Фото: staryy.ru
Чарльз Диккенс
4. Сатирик и юморист
Продолжение статьи "Чарльз Диккенс".
В январе 1842 года Диккенс совершил путешествие в Америку. В заатлантической республике он был встречен с энтузиазмом. Но ни триумфальный приём, ни пышные банкеты, устроенные в его честь, не помешали Диккенсу разглядеть неприглядные стороны американской действительности и увидеть и там, как у себя на родине, капиталистическое угнетение и рабство.
Диккенс осматривает общественные учреждения Америки, посещает школы, тюрьмы, он потрясён тем, что в некоторых штатах существует работорговля, и он даже отказывается от всяких приёмов и чествований в этих штатах.
В своих "Американских заметках" Диккенс не постеснялся рассказать читателям о том, что произвело на него отрицательное впечатление в молодой стране, одержимой практицизмом. Он осыпал стрелами сарказма продажность американских журналистов, пережитки средневекового варварства в виде рабства.
По возвращении из Америки, Диккенс мечтает о публицистической деятельности и на короткое время становится редактором большой либеральной газеты того времени "Дейли Ныос". Однако он вскоре отказался от работы в газете, потому что он не был ни публицистом в узком смысле этого слова, ни человеком какой-либо партии. Как гуманист и филантроп, Диккенс не ставил перед собой определённой программы, объявляя, что его газета "будет защищать все честные и разумные средства, которые могут содействовать восстановлению справедливости, поддержании законных прав, развитию счастья и благосостояния общества".
В эту пору общественной активности Диккенса юмор писателя перерастает в сатиру. Его изобретательность в изображении человеческой гнусности столь же неистощима, как и в изображении человеческого счастья.
Его смех не согревает тем трогательным, примиряющим настроением, которое является обычной принадлежностью юмора. Его смех пропитан горечью и желчной ненавистью, когда он выставляет порок во всей своей наготе.
В плеяде сатирических портретов Диккенса выделяется один, особенно характерный для Диккенса-сатирика. Это образ лицемерного богача мистера Пекснифа в романе "Мартин Чезльуит" (1843).
Пексниф по всей видимости добропорядочный, респектабельный буржуа. Он только и говорит о благочестии и о смирении, о добродетели и благородстве. Диккенс - мастер портрета. Фигура Пекснифа с его вкрадчивым голосом, с его смиренными речами и ласковыми жестами удивительно чётко выписана автором. Самая шея его, утверждает Диккенс, была нравственной, когда она, сверкая чистотой, выглядывала между кончиками белоснежного воротничка. Она точно говорит от имени мистера Пекснифа:
"Здесь без обмана, леди и джентльмены. Смотрите! Вот добродетельный мистер Пексниф!"
Мистер Пексниф виртуоз в своём роде. Под каждым респектабельным словом, под видимым благочестием кроется гнусная, циничная душонка буржуа-собственника и эксплуататора. Вот мистер Пексниф, развалясь на подушках своей кареты, в суровый морозный день, размышляет о том, что не всем так тепло, как ему. Но это приводит его к такой философии:
"Если бы всякий был сыт, не мёрз, то мы лишены были бы удовольствия удивляться твёрдости, с какой известный класс людей переносит холод и голод. Если бы нам пришлось ехать не лучше других, что сталось бы с нашим чувством благодарности, одним из самых святых чувств нашей натуры?"
Таким образом Диккенс делает мистера Пекснифа своеобразным философом буржуазного цинизма и эксплуатации, объявляющим экономическое неравенство мощным орудием воспитания. Впоследствии Диккенс дал ряд других образов дельцов и эксплуататоров, но в Пекснифе мы находим квинтэсенцию отрицательных черт. Пексниф всё своё лицемерие и весь свой цинизм направляет к одной цели - к наживе и утверждению права капиталиста эксплуатировать рабочих.
Но нельзя утверждать, что Диккенс всегда был сатириком. Наоборот, он нередко старался при помощи лирики, мягкого незлобивого юмора и восхваления патриархальности мещанского быта найти примирение с окружающей действительностью. Этот мягкий юмор Диккенса имеет определённую социальную функцию - утешать, примирять хоть на время.
Сентиментальная трогательность и благодушный юмор сменяет сатирические черты творчества Диккенса в цикле "Рождественских рассказов".
Здесь Диккенс воспевает уют домашнего очага, прелесть традиционных рождественских обрядов, сытные блюда на праздничном столе и трогательность родственных отношений. Правда, и здесь не уйти от социальных проблем, от взаимоотношений между трудом и капиталом, но эти темы подаются здесь в мирном и радостном тоне.
