Знаменитый русский писатель
Антон Павлович Чехов (1860-1904), знаменитый русский писатель, родился в Таганроге. Дед его был крепостной крестьянин, отец - мелкий торговец.
Воспитание А. П. Чехов получил суровое, мещанское. По требованию отца был певчим в церковном хоре, помогал торговать в лавочке. Учился первоначально в греческой школе затем в классической гимназии.
С шестнадцатилетнего возраста, после разорения отца и переезда его с семьёй в Москву, Чехов остался в Таганроге почти без всякой поддержки; он сильно нуждался и существовал частными уроками.
В 1879 году окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета. Будучи на первом курсе, начал сотрудничать в юмористической прессе и ко времени окончания университета, в 1884 году, успел уже выпустить первый сборник своих произведений - "Сказки Мельпомены".
В дальнейшем работа врача и деятельность писателя шли у Чехова некоторое время параллельно, но, по мере роста литературных успехов, Чехов постепенно оставлял врