, а современное цивилизованное общество обеспечивает кровом не более половины семей». И такая картина повсюду: «Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню». Где же выход? Общество держит человека на поводке материальных благ. Надо отказаться от них, отказаться от собственности — капкана экономической зависимости. Для этого нужно свести к минимуму потребности, ограничившись лишь тем, что действительно необходимо: «Упрощайте же, упрощайте. Вместо трех раз в день, если нужно, питайтесь только один раз, вместо ста различных блюд довольствуйтесь пятью и соответственно сократите все остальное». Этот принцип Торо и реализует на практике во время своей жизни на Уолдене.
В первой главе «Хозяйство» он описывает экономическую сторону своего эксперимента. Скрупулезный подсчет затрат и «доходов» (неполные 27 долларов, вырученные от продажи выращенных бобов и нечастой работы по найму) доказывает, что физический труд в полезных для здоровья дозах полностью обеспечивает необходимый прожиточный минимум — кров, питание и одежду. А кроме того, у человека остается достаточно свободного времени для того, чтобы читать, думать, мечтать, встречаться с друзьями и общаться с природой.
Торо, разумеется, не предлагает всем поселиться в хижинах и вернуться к натуральному хозяйству (более того, предостерегает против слепого подражания и копирования его опыта). Но его «экономическое обоснование» собственного эксперимента доказывает, что он — не просто мечтатель-идеалист. Его метод реален и опробован. И пусть каждый постарается подвести под свой «воздушный замок» твердый фундамент. Главное — суметь отказаться от приманок общества ради экономической независимости и духовной свободы.
Второй важнейший момент эксперимента Торо — восстановление утраченного единства с природой. Целые главы «Уолдена» посвящены изображению гармонии человека и природы (по воспоминаниям современников, у Торо был особый талант общения с природой: к нему подплывали рыбы, а птицы клевали зерна у него с руки). Природа в изображении Торо наделена душой и жизнью, ее созерцание — величайшее благо, потому что, слушая голоса леса, следя за движением облаков, человек растет, «как растет по ночам кукуруза». Лирически окрашенные пейзажи Торо принадлежат к лучшим страницам, посвященным природе, в мировой литературе. В ткань повествования органично входят стихотворения, утверждающие неразрывную связь человека и природы:
Можно ли ближе быть к небесам,
Если мой Уолден — это я сам?
Я и берег каменистый.
Я над ним и ветер быстрый,
А глубинную струю
Я в душе своей таю.
(Пер. З.Е. Александровой)
Именно Уолдену посвящены самые проникновенные строки в главе «Пруды»: «Это око земли, и, заглянув в него, мы измеряем глубину собственной души». Озеро вырастает в символ чистоты и вечной молодости, с которым сопоставляется окружающая жизнь. С горечью пишет Торо о том, что лесорубы опустошили берега озера, на них понастроили хлевов, поблизости протянули железную дорогу, а жители близлежащего поселка поговаривают о том, чтобы провести воду Уолдена к себе в кухни. Разрыв с природой — одна из главных причин деградации человечества. Восстановление единства с нею — непременное условие физического и нравственного здоровья: «Дикая природа нужна нам как источник бодрости... Природой невозможно пресытиться».
Технические новшества, по мнению Торо, несут лишь новую эксплуатацию. Кроме того, механические игрушки отвлекают человека от подлинного знания. Люди спешат соорудить магнитный телеграф между штатами Мэн и Техас, ну а что если Мэну и Техасу будет нечего сообщить друг другу?
Как и Эмерсон, Торо — противник государственной власти. В ее законах он видит нарушение права личности на свободное развитие. Пусть на свете будет как можно больше различных людей и пусть каждый ищет свой собственный путь: «Пусть юноша строит, сажает или уходит в море, пусть только ему не мешают делать то, что ему хотелось бы». Торо призывает каждого человека не шагать в такт со звучащими вокруг маршами, а прислушиваться к тихой музыке собственной души й следовать ее мотиву. Так Торо приходит к формуле «гражданское неповиновение»: человек имеет право, более того, это его долг — не подчиняться тем законам, которые противоречат его чувству справедливости.
Широко известен эпизод с арестом и заключением Торо в тюрьму в 1846 г. за отказ платить налоги после того, как США развязали захватническую войну с Мексикой. Если государство своими законами нарушает высшие принципы «естественной справедливости», человек должен свою жизнь сделать тормозом государственной машины: «При правительстве, которое бросает в тюрьму невиновных, настоящее место для честного человека—тюрьма». Если все будут поступать таким образом, государство не сможет функционировать, правительство будет вынуждено прекратить бесчестную войну и отменить несправедливый закон.
Вся жизнь и все творчество Торо поражают абсолютной цельностью и искренностью. Его пример возвышает и облагораживает. «Читал Торо и духовно поднялся»,— записал в дневнике Л. Толстой.
Хотя тон Торо в его произведениях подчас исполнен горькой иронии, а иногда и гневного сарказма, писатель не теряет веры в то, что человечество сумеет найти выход из тупика противоречий. Он подчеркивает, что не собирается сочинять «Оду к Унынию», наоборот, будет «горланить, как утренний петух на насесте». Поэтическим предсказанием светлого дня впереди звучат заключительные строки «Уолдена»:
«Восходит лишь та заря, к которой пробудились мы сами. Настоящий день еще впереди. Наше солнце — это только утренняя звезда».