«Минна фон Барнхельм» (1767) — это «серьезная комедия», в которой частные судьбы связаны с общественными конфликтами, а характеры разработаны реалистически. Благородный прусский офицер во времена Семилетней войны из-за несправедливости властей был лишен чинов, наград, состояния и опозорен. Он не хочет быть в тягость своей невесте Минне и великодушно освобождает ее от данного слова. Но решительная любящая девушка приходит на помощь возлюбленному, и пьеса заканчивается счастливым браком. Комедия имеет общественное содержание: в ней осуждаются прусская монархия, грубый произвол и несправедливость властей, прусский милитаризм. Майор фон Тельхейм — это тип передового человека своего времени, но не портрет прусского офицера: война для него — дело вынужденное; он не верноподданный и не преклоняется перед королем, ему свойственно обостренное чувство справедливости. Это была первая подлинно национальная комедия. Она утверждала гражданский идеал независимой личности, содержала призыв к национальному единению Германии.
Вершиной драматургии Лессинга по праву считается самая острая и смелая его пьеса «Эмилия Галотти» (1772). В ней конфликт свободной личности и феодального общества принял трагический характер. Действие происходит в Италии, но чужие имена и костюмы — лишь внешняя драпировка: в вымышленном княжестве Гвасталла легко было узнать любое из немецких княжеств. Сюжет пьесы заимствован из античной истории: это легенда о римской девушке Виргинии, которую заколол кинжалом отец, чтобы она не досталась насильнику-патрицию. Эмилия Галотти также становится жертвой сластолюбия принца Гонзага, в угоду которому коварный и подлый камергер принца Маринелли убивает в день свадьбы Эмилии ее жениха, графа Аппиани, а невесту похищает. Девушка просит отца, случайно оказавшегося в загородном доме принца, убить ее, чтобы избежать позора. Удар кинжала полковника Одоардо был направлен не против тирана и подлинного виновника несчастья, но объективно пьеса рождала гнев и возмущение существующим строем. Смерть Эмилии воспринималась как протест против феодально-деспотического мира.
Трагедия отличается глубиной и убедительностью образов. Психологически сложен прежде всего образ самой Эмилии. Лессинг рисует ее чистой, самоотверженной и в то же время наделяет внутренней слабостью, неуверенностью в себе. Больше смерти Эмилия боится соблазна: «Соблазн — вот настоящее насилие!» Типическим является образ фаворита Маринелли, готового на любую подлость в своем стремлении угодить принцу. Убедителен и характер графини Орсины, которую уязвленная женская гордость делает обличительницей гнусностей и разврата, царящих при дворе.
Бесспорной удачей Лессинга явился образ принца. Драматург намеренно изобразил его обычным человеком, а не исчадьем ада. Он не лишен обаяния, тонко чувствует искусство, уважает и ценит порядочность. И тем страшнее последствия его поступков.
Трагедия подводила к мысли, что неограниченная, деспотическая власть пскажает, уродует душу человека. Она была исполнена протеста против тирана, узурпации естественных прав личности и именно так воспринималась молодым поколением (не случайно гётевский Вертер в ночь перед самоубийством будет читать «Эмилию Галотти»).
«Эмилия Галотти» создавалась в Вольфенбюттеле, где Лессинг заведовал библиотекой герцога Брауншвейгского. Удушливая атмосфера маленького немецкого княжества усугубила духовное одиночество писателя, но ничто не могло остановить его свободную мысль.
Последние годы жизни Лессинга полны глубоких философских раздумий. В 1778 г. он написал серию блестящих статей, составивших книгу «Анти-Геце». Полемизируя с ярым реакционером пастором Геце по поводу публиковавшихся Лессингом сочинений философа-деиста Реймаруса, автор отстаивает свободу мысли и веротерпимости, выражает свои взгляды на исторические религии как на последовательные ступени в развитии человечества. Религия не вечна, появившись в определенную эпоху, она отомрет со временем.
Вмешательство герцога вынудило Лессинга замолчать. И все же последнее слово осталось за ним («Воспитание рода человеческого», 1780; «Натан Мудрый», 1779).
«Воспитание рода человеческого» — сто тезисов о нравственном прогрессе человечества. История представляется писателю как процесс интеллектуального и морального совершенствования. В жизни человечества, как и отдельного человека, есть свое детство, юность и зрелость.
На первых стадиях руководителем человечества является религия. Детству соответствует Ветхий завет, юности — Новый завет. В христианстве бог теряет сверхъестественный облик, очеловечивается. Постепенно, по мере приближения к зрелости, религия уступает место свободному разуму, подлинной человечности. В художественной форме эти же идеи выражены в пьесе «Натан Мудрый».
«Натан Мудрый» — последняя великая драма Лессинга, исполненная подлинно просветительского гуманистического пафоса. Драматург использовал в ней тот способ типизации, когда каждый образ становится воплощением определенной идеи.
Герой пьесы еврей Натан — олицетворение мудрости, благородства, ясности ума, человечности, которую не могут уничтожить никакие гонения и потрясения. Его вера в человека выше любых религиозных и национальных предрассудков: в человеке ему дорог прежде всего человек. Натану противостоит фанатичный патриарх иерусалимский, возводящий принципы христианства в человеконенавистническую доктрину.
В этом образе Лессинг выразил свою страстную ненависть к клерикалам, ко всякого рода религиозной нетерпимости. От слепого в своем фанатизме партиарха скрыт истинный смысл происходящего. Он требует расправы над Натаном, воспитавшим как собственную дочь христианского ребенка. Натан же учит благородству и человечности, рассказывая султану Саладину, желающему испытать его мудрость, знаменитую притчу о трех кольцах. Не так ли бесполезно искать ответ на вопрос, чья вера истинна, как бесполезно пытаться различить три одинаковых кольца, тем более что все они, скорее всего, поддельны?
Истинна только совесть человека, только бескорыстная любовь людей друг к другу. Обнаруживающееся в конце пьесы кровное родство султана, рыцаря-храмовника и воспитанницы Натана выступает как метафора грядущего братства людей, мечта о «зрелом возрасте» человечества, когда «восторжествует право разума над правом меча».
Знаменательно, что в 1945 г., после крушения нацизма, Немецкий театр им. М, Рейнгардта в Берлине открыл свою деятельность постановкой «Натана Мудрого».