Литература Викторианской эпохи. Круп­нейшие достижения в истории социального романа

В 20—30-е годы XIX в. ушли из жизни Байрон и Шелли, Китс и Скотт. Романтизм растрачивал себя и не пополнялся новыми именами. Правда, он не прекратил своего существования и был еще значитель­ным явлением в литературе, но в рядах его сторонников наметилась полемика, направленная против крайностей романтизма и исключи­тельности романтического героя. 

30-е годы XIX в. в истории развития английской литературы ознаменованы появлением новых черт в жанровой структуре романа, что было обусловлено историко-политическим и социально-экономи­ческим развитием Англии в период формирования чартистского дви­жения, обострения противоречий в стране, вступившей в викторианскую эпоху (1837—1901). 30—40-е годы —это годы круп­нейших достижений в истории английского социального романа. 

Понятие викторианства, связанное с викторианской эпохой, озна­чает определенную идеологию, образ мыслей и жизни, духовную атмосферу, комплекс нравственных и этических установлений, свиде­тельствующих о благополучном поступательном развитии общества в целом. Викторианство — феномен культуры, в котором активно вы­страивалась концепция национального характера в современную эпоху. В XX в. термин «викторианство» получил самое широкое толкование. Одно время оно сводилось лишь к позитивным сторонам викториан­ской культуры, к якобы устойчивым эстетическим и этическим нормам, которых нет в современном обществе. 

Начиная с 1948 г. викторианская эпоха, викторианская литература активно анализируются критиками и историками литературы, что находит отражение в огромном количестве диссертаций и монографий, посвященных различным аспектам викторианства. Однако если учесть деятельность писателей «блестящей плеяды», то станет ясно, насколько призрачными были представления о золотом веке читателей XX столетия, по-настоящему не вникавших в диалектику сложного и противоречивого времени, когда мирно уживались серьезный и глубокий критицизм, осуждение эгоизма пра­вящих классов с проповедью самоусовершенствования и альтруизма; когда наряду с буржуазным практицизмом и расчетом культивирова­лась личная порядочность и честность, высокая ответственность и трудолюбие; когда решался вопрос о всеобщем избирательном праве и рабочие впервые в истории выступили единой политической силой, способной отстаивать свои требования не стихийно, а организованно, сознательно и целеустремленно. 

«Блестящая плеяда» английских писателей, выразительные и крас­норечивые страницы произведений которых открыли миру больше политических и социальных истин, чем это сделали все профессио­нальные политики, публицисты и моралисты вместе взятые, показала в своих творениях все слои буржуазии, начиная с высокочтимого рантье и держателя ценных бумаг, который смотрит на любое предпринима­тельство как на нечто вульгарное, и кончая мелким лавочником и клерком в конторе адвоката. Диккенс и Теккерей, мисс Бронте и миссис Гаскелл изобразили их полными самомнения, напыщенности, мелочного тиранства и невежества, и цивилизованный мир подтвердил их приговор. 

В XIX столетии наивысшего расцвета в Англии достигает роман, связанный с активной политической и социальной жизнью страны, отражающий духовные потребности общества. «Домби и сын», «Хо­лодный дом», «Тяжелые времена», «Рождественские повести» Ч. Дик­кенса, «Ярмарка тщеславия» У. М. Теккерея стали наиболее ярким художественным обобщением, символом эпохи. Вместе с тем в стране, где всегда чтились традиции и ощущалась связь времен, огромную роль играли в литературе идеи предшествующего века — эпохи Просвещения, этой своеобразной колыбели различных жанровых разновидно­стей романа. 

Роман XVIII столетия — это устойчивое типологическое понятие, которое несет в себе важные структурообразующие принци­пы. Они характеризуются вполне определенными свойствами, пере­данными в наследство веку XIX. Национальное своеобразие английского реализма определяется прежде всего критической направленностью творчества большинства крупных писателей, «живописностью», опирающейся на традиции нравоописательной сатирической живописи и графики Хогарта и Крукшенка и проявившейся не только в описаниях, пейзажных зари­совках, но и в самом принципе изображения личности и среды, и, наконец, в ярко выраженном дидактизме, заимствованном у просве­тителей, а в XIX в. — политически сокращенном и продиктованном развитием буржуазного либерализма, с одной стороны, и ростом и развитием пролетариата — с другой. Дидактизм и нравственные кате­гории, формирующиеся в викторианскую эпоху в общем русле развития наук, особенно политэкономии, социологии, философии, накладыва­ют определенный отпечаток на произведения Диккенса и Ш. Бронте, Теккерея и Д. Элиот, однако их место в романе в разные периоды эволюции этого жанра определяется общим развитием структуры художественного произведения, чему в немалой степени способство­вало увеличение читательской аудитории и публикация романа отдель­ными выпусками в журналах, а также формирование массовой культуры.

Развивая традиции просветительского реалистического романа, литература XIX в. не только расширила и углубила их, но и обогатила новыми тенденциями, наметившимися в духовной жизни общества. 

Начинается ли викторианский век с вступления на трон королевы Виктории в 1837 г. или он подготовлен предшествующим развитием исторических событий? Современные историки литературы отвечают на этот вопрос неоднозначно, но прослеживается явная тенденция показать и доказать вероятность второго предположения. Именно в 20—30-е годы обозначились те политические и идеологические тен­денции, которые подготовили почву для ускоренного формирования идей и оценочных критериев, обычно ассоциирующихся с викторианством. 

В историко-литературном процессе Англии XIX в. можно выделить три основных периода. Первый период — 30-е годы; второй — 40-е,или «голодные соро­ковые», третий — 50—60-е годы. 30-е годы характеризуются ускорен­ным развитием английского общества по пути буржуазного прогресса и сложного изменения его социальной структуры, развитием рабочего движения, приходом буржуа с помощью народных масс к политической власти в результате избирательной реформы 1832 г. Огромные успехи национальной индустрии, отмена в 1834 г. «хлебных» законов сопро­вождались расширением деятельности Англии в других странах мира, развитием ее внешней торговли, осуществлением колониальных захва­тов. 

В 30-е годы серьезные изменения происходят в развитии промыш­ленного Севера. На первый план выдвигается крупнейший индустриальный город Манчестер, давший название школе политэко­номии, интересующейся в равной степени и этикой, и социологией. Требование свободы торговли, благополучия и процветания для всех слоев населения оказались актуальными проблемами и для науки, и для литературы, и для искусства. 

Наиболее значительным идеологом буржуазного либерализма был Д. Бентам (1748—1832), положивший начало теории утилитаризма, нашедшей выражение в проповеди прак­тицизма, личной инициативы и предпринимательства. Его лозунг «наибольшего счастья для наибольшего количества людей» должен был привлечь массы своим откровенным утопизмом и иллюзорностью, успокоив общественное мнение, напуганное размахом рабочего дви­жения. 

Обострение социальных противоречий привело буржуазную науку к постановке и необходимости разрешения ряда важнейших социаль­ных задач, в частности проблем народного образования, борьбы с нищетой, состояния тюрем и работных домов. Но наибольшее осуж­дение У. Годвина, Коббета и Хэззлита вызвали взгляды Т.Р. Мальтуса (1766—1834), особенно его «Опыт о законе народонаселения» (1798). Ч. Дарвин утверждал, напротив, что именно это произведение Мальтуса помогло ему найти путь к созданию собственной теории эволюции. Уже в это время в английской буржуазной идеологии, либеральной по своим устремлениям, и в самом чартизме, где наметилось размежевание между сторонниками физической и моральной силы, идея усовершен­ствования политической системы мирными парламентскими метода­ми, законными средствами всячески пропагандировалась и обретала своих сторонников. Немалую роль в этом сыграл и компромиссный характер развития Англии после «Славной революции» 1688 г. и постепенное, медленное, но поступательное движение в сторону раз­вития «демократии для всех». Не случайно именно в 30-е годы возро­дились старые традиции выражения идей и суждений в эссеистике и очерке, стали обновляться уже известные концепции историзма в свете умеренного эволюционного плана обновления общества и его инсти­тутов. 

В романах Диккенса все эти идеи найдут отражение позднее, в 40—50-е годы, наряду с остронегативным отношением писателя к теории разумного эгоизма, себялюбия и практицизма. Наиболее зна­чительными историками этого периода были Т.Б. Маколей (1800— 1859), автор «Истории Англии» (1849—1855), а также рецензий и статей о Байроне, Адцисоне, Свифте. 

В идеологической борьбе 30-х годов особую роль суждено было сыграть «Молодой Англии», обществу, собравшему представителей аристократии, выступившей против политики буржуазии с позиций феодального социализма. Главой «Молодой Англии» был Б. Дизраэли. Представители «Молодой Англии» ратовали за возрождение нации, «погрязшей в грехе и пороке», и рекомендовали обратиться к религии как к серьезному нравственному оружию, нацеленному на исправление общественных противоречий. 

