ПОТЕШНЫЕ КНИГИ
Подлинники потешных книг до нас не дошли, сохранились только их описания.
Это были рукописные книги познавательного и развлекательного характера. Судить о том, как составлялись потешные книги первого рода, мы можем по официальным росписям предметов, которые должны были составлять "Потешную книгу". Эта официальная роспись давалась как указ о том, что рисовать художникам-иконописцам.
В одном из таких указов (60-е годы XVII века) приказано писать иконописцам "картинки из военной жизни со всеми подробностями", например: "С большим знаменем пешей. Барабанщик. Трубач. Два с мушкеты. Два с топориками" и т. д. "Город над рекой. Под городом люди. Пасут кони. Воду носят. Воду возят" и т. д. "Изобразить птиц и зверей, замечательных в естественном отношении или полезных в быту", и т. д.
По этой росписи можно совершенно определенно говорить о том, что это не простое перечисление предметов, а методическая разработка (книжки-картинки познавательного характера, стремление разбить, дать этот познавательный материал по определенным циклам, в определенной системе. Круг знаний здесь дается необычайно широкий, учтены особенности детского восприятия, и мы по праву можем назвать эти "потешные книги" первой русской живописной энциклопедией.
Второго рода "потешные книги" давали детям интересное и лёгкое чтение. Сюда входили самые разнообразные истории - повести и сказки, как их тогда называли. Писались эти сказки всегда в лицах, то есть с картинками. В конце XVII, а главным образом в начале XVIII века эти развлекательные "Потешные книги" стали гравировать на медных досках, часто точно их копируя. Здесь была и "История о храбром и славном витязе Бове-королевиче", и "Петр-златые ключи", и очень много тех отдельных картинок и сказок в лицах, которые позднее, в ХIII и XIX веках, так широко распространялись в народе.
"ЦАРСТВЕННАЯ КНИГА"
"Царственная книга" - это первая русская история, составленная для малолетних царевичей. Это рукописная книга большого формата с картинками и подписями к ним. Подписи помещались под картинкой или над картинкой, в зависимости от того, как это нужно было для композиции страницы. Текст для каждой картинки составлялся по летописям, собственно говоря, это была летопись отечественной истории в картинках.
В картинках этих наглядно и занимательно показывались подвиги царей, сражения, победоносные войны.
"Царственные книги" переходили из поколения в поколение и читались и смотрелись по преимуществу царскими детьми.
Когда Петру I исполнилось пять лет и пришло время его учить, велено было привести в порядок одну из "царственных книг", так как она "из переплету вывалилась и многие листы ознаменены, а не выцвечены (нарисованы, но не раскрашены) шестьсот тринадцать листов, а на тех листах тысяча семьдесят два места". Кроме того, в книге оказались "драные листы", которые было велено "переписать вновь".
Этим "царственным книгам" около пятисот лет, и до нашего времени сохранилось всего несколько экземпляров, которые хранятся в музеях.
БУКВАРЬ ВАСИЛИЯ БУРЦЕВА
Букварь Василия Бурцева - азбука, напечатанная в Москве в 1634 году. В ней впервые появляется гравированная картинка.
В предисловии эта азбука названа "лестницею к изучению часовника, псалтыри и прочих божественных книг", а самое предисловие заключается виршами:
Сия зримая малая книжица
По реченому алфавитица
Напечатана быстъ по царскому велению
Вам младым детям к научению.
В последующих изданиях этого букваря, кроме азбуки, складов, священного писания, помещались вирши о розгах, которые долгое время считались совершенно необходимым "литературным дополнением" каждого букваря и азбуки.
Целуйте розгу, бич и жезл лобзайте,
Та суть безвинна, тех не проклинайте
И рук яже вам язвы налагают
Ибо не зла вам, но добра желают.
ЛИЦЕВОЙ БУКВАРЬ КАРИОНА ИСТОМИНА
В 1694 году вышла первая в России энциклопедическая азбука в картинках. Называлась она: "Лицевой букварь", то есть букварь с иллюстрациями. На последней странице букваря стояла подпись: "Сий букварь счинил иеромонах Карион, а знаменил и резал Леонтий Бунин". И автор и художник - оба были замечательными людьми своего времени.
