«Испанские и итальянские повести» Альфреда де Мюссе (1810—1857), увидевшие свет в 1830 г., красноречиво заявляли о том, что в стане романтизма появился еще один боец. К 1830 г. романтики, как представители нового течения, значительно окрепли, продолжая критиковать классицизм, эстетические каноны которого отождествлялись ими с уходящими, реакционными формами политической жизни. Присоединясь к романтическому движению, Мюссе видел в его эстетике новаторскую литературную доктрину, с которой он подробно ознакомился в «Сенакле», возглавляемом В. Гюго.
Мюссе принял живое участие деятельности поэтов «Сенакля»: он так же выступил против классицистической рутины в литературе периода Реставрации, ему был чужд религиозный аскетизм и мистицизм (Мюссе не создал ни одного стихотворения, которое говорило бы о его приверженности роялизму и католической церкви); поэт свободно обращался с единствами места и времени, применял выдвинутый романтиками принцип сочетания элементов трагического с комическим. Но уже первый стихотворный сборник поэта знаменовал собой возникновение собственной поэтической манеры Мюссе: им были отвергнуты не только чопорность эпигонов классицизма, но и многие романтические штампы.
Первый сборник Мюссе «Испанские и итальянские повести» состоял из поэм: «Дон Паэс», «Каштаны из огня», «Порция», «Мардош» — и ряда небольших стихотворений. Стихи поэта грациозны, задорно лукавы, шутливы и уже достаточно ироничны. Если в драматической поэме «Дон Паэс» (1828) всерьез описываются безумные страсти, жесточайшее разочарование, страшная месть, то в стихотворной драме «Каштаны из огня» (1829) эти же мотивы значительно приземлены, и даже страшная месть не страшна, то же в поэме «Мардош» (1829), где герой и его возлюбленная от начала до конца запечатлены в сценах, снабженных многочисленными деталями быта, что невольно снижает представление об их чувстве-страсти.
Мюссе, несомненно, романтик в «Испанских и итальянских повестях». Обратимся хотя бы к поэме «Порция» (1829), в которой поэт предлагает любовный треугольник: немолодого, но страстно влюбленного в свою жену, Порцию, графа Онорио, и юных Дальти и Порцию, безумно полюбивших друг друга. На сцену ночного свидания указывал в своей заметке о творчестве Мюссе А.С. Пушкин в 1830 г.:«... картина ревнивца, поседевшего вдруг, разговор двух любовников на море — все это прелесть». По-романтически вторгается социальная проблематика в поэму — юный Дальти оказывается бедным рыбаком, но чувство любви к нему у графини Порции столь велико, что она молвит
«Двух любящих навеки
Соединяет Бог, сомкнем мы вместе веки.
Восхитит и меня с тобою ангел твой».
(Пер. А. Курошевой)
В «Порции» появляется и та ироническая нота, насмешливый задор, которые впоследствии разовьются у Мюссе в скептическое восприятие окружающей действительности. Дальти презирает вельмож Венеции, их роскошь, богатство, порождающие порок и нищету.
Я ночью у дворцов, бедняк, бродил босой.
Я на вельмож смотрел, являющих собой —
На знать надменную, сановников различных,
Средь челяди своей — подобье параличных;
Под кровлей мраморных и золотых палат.
Чью тень поклоном чтят и что весь век свой спят
(Пер, А. Курошевой)
Герой бросает вызов окружающему миру, защищая свое попранное человеческое достоинство, возвышенные человеческие чувства. В целом поэзия первого сборника Мюссе красочна и эмоциональна, поэт упивается земными радостными чувствами, воспевая всепобеждающую любовь, прекрасную молодость. Становление поэта происходило стремительно, как и подобает «сыну века». После Июльской революции в поэме «Бесплодные желания» (1830), написанной после июльских дней, лирического героя Мюссе трудно узнать: «Я молод, полон сил. Не кончив восхожденья, уже я утомлен...»
...Как быстро время мчится!