В рассказе "Рождественская песнь" Диккенс показывает старого ворчуна Скруджа. Это богач-купец, не знающий радости жизни из-за своего порока - жадности и стяжательства. Диккенс пропагандирует в этих рассказах веселье, жизнерадостность и преклоняется перед милосердием и христианским смирением.
Попутно он выявляет себя врагом мальтузианства, проповедующего, что источником социальных бедствий является слишком большой рост населения по сравнению с ростом средств существования. Диккенс показывает, что проповедь Мальтуса ведёт к ошибочному мнению, что якобы рабочие могут избавиться от нищеты только путем воздержания от браков и деторождения.
В "Рождественской песне" Скрудж жалуется на излишек населения, а Призрак, беседующий с ним, приказывает ему молчать до тех пор, пока он не поймёт, что представляет собой этот излишек и из кого он состоит.
Рассказы "Рождественская песнь", "Колокол", "Битва жизни" и "Духовидец", входящие в цикл святочных рассказов, как бы заключают тот период творчества Диккенса, в который он старался при помощи своего юмора смягчить настоящее положение вещей в буржуазном обществе.
Уже в 1844 году, когда чартистское движение приняло массовые размеры и получило настоящее руководство в виде специальных выборных из рабочих, которые заседали независимо от палаты общин, составляя так называемый "парламент рабочих", - Диккенс писал одному из своих друзей:
"Каждый раз, как я прихожу в соприкосновение с пресловутым "высшим обществом", я испытываю презрение и ярость, я отвергаю его. Чем больше я наблюдаю его поразительное самодовольство, его тупое невежество в отношении всего, что находится за его пределами, тем больше убеждаюсь, что близко то время, когда, неспособное само себя реформировать, оно будет стёрто с лица земли".
Под влиянием обострения классовой борьбы, испарялась весёлость Диккенса, его благодушие, и всё больше места в его творчестве занимала социальная проповедь.
5. Диккенс-моралист
В 1848 году, знаменательной дате в истории Европы и её революционного движения, Диккенс опубликовал одну из самых глубоких своих вещей - роман "Домби и сын". Здесь Диккенс отодвигает на задний план столь свойственную ему прежде игру юмористическими и мелодраматическими деталями. В этом романе Диккенс показал, как Домби и его приказчик, отъявленный негодяй Каркер, угнетают человеческую личность, стараются сделать из своих подчинённых рабов, безвольно исполняющих все приказания хозяев.
Правда, Диккенс по-прежнему с мягким и ласковым юмором изображает бедняков, славных и благородных чудаков, угнетённых предпринимателями, обиженных, обездоленных маленьких людей.
Но главное в этом произведении - тот суровый пафос, с которым Диккенс показывает многолюдную деспотию мистера Домби - крупного капиталиста, фабриканта, человека, не знающего сочувствия к людям, не ведающего пощады, необузданного тирана и на своём предприятии, и в домашнем быту.
Когда жена мистера Домби, Эдит, бросает его, он, одержимый тяжёлыми страданиями, напрягает всю свою волю, чтобы сохранить гордость. На каменном лице этого человека прежнее невозмутимое выражение, но Диккенс показывает нечеловеческие страдания, скрывающиеся под гордой внешностью мистера Домби - и здесь писатель выявляет себя глубоким мастером, прекрасно постигающим глубочайшие человеческие эмоции.
Благодаря этому, монументальная фигура мистера Домби, вырастающая до символа монолитного изображения гордого и властного капиталиста, окрашивается в живые человеческие тона. Мы видим, как в Домби, этой глыбе чванства и гордости, вспыхивают искорки отцовской нежности, так как его сын и будущий наследник является единственной привязанностью в жизни для мистера Домби.
Нельзя обойти молчанием трогательный образ девочки Алисы Марвуд. Она росла в нищете, о ней никто не заботился, и никто её не воспитывал. То, что она была красива, оказалось гибельным для неё. Девочка стала преступницей и попала на скамью подсудимых. Как прекрасно рисует Диккенс буржуазное правосудие с его пустым краснобайством, с его лицемерием и растленностью!
Строгие джентльмены-судьи разглагольствовали на суде, что добродетель всегда в конце концов торжествует, а порок получает заслуженное наказание. Но никто - отмечает Диккенс - не сказал о том, что именно довело Алису Марвуд до падения.
Девочка была сослана и вернулась из ссылки, ставши ещё хуже под влиянием среды. Диккенс доказывает, что не преступница, а общество виновато в её падении, закон должен исправлять, а не карать преступников.