Широко образованный, владевший несколькими иностранными языками, Истомин долгое время служил справщиком Печатного двора, то есть корректором и редактором - исправлял и подготовлял к печати книги. Сам он также много писал: проповеди, письма, эпитафии, целые трактаты, книги для детей. Леонтий Бунин, прекрасный рисовальщик и гравер, работал в Оружейной палате.
"Лицевой букварь" составлялся в тесном содружестве автора и художника, составлялся медленно, с большой любовью и тщательностью.
Первый рукописный вариант букваря в 1692 году был поднесен царице Наталье Кирилловне для внука Алексея.
Это была роскошная книга в парчовом серебряном переплете, затейливо писанная золотом и киноварью. Было и ещё несколько списков букваря, но напечатан он был только два года спустя.
"Лицевой букварь" своим появлением нарушал все традиции, установленные для составителей букварей. Это был настоящий бунт против сухих, схоластических учебников, бестолковой зубрежки и всего того, что считалось обязательным, в преподавании того времени.
Составлен букварь так: на первой заглавной странице в узорной рамке, верх которой украшен символической картинкой, помещено стихотворное введение - нечто вроде оглавления. Эта первая страница сразу вводила читателя в круг нового и неожиданного материала, помещенного в букваре, сразу заинтересовывала его. Молитв и вообще божественности всякого рода сравнительно с другими азбуками здесь было очень мало.
Во вступлении к букварю говорилось о том, что при написании букв имелось в виду "представити видно" буквы, для чего и приложены к каждой из них рисунки или "вещественных видов образы", то есть совершенно определенно и сознательно в основу букваря положен принцип наглядности, тот самый принцип, по которому Амос Каменский намного раньше составлял свою знаменитую книгу "Видимый свет".
Возможно, что Истомин знал эту книгу и она оказала на него своё влияние. Но во всяком случае в практике русских букварей принцип этот, принцип наглядности, был новый и впервые вводился Истоминым.
После методического вступления начинался самый букварь. Каждой букве отведена отдельная страница. Все страницы композиционно построены одинаково: в левом верхнем углу большая заглавная буква, составленная из человеческих фигур (например, А - воин с трубой и копьем), рядом скорописные буквы - славянские, греческие, латинские. "Под всяким писменом ради любезного созерцания отрочатам - учащимся предложены виды" - рисунки, изображающие предметы, названия которых начинаются с данной буквы. Под картинкой вирши, в которых упоминалось о предметах, изображенных на странице и начинающихся с той же буквы. На каждой странице было десять-тринадцать рисунков.
Количество предметов, нарисованных в букваре, огромно. Здесь то, с чем ребенок сталкивается ежедневно: стол, ложка, дерево, тарелка и др., наряду с этим Юнона - "богиня поганская", "иппокентавр", и "гамаюн", и какая-то символическая "араната коза" и т. д. Это целый мир в картинках, целая энциклопедия знаний. И эта энциклопедичность, это стремление дать ребенку побольше знаний также впервые вводится в практику русского букваря.
Истомин "счинял" свой букварь, как он сам говорит, "для отроков и отроковиц", то есть для мальчиков и девочек, для всех тех юных, которые должны были "отверзать в разум свои уши". Это уже не только маленькие царевичи, но и более широкий круг детей. Дальше интересно совершенное отсутствие в букваре картинок, посвященных наказанию розгами, без которых обычно редко обходились составители азбук.
Этот букварь был единственной книгой Истомина, увидевшей свет.
В одной из своих рукописных книг - в "Книге вразумления стихотворными словесы", которую Истомин поднес Петру I, когда тому исполнилось "первое надесятое лето" - одиннадцать лет, он просит Петра прилежно учиться, "творить суд правы" и "учиться с рабами в летах равными".
Эти и другие рукописные книги Истомина для детей известны мало. Букварь же его очень долго, вплоть до половины XIX века, бытовал среди детей самых разных сословий.
"ЮНОСТИ ЧЕСТНОЕ ЗЕРЦАЛО"
В феврале 1717 года, по приказу Петра Первого, была напечатана книга: "Юности честное зерцало". Стоила книга в кожаном переплете 13 алтын 2 деньги, без переплета 10 алтын. Первый тираж в 100 экземпляров был распродан в несколько месяцев. 30 июля был выпущен второй тираж - 600 экземпляров. За 1717 год в одном Петербурге разошлось 145 экземпляров - всё это цифры по тому времени огромные. Книга читалась, пришлась ко времени. Это была книжка небольшого формата, без рисунков, составленная по типу обычных букварей.
На первых страницах шли изображения "древних и новых племен", затем, как это полагалось всегда, нравоучения от священного писания, по алфавиту подобранные, дальше арифметические правила и, наконец, основная часть букваря: "Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению".
Вот это-то "Показание к житейскому обхождению", без которого светскому просвещенному юноше петровского времени никак нельзя было обходиться, больше всего и привлекало читателя. Все эти правила, собранные от разных авторов - и русских, и иностранных - несомненно, дополненные и редактированные самим Петром, служили руководством к жизни, обучали русских "немецким учтивствам" и "французской поступи", чтоб "не зазорно было младому шляхтичу в ассамблее вид свой показывать". Здесь имелись советы на все случаи жизни.
Вот некоторые из них:
- "Впервых наипаче всего должны дети отца и матерь в великой чести содержать. И когда от родителей что им приказано бывает, всегда шляпу в руках держать, а пред ними не вздевать, и возле их не садиться, и прежде оных не заседать. При них в окно всем телом не выглядывать, но все потаенным образом с великим почтением; не с ними вряд, но немного уступая позади оных к стороне стоять, подобно яко паж некоторый или слуга.
- Младый отрок должен быть бодр, трудолюбив, прилежен и беспокоен, подобно как в часах маятник, для того, что бодрый господин ободряет и слуг, подобно яко бодрый и резвый конь учиняет седока прилежна и осторожна. Потому можно отчасти смотря на прилежность и бодрость или радение слуг признать, како правление, которого господина состоит и содержится; ибо не напрасно пословица говорится - каков игумен, такова и братия.
- Имеет отрок наипаче всех человек прилежать, как бы себя мог учинить благочества и добродетельна; ибо не славная его фамилия и не высокой род приводит его в шляхество, но благочестивыя и достохвальныя его поступки".
Последнее утверждение является чрезвычайно прогрессивным для той эпохи и свидетельствует о демократических тенденциях составителей "Зерцала".
Интересны также и советы, относящиеся непосредственно к поведению юношей и девушек в обществе:
- "Также когда в беседе или компании случится в кругу стоять или сидя при столе, или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в кругу плевать, но на сторону. А ежели в каморе, где много людей, то прими харкотины в платок, а так невежливым образом в каморе, или церкви не мечи на пол, чтоб другим от того не згадить, или отьиди для того к стороне (или за окошко выброси), дабы никто не видал, и подотри ногами так чисто, как можно" и т. д.
- "Стыдливая (зазорная) девица не токмо в лице краснеет, но и стыдливыя имеет уши. Устрашится, когда что безстыдное слово услышит, яко легкомысленные неискусные издевки и скверные песни.
- Сущая девица потупит лице свое, яко бы она того не разумеет, или востав отходит далее. А которая смеется, и к тому опомогает, такая не лучше иных" и т. д.
Несколько десятков лет спустя, отчасти по образцу этого "Зерцала", появляется целый ряд нравоучений: "Правила благопристойности", "Руководство к жизни", "Школа светских приличий" и др.
Но если "Юности честное зерцало", несмотря на все домостроевские начала, в ней заложенные, была для петровской эпохи книгой прогрессивной и определенно помогала юношеству приобщаться к европейской культуре, то большинство позднейших книг этого типа учили главным образом тем правилам поведения, той житейской мудрости, которую одобряли грибоедовские Молчалины и княгиня Марья Алексевна.