Ребенок вышел в путь без горя и забот,
Хоть путь его далек, беспечно он идет.
Склоняясь, он глядится
Вдруг на пути ручей. В него, и отражен в воде старик седой!
(Пер. В. Рождественского)
Пытаясь осознать происходящее в современной действительности, поэт мужественно и искренне, но в мрачных, пессимистических тонах оценил свой век, не находя ничего значительного и возвышенного в его духовном мире. И все же поэт не отворачивается от современной ему жизни, не замыкается «в башню из слоновой кости», будучи уверенным в гражданское предназначение поэта.
Поэт, мечтатель страстный,
Кто б ни был ты — дитя иль муж, — коль ты живой,
Решайся! Лиру брось — и в бой, скорее в бой!
(Пер. В. Рождественского)
А молодых поэтов Мюссе призывает воспевать свободу:
Соблазн пустых прикрас развей без сожаленья.
Свободы воздух пусть без страха Муза пьет
(Пер. В. Рождественского)
И обнаженная, как Истина, идет!
Призывы к свободе и ощущение того, что свободы нет ни во Франции, ни в других странах Европы, вызывают порой у Мюссе чувство глубокой безысходности.
В первые годы Июльской монархии в творчестве поэта укрепляется романтическая тема разлада между гордой, свободолюбивой личностью и буржуазным обществом, неспособным понять возвышенные устремления и идеалы. Об этом романтическая поэма «Уста и чаша» (1832), где главный герой - бунтарь (сродни байроновским героям Гяуру, Манфреду, Ларе), гордый юноша Франк бросает вызов не только устоям общества, но и Богу, смело сбрасывая его с небесного пьедестала. Франк приходит к выводу, что миром правят не мистически-неведомые силы, а вполне земные, реальные. Например, золото, развращающую силу которого он обличает. Ни патриархальная жизнь горцев, ни тем более жизнь в мире буржуазном не приносит счастья Франку.
Критическое отношение к нравам, морали современного общества, к самому буржуазному веку высказывал Мюссе и в «Посвящении» к поэме «Уста и чаша». Поэт — не бесстрастный наблюдатель жизни, горько и страстно размышляет («Посвящение» задумано в форме свободной беседы с читателем) о противоречиях современной Франции. С негодованием он говорит о «стяжателях нечистых», о «тупицах, сановных и речистых», осуждает он и политическое хамелеонство, особенно среди поэтов, равно прославляющих как режим Реставрации, так и буржуазную монархию Луи-Филиппа; не приемлет поэт и религиозную ортодоксию, утверждаясь всё более в религиозном свободомыслии.
В «Посвящении» Мюссе открыто выразил не только свои социальные взгляды, но и литературно-эстетические. Уже в 1831 г. в «Тайных мыслях Рафаэля, французского дворянина» Мюссе критиковал как последователей классицизма, так и бывших своих единомышленников — романтиков, признаваясь, что на его рабочем столе находятся «Расин с Шекспиром вместе, и с ними Буало, простивший их во всем», и клянясь, что отныне:
Я буду воспевать — тебя, о город мой!
Я не покину впредь волшебный берег твой...
— это значит, что поэт отдает предпочтение проблемам современной жизни. В «Посвящении» Мюссе продолжает выступать против поэтов-романтиков за их тягу к историческим сюжетам, заимствованным из средневековья; против поэтов —слезливых мечтателей, которые, что «ни шаг, роняют море слез на ворохи бумаг» (это был прямой выпад против Ламартина).
С многими романтиками Мюссе разошелся во взглядах на изображение природы в поэзии (поэт выступал против созерцательного культа природы, ее мистического обожествления), на то, чтобы в поэзии преобладали религиозные мотивы. Мюссе требовал от поэтического творчества «истинного выражения жизни», считая, что поэт должен отражать жизнь не в искаженном свете, но в том виде, в каком она предстает его взорам. Отстаивая свое право художника на создание живых французских нравов и характеров, Мюссе ломал и привычную для романтиков систему литературных кумиров: он и за Расина, и за Шекспира, ему близко творчество Мериме и Кальдерона. Вместе с тем согласно эстетике романтизма в «Посвящении» звучат мысли и о праве художника на свободное творчество, и о презрении к посредственности, подражательству. Критикам, обвинявшим его в подражании Байрону, он отвечал, что «заимствовать стихи меня не приневолишь», «...не грабил я могил». Мюссе развивает здесь и романтическое представление о поэте, как о вожде человечества, идущем впереди своих современников: поэт — «вождь и свой отряд спешит опередить». Но поэт и «воин», он и художник, творящий для народа.
Мысли о том, каково должно быть современное искусство, занимали Мюссе и в последующие годы: в 1833 г. он написал статью «О современном искусстве», где выступал вновь за связь с общественно-политическими событиями эпохи; в «Письмах Дюпюи и Котоне» (1836) поэт стремился к осмыслению романтизма опять-таки для того, чтобы отстоять свои литературные принципы. В «Письмах» обнаруживается та черта в творчестве Мюссе, которая выделяет его среди таких писателей, как Гюго, Ламартин, Виньи, Ж. Санд, — ирония, как своеобразный творческий прием. Мюссе ироничен и самоироничен во всех разрабатываемых им жанрах (лирика, драма, проза), во все годы его творческой деятельности. Различна только степень иронии.
В 30-е годы Мюссе искал единственно свой путь в творчестве, но как часто этот путь был противоречив. Поэт мог сам себе противоречить в одном и том же произведении. Вновь возвращаясь к «Посвящению», можно найти строки, в которых роль поэта определена вполне аналитично: «Коль ошибается мой век — мне дела мало...» «Не верьте ни во что — но веруйте в любовь», — заключает Мюссе то ли серьезно, то ли с иронией. В этих мыслях заключена немалая степень разочарований, сомнений, отрицаний, чувства одиночества, испытываемые, по-видимому, Мюссе — поэтом и просто человеком, чьи мечты о решительных переменах в общественной жизни Франции не осуществились.
Пессимистическое романтическое мировосприятие овладевает поэтом, сказываясь в его лучших произведениях 30-х годов. В «Лоренцаччо» (1834), исторической пьесе, рассказывающей об убийстве в 1537 г. флорентийского герцога Алессандро Медичи, несомненно, отразилась политическая обстановка Франции начала 30-х годов. Флорентийские республиканцы выглядят в пьесе демагогами, пассивными наблюдателями. Вместо того чтобы принять участие в борьбе за республику, о которой они мечтали, аристократы-республиканцы покорно ожидают прихода нового герцога. Мюссе проницателен, когда от имени главного героя Лоренцо предрекает иной исход флорентийской революции только в том случае, если в ней примет участие народ. Но сам он, готовясь к убийству тирана, будучи крайним индивидуалистом, ничего не предпринимает для привлечения народа к осуществлению своих идеалов. Его подвиг, за который он поплатился жизнью, оказывается бесцельным, социально бесполезным: свобода не восторжествовала, на смену Алессандро Медичи пришел другой тиран, Козимо Медичи.
Лоренцо, герой исключительный, обвинен Мюссе так же, как и трусливые республиканцы. Романтический герой драмы нарисован поэтом с известной долей скептицизма. Лоренцо раздваивается, порой не узнавая и уже не понимая своего истинного лица. Ведь, чтобы войти в доверие к Алессандро, Лоренцо (презрительно — Лоренцаччо) надевает маску труса и развратника. Жизнь при дворе развратила его, поколебала цельность его политических взглядов, его нравственную чистоту, потому-то и убийство герцога он совершает с отчаянием и безверием в душе.
Романтический герой драмы «Лоренцаччо», как и герой романа «Исповедь сына века» (1836), сам заражен «болезнью века», т.е. разочарованием, неверием. С еще большим лиризмом страстностью Мюссе рассказал историю «погибшего» молодого поколения, из среды буржуазной интеллигенции, которые родились в годы Французской революции, а выросли в годы наполеоновской империи.
Рисуя историческую эпоху конца XVIII — начала XIX в., Мюссе видит лишь негативные последствия революционных сдвигов: свобода, завоеванная XIX в., для Мюссе оказывается прежде всего свободой от идеала. «Болезнь нашего века происходит от двух причин, — констатирует автор романа, — народ, прошедший через 1793 и 1814 годы, носит в сердце две раны. Все то, что было, уже прошло. Все то, что будет, еще не наступило. Не ищите же ни в чем ином разгадки наших страданий». Герой романа, юноша Октав, как бы замкнут на настоящее, которое ассоциируется с «пустотой». Это значит — жизнь без смысла, без надежды на будущее. Раз настоящее — пустота, то и герой не занят никаким практическим делом. Октав сосредоточен исключительно на себе и на своих чувствах, на отношениях с возлюбленными.
В романе опровергается тезис, совсем недавно провозглашенный поэтом: «...веруйте в любовь». «Исповедь сына века» начинается именно с того, что Октав познает разочарование в любви и в дружбе — и тогда для него рушится весь мир, так как основой его мира была любовь. Мюссе сосредоточивает свое внимание на психологическом анализе чувств Октава. Это — глубокое разочарование, затем безумное отчаяние и, наконец, ярость.
Все состояние Октава рисуется болезненным, герой крайне эмоционален, он беспрерывно источает потоки слез. Это существо слабое, не приспособленное к жизни. Ведомый по жизни другом Деженэ, завзятым циником, Октав проходит своеобразную школу воспитания. Изведав все наслаждения, превратив свою жизнь в непрерывную оргию, он приходит к выводу, что его душевные силы растрачены недостойно, и он пытается найти в себе возможность нравственного возрождения.
Так начинается «вторая жизнь» героя. Удалившись из Парижа в деревню, полюбив честную и способную на глубокие чувства молодую женщину Бригитту Пирсон, Октав стремится избавиться от своих недугов. Но тщетно. Идиллия превращается в трагедию (таким образом, руссоистский мотив спасения личности под воздействием благотворного влияния природы не оправдывает себя в романе Мюссе), и герои расстаются навсегда. Роман Мюссе продолжает исповедальную тему, начатую во французской литературе Шатобрианом, Сенанкуром, Констаном. Но страдания романтической личности у Мюссе прямо связаны с трагедией века.
Само название романа выдает замысел автора, стремившегося показать в нем типические явления современности, выявить в признаниях «сына века» не только несчастье героя, но и трагическую судьбу всего поколения, к которому он принадлежал. При таком изображении действительности лирический, очень «личный» роман вобрал в себя значительное идейное и общественное содержание. И все же, читая «Исповедь» и сравнивая ее с произведениями 30-х годов, например, таких писателей, как Виньи, Бальзак, Гюго, Ж. Санд, Стендаль, убеждаешься в односторонности подхода Мюссе к событиям его века, причиной тому был, по всей видимости, социальный пессимизм поэта, его неверие в торжество прогресса.
Глубокое личное разочарование Мюссе в современной действительности сказалось и на измельчании его романтического героя. Это уже не необыкновенная личность, отличная от других: свершение великих подвигов прошло, повседневность поглотила возвышенные души, осудив их на безысходное прозябание. Жизненная философия героев Мюссе ярко выражена в пьесе «Фантазио» (1833): героя ничто не радует, не вдохновляет, мир кажется однообразным, старым, наскучившим и избитым. Единственное желание Фантазио —это «усесться на парапет, глядя на течение реки, начать считать — один, два, три, четыре — и так дальше, до самой смерти». На что его друг Спарк отвечает: «Твои слова у многих вызвали бы смех, но меня ты приводишь в содрогание. В этих словах вся история нашего века». Это и история самого Мюссе. Отсутствие надежды на будущее наложило отпечаток на все его последующее творчество и личную его судьбу.