Чем глубже всматривался Диккенс в действительность, тем непригляднее казалась она ему. И он видел единственный выход в проповеди нравственного усовершенствования человека.
Как нравоучитель и бытописатель он старался воспитывать людей, давая им правильные представления о гуманности и справедливости, показывая, чего может добиться человек, идущий путями честности, трудолюбия и благородства.
Роман "Давид Копперфильд", содержащий автобиографические черты, даёт образ мальчика, выходящего из низов и благодаря своей энергии становящегося знаменитым писателем, обеспеченным и уверенным в себе.
Уродливое воспитание, которое получил Давид Копперфильд, не мешает ему преодолеть все препятствия, стоящие на его пути и вместе с тем сохранить чистоту и наивность благородной и энергичной натуры.
6. Кризис оптимизма Диккенса
Пятидесятые годы - расцвет мировой славы Диккенса. Он был богат, популярен, много путешествовал, имел немалый успех и как публичный исполнитель своих произведений.
Честертон, давая нам мастерский портрет Диккенса этой эпохи, подчеркивает эксцентричность, позёрство великого писателя и наряду с этим говорит о щедром, бьющем через край богатстве его натуры, о его непосредственности, восприимчивости, склонности к театральности.
Он носил бархатные куртки, невероятные жилеты, напоминающие своим цветом неправдоподобные солнечные закаты, он охотно наряжался в сногсшибательные халаты. На бледном лице, обрамлённом тёмными волосами и густой бородой, особенно выделялись необыкновенно блестящие и выразительные глаза, стремившиеся уловить на лету каждый незначительный пустяк.
"Это был поэтический Шерлок Холмс", пишет Честертон.
За счастливой внешностью Диккенса, за его мировой известностью и обеспеченностью таилась большая трагедия. Неудачи чартистского движения, реакция, которая водворилась в Европе после половинчатых революций 1848 года, явились источником пессимистических настроений Диккенса.
Он постепенно отходил от своих гуманистических иллюзий. Вера в парламентскую демократию оставила его.
"Пока мы не добьёмся того, чтобы заставить каждого англичанина почувствовать нечто вроде презрения к палате общин, мы ничего не сделаем", уверял он.
Мрачные настроения Диккенса сказались на его творчестве пятидесятых годов. Именно в эту пору он писал:
"С каждым часом во мне крепнет старое убеждение, что наша политическая аристократия вкупе с нашими паразитическими элементами убивает Англию. Я не вижу ни малейшего проблеска надежды. Что же касается народа, то он так резко отвернулся и от парламента и от правительства, и проявляет по отношению и к тому и к другому такое глубокое равнодушие, что подобный порядок вещей начинает внушать мне самые серьёзные и тревожные опасения. Дворянские предрассудки, с одной стороны, и
привычка к подчинению - с другой, совершенно парализуют волю народа. Всё рухнуло после великого XVII века. Больше не на что надеяться".
Под влиянием этих настроений Диккенс создаёт свой роман "Тяжёлые времена". В нём мы можем увидеть всю сумму взглядов Диккенса на общественные задачи его эпохи.
Если в предыдущем романе "Холодный дом" (1853) Диккенс нанёс жестокий удар буржуазному судопроизводству, то в "Тяжёлых временах" он раскрыл со всей остротой язвы капиталистического общества.
Действие романа происходит в фабричном городе Коктоуне. Здесь писатель изображает индустриальный город, в котором всё подчинено бездушному практицизму. Этот город, наполненный высокими фабричными трубами, из которых круглые сутки тянутся длинные чёрные хвосты дыма. В городе живут похожие друг на друга люди в похожих друг на друга улицах. Тюрьма напоминает больницу, больница - тюрьму, городская дума легко может сойти и за то, и за другое. В этом городе царят факты, факты, факты.
Никакого отклонения от фактов не допускает сухая, педантическая система воспитания школы мистера Гредгринда; на базе фактов стоит капиталист Баундерби. Для него рабочие - только орудие обогащения. Их интересы, их стремления к улучшению жизни, их идеи свободы и справедливости кажутся мистеру Баундерби смешными и необоснованными.
Диккенс рисует типы капиталистов, изображая их алчность как основу психологии. Показывает он и лагерь рабочих, но при этом он явно симпатизирует кротким и покорным труженикам, противникам революционной борьбы.
Тепло рисует писатель трагическую жизнь рабочего Стефена, трогательно любящего бедную девушку Рахиль и вынужденного с нею расстаться. Он противопоставляет эту любовь маленьких людей супружеским отношениям дочери мистера Гредгринда Луизы с её мужем, мистером Баундерби, основанным на голом расчёте. Стефен изгнан рабочими с фабрики, потому что он не хотел примкнуть к забастовке, в которую не верил, - и Диккенс на его стороне.
Стефен Блэкпуль, отвергающий насилие и классовую борьбу, для Диккенса приятнее, чем Слэкбридж, революционный рабочий, организатор стачки.
Вопросы социальных конфликтов отодвигаются на задний план перед проблемами моральными. Диккенс видит перед собой не два класса-антагониста, а злых и добрых людей, альтруистов и эгоистов. Поэтому он подменяет изображение столкновения классов в абстрактную борьбу добра и зла.
Для того, чтобы помочь победе добра, Диккенс, буржуазный гуманист, шёл двумя путями: он бичевал пороки капиталистического общества и старался растрогать сердца потрясающими сценами нищеты и страдания. Но он изображал ужасы капиталистической эксплуатации, имея в виду не угнетённых, а угнетателей. Он хотел растрогать представителей господствующего класса, а не вдохновить угнетённых на революционную борьбу.
Диккенс - моралист и проповедник - по мере роста самосознания всё больше радикализировался, но крах его либерально-демократических иллюзий не привёл к революционным выводам и не изменил в корне его мировоззрения. Исторический смысл рабочего движения остался Диккенсом непонятым.
В романе "Повесть о двух городах" (1859) Диккенс сурово осудил методы борьбы Великой французской буржуазной революции и отшатнулся от якобинского террора.
Ему был чужд коллективный дух промышленных классово-сознательных рабочих, и поэтому он старался дать решение социальном проблемам в абстрактно морально-гуманистическом плане.
Было бы неправильным изображать Диккенса революционером только потому, что он критически относился к капитализму и срывал с него всяческие покровы лицемерия и благопристойности. Диккенс ценен для нас тем, что он был великим реалистом, прекрасно изображавшим современную ему действительность, с силой, со страстностью в отношении к своим героям.
7. Значение Диккенса
Не станем останавливаться здесь на произведениях Диккенса последнего периода его творчества. В романах "Большие ожидания" и "Наш общий друг" Диккенс как бы хотел снова найти успокоение, утешение от разъедавших его мыслей о том, что трудно исправить человеческое общество только проповедью благородных идей.
Здесь Диккенс более умиротворённо смотрит на жизнь, и 60-е годы приносят в творчество стареющего писателя умиротворённость, оптимистическое благодушие. Русский критик Дружинин отмечал, что его юмор в то время стал мягче, а сатира снисходительнее. В его произведениях слышался голос человека, успокоившегося духом, довольного своей судьбой и весьма кротко взирающего на мир, его окружающий. Это примиряло с Диккенсом, ставшим уже национальным писателем, и крупную буржуазию, признавшую его своим.
Но даже когда Диккенс, по образному выражению Честертона, подкладывал себе под спину подушки и даже затыкал себе уши ватой, он всё же оставался почти единственным из современных писателей Англии, который оказывал мощное влияние на общественную жизнь. Он содействовал уничтожению долговой тюрьмы, улучшению воспитания детей, реформе судопроизводства.
Но он не выступал против коренных причин угнетения и против основы буржуазного общества - частной собственности.
Диккенс умер в 1870 году, и известность его после смерти не только не погасла, но ещё усилилась.
Буржуазия английская и иностранная - всячески затушёвывала радикальные стороны его творчества. Буржуазная критика - английская и иностранная - охотно выделяет из творчества Диккенса моменты, возвеличивающие старую, патриархальную Англию, и превращает его в юмориста, "весёлого писателя весёлой старой Англии".
Правда, против этого превращения Диккенса в невинного и сентиментального оптимиста выступил даже такой реакционер, как Г. Честертон. В своей книге "Диккенс" он разрушил легенду о "вульгарном оптимизме" Диккенса и напомнил своим современникам, что
"ни один человек в мире не был меньшим оптимистом, чем Диккенс в его манере описывать злобу или зло".
Но при этом Честертон избегает показывать Диккенса как сурового разоблачителя буржуазного строя и прибегает к характерной метафизике для того, чтобы показать, что Диккенс принимал мир таким, какой он есть, и с "присущим ему исключительным стремлением и необычайной способностью находил наслаждение в кипучести, пёстром многообразии и эксцентричности земного бытия".
По Честертону выходит, что достоинство мира состоит не в том, что он целесообразен и объясним, а в том, что он нецелесообразен и необъясним:
"Он прекрасен именно тем, что мы никогда не могли бы придумать ничего подобного и отвергли бы даже самую идею об этом, как о чём-то абсолютно невозможном и бессмысленном. Наш мир это - наилучший из невозможных миров".
Однако Диккенс вовсе не ставил своей целью восхищаться "абсолютной невозможностью и бессмысленностью" окружавшей его действительности. Наоборот, он со всей силой своего огромного таланта выступал против уродства и отвратительных пороков современного ему общества, он гневно протестовал против лжи, насилия, эксплуатации и, не видя выхода из противоречий жизни, порой уступал этой жизни в борьбе, отходил в сторону, даже старался примириться с действительностью путём отхода от неё в область прошлого, где за дымкой времени он не так ярко видел острые социальные конфликты.
Литературное наследие Диккенса не должно быть понято односторонне и ограничено.
Великий реалист ярко показал жизнь Англии своего времени во всей её широте и многообразии. Несмотря на все противоречия его творчества, оно было поистине разоблачающим политические и социальные основы буржуазного общества.
Надо не забывать и того, что Диккенс оказал большое влияние на мировую литературу, в том числе и на русскую. Гоголь, Гончаров и особенно Достоевский нередко пользовались стилевыми приёмами Диккенса, его образами, ситуациями и эмоциональной насыщенностью изложения. Диккенс показал примеры разнообразия жанров, сливающихся в одном художественном единстве.
Так, Диккенс умеет переходить от чёткого реалистического рисунка к гротескному преувеличению, от мягкого юмора - к едкому сарказму и обличительной патетике. Но над всем этим преобладают традиционный для Диккенса "смех сквозь слёзы" и та мягкость в освещении образов и ситуаций, которые часто служили для писателя защитой от жестоких ударов действительности.
Диккенс даёт широкое и разностороннее представление об эпохе капиталистического развития Англии. Недаром К. Маркс подчёркивает, что романы великого английского бытописателя могут играть роль исторических и культурных документов для раскрытия эпохи. Образы капиталистов, помещиков, трудящегося люда обычно даются Диккенсом в плане психологическом.
Как буржуазный моралист писатель интересуется нравственными качествами людей, независимо от их классовой принадлежности. Для него существует единственный критерий в оценке людей: добро и зло, справедливость и несправедливость.
Но вместе с тем он придаёт, даже независимо от своей воли, острую социальную окраску всем персонажам своих произведений.
Необходимо со всей реальностью представить себе прошлое, так напоминающее настоящее России, с его неприглядными сторонами, с алчностью, с сытым цинизмом и эгоизмом господствующих классов и с той нищетой и лишениями, которые являлись уделом обездоленных бедняков.
Учителя, звероподобные деспоты, истязающие ребят, бездушные и заносчивые фабриканты и капиталисты вызывают в сердцах детей, читающих Диккенса, законное отвращение и ненависть.
Диккенс сам крайне эмоционально относится к своим героям: он тут же вместе с ними на арене их действий, и одних он нежно и трогательно любит, других - яростно презирает, огненно ненавидит. Эта любовь и ненависть действуют заражающе и являются мощной социальной силой. Как бы ни был мрачен фон, на котором развёртывается действие романов, в конечном итоге торжествуют всепобеждающий оптимизм Диккенса, его вера в абсолютную силу добра, побеждающего зло.
"Счастливые концы", характерные для Диккенса, дают моральное удовлетворение читателям, и нередко несчастье и кошмары, тяготеющие над персонажами Диккенса, разлетаются в прах.
Юмор Диккенса во всем его разнообразии легко доходит до читателя. Поверхностная форма этого юмора - юмор забавных положений - веселит своей жизнерадостностью и непосредственностью. Более сложный юмор - юмор характеристик и юмор диалогов - держат читателя в состоянии острой напряжённости.
Юмор Диккенса помогает переключению трагических моментов в комические, играет контрастами и насыщает повествование остроумными параллелями и сопоставлениями, живыми замечаниями и словечками.
Детские образы Диккенса особенно привлекают внимание читателя. Чаще всего писатель рисует путь детей, выходящих из городских низов и преодолевающих множество преград в жизни. Здесь Диккенс пропагандирует честность, трудолюбие, прямоту, откровенность, гуманность, силу воли, неутомимую энергию.
Смело идти к намеченной светлой цели, веря в победу добра - вот чему учит Диккенс на примерах своих героев Оливера Твиста, Давида Копперфильда, Николая Никкльби и др.
Наше поколение, усваивая наследие мировой культуры, знакомясь с произведениями Диккенса, может почерпнуть в них огромные знания о прошлом. Нашему поколению будет импонировать горячий оптимизм и неиссякаемая вера Диккенса в творческие возможности человека.