Однако подлинным выразителем сложностей и противоречий вик­торианского века суждено было стать Томасу Карлайлу (1795—1881), сочинения которого отразили духовную жизнь нации на протяжении целого столетия. Блестящий мыслитель и оратор, памфлетист и исто­рик, он оказал влияние на творчество Диккенса и Герцена, Толстого и Уитмена. Он был связан с итальянскими карбонариями и с английским утопическим социалистом Р. Оуэном, вторым после Колриджа познакомил английского читателя с немецкой литературой и филосо­фией (он состоял в переписке с Гёте, написал книгу о Шиллере). Карлайлу принадлежат памфлеты: «Чартизм», «Прошлое и настоящее», свидетельствующие о том, что их автор был далек от апологетического восхваления буржуазных порядков и осуждения подъема рабочего движения.

Основными вопросами, дискутируемыми в конце 20—30-х годов, были вопросы, связанные с романтизмом, с судьбой романтического героя. Писатели и философы — Э. Булвер-Литтон, Б. Дизраэли, Ф. Мэрриат выдвигали на первый план сильную энергичную личность, поэтизируя ее и рассматривая вне общественных связей, а также героизируя преступление («Вивиан Грей», «Молодой герцог», «Кантарини Флеминг» Дизраэли). Наибольшую известность, однако, принес­ли Дизраэли его программные романы 40-х годов («Сибилла, или Две нации», 1845; «Танкред», 1847; «Конингсби», 1844), в которых он дает реалистическую картину труда и быта английских рабочих в период нарастания чартистского движения («Сибилла»), а также рисует жизнь молодого поколения, энергичного и эгоистичного в осуществлении своих честолюбивых замыслов. Все три романа Дизраэли должны были помочь его политической карьере, которую он блистательно сделал, получив пост премьер-министра. Булвер-Литтон начал, как и Дизраэли, с полемики с ньюгейтским романом, романтизирующим преступный мир. Его романы «Поль Клиффорд» и «Юджин Эрам» принадлежали к той же серии, что и романы Дизраэли. Но в дальнейшем Булвер-Литтон прославился как исторический романист («Последние дни Помпеи», «Девере», «Лишен­ные наследства»). Знаменательным для своего времени оказался роман Булвера «Пэлем, или Приключения джентльмена», отразивший-слож­ную эпоху перемен в английском романе, прощавшемся с романтиз­мом, отдававшем ему последнюю дань уважения. 

В 30-е годы вступают в литературу молодые Диккенс и Теккерей. Романы «Оливер Твист» и «Кэтрин» были ответами этих писателей на их отношение к ньюгейтскому роману. 40-е годы открывают второй этап в развитии английской литера­туры. Это период общественного подъема, размаха чартистского дви­жения. Основные вехи данного исторического периода — съезд чартистов, состоявшийся в Манчестере в 1840 г., всеобщая забастовка и экономический кризис 1842 г., новый взлет чартистского движения в 1846 г. и, наконец, революция 1848 г. на континенте. 

Известный философ и экономист этого времени Д.С. Милль (1806—1873) в своем произведении «Основы политической экономии» наряду с экономи­ческими вопросами решает и нравственные, что было свойственно английской классической политэкономии, имевшей богатейшие традиции. Изменения идеологического климата в условиях нараставшего общественного подъема отразились на литературном процессе, и преж­де всего на романе как наиболее принципиальном жанре, имеющем огромное воспитательное значение. 

В социальных романах «голодных сороковых» — Дизраэли, Кингсли, Булвер-Литтона, Диккенса и Теккерея, сестер Бронте — получили отражение и идеи века, и состояние общественного движения, и нравственные принципы эпохи. Растерян­ность и страх правящих классов перед размахом чартистского движения все чаще сказывались в апелляции к религии, способствующей нрав­ственному совершенствованию человека и рождающей в обществе терпимость, стремление к «гармоничному» сочетанию интересов пред­принимателя и труженика. 

Крупнейшим представителем «христиан­ского социализма» был Ч. Кингсли (1819—1875), английский священник, оратор, публицист, подписывавший свои воззвания к рабочим «пастор Лот», романист и моралист. Наиболее известные романы писателя — «Брожение» (1846) и «Олтон Локк» (1850). В них он нарисовал ужасающие по своей правдивости картины жизни сель­скохозяйственных и промышленных рабочих. В «Олтоне Локке» он рассказал о судьбе талантливого чартистского поэта (прототипом его явился Томас Купер), задавленного нуждой и лишениями и умираю­щего от туберкулеза. В мировоззрении Кингсли причудливо перепле­лись христианские, буржуазно-либеральные и демократические устремления, отразившие суть борьбы трудящихся низов со своими угнетателями. Он совершенно справедливо утверждал, что «законода­тельные реформы не есть реформы социальные», он не был уверен в том, что хартии могут что-либо кардинально изменить. 

Блестящая плеяда английских романистов с наибольшей полнотой и убедительностью не только показала в своих произведениях реальное положение вещей, вскрыв крупнейшие противоречия и открыв болезни современного общества (снобизм, чрезмерный эгоизм, тщеславие), но и выдвинула благородные гуманистические идеалы — идеалы людей, нравственно здоровых и чистых, способных на самопожертвование. Обрушив свою беспощадную критику на все стороны современной жизни, английские реалисты опирались на богатые традиции бытопи­сательного и нравоописательного просветительного романа, боевую по тону публицистику, материалы газет и журналов своего времени, будили общественное мнение, привлекая его внимание к самым тем­ным, негативным сторонам жизни. Они обогатили роман, привнеся в него элемент публицистичности, плакатности, прямой полемики с существующими идеями и философскими концепциями (бентамизм, мальтузианство, утилитаризм в самом широком значении этого слова), и смогли отстоять в литературе и духовной жизни нации высокие нравственные идеалы и критерии правды и гуманизма. Диккенс и Теккерей, сестры Бронте и Э. Гаскелл смогли обогатить художествен­ную палитру своего творчества тем, что внесли в реалистическую структуру повествования символику и метафору, элементы театра, пародии, сатиры, бурлеска и пантомимы. Они значительно расширили функциональность художественного образа и значимость самостоя­тельности персонажа, чрезвычайно разнообразили повествовательную линию и обогатили диалог. Существенно изменилось отношение к человеку, занимающему особое место в общественном процессе, чему способствовало создание системы детерминант, обусловивших всесто­ронний показ личности в различных связях, общественных и лично­стных. Серьезный роман с определенным комплексом социальных и нравственных задач значительно укрепил свои позиции по сравнению с просветительским философским романом (У. Годвин, М. Уоллстонкрафт, Р. Бейдж, Т. Холкрофт).

Однако связи с предшествующей эпохой были еще очень ощутимы в этот период, о чем свидетельствует и проблематика исторического романа Теккерея, Булвера, опирающихся на события XVIII в. Они выражались в прямом следовании традиции просветительского эссе и памфлета, в развитии предромантических элементов (в частности, готического романа). Просветительские традиции сказались в поста­новке проблем воспитания, образования человека, формирования его идейных, нравственных и эстетических принципов. 

Третий этап в развитии литературы и культуры Великобритании приходится на 50—60-е годы. Это было время утраченных иллюзий, пришедших на смену «большим ожиданиям». Облик романа сущест­венно менялся вместе с изменениями общественной и духовной ат­мосферы. Характер духовной жизни общества определяется идеями позитивизма. Ведущим идеологом позитивизма был Г. Спенсер (1820—1903), который построил свое учение на эклектичной системе концепций Конта, Юма, Милля, Шеллинга и шотландских философов XVIII в. Главные идеи Спенсера были связаны с определением автономии функций различных частей общественного организма. Он механически перенес законы живой природы на общество, считая, что между органами живого организма существует разделение функций, которое должно быть сохранено и в социальной сфере. Проповедуя утилита­ризм, Спенсер выводил нравственность из пользы, связывая последнее с наслаждением. 

Философия позитивизма была чрезвычайно полезной в условиях, когда нужно было напомнить трудящимся не только о их правах, но и об обязанностях. Позитивизм оказал огромное воздействие на английский роман, особенно на произведения Троллопа и Элиот. 

В современной английской литературоведческой науке укрепилось мнение о выделении ранних и поздних викторианцев. Если первых отличали аналитическое критическое отношение к действительности, неспособность человека адаптироваться в чуждом ему мире, то в творчестве поздних викторианцев заметно стремление сосредоточиться на человеке, способном абстрагироваться от окружающего и погружен­ном в мир, имеющий свои нравственные и этические ценности. Меняются и литературные традиции, которым служат художники слова. Если раньше их привлекали Филдинг и Смоллетт, то теперь они чаще опираются на традиции сентиментального бытового романа с преимущественным акцентом на обыденном, прозаическом. Погруже­ние в человеческую психологию означает изменение масштабов изо­бражения жизни и соотнесенности человеческой судьбы с судьбой общества. Усиливается внимание к роману эпическому, но сама эпи­чность снижается, повествовательная линия обогащается за счет ее психологизации, создания атмосферы действия. 

Д. Элиот и Э. Троллоп знают о своих героях, их происхождении, болезнях, одежде, привычках, профессии, духовном мире болыйе, чем знали Диккенс и Теккерей, но степень типичности у поздних викторианцев уменьшается, поскольку в соответствии с позитивистской доктриной явления описывались, но не вскрывалась их суть. Аналогичный процесс происходит в поэзии (Браунинг, Теннисон, прерафаэлиты). Изменение характера романа диктовалось требованиями времени, условиями социального и духов­ного развития Англии. Викторианская культура вступала в новую фазу развития, приближающую ее к культуре рубежа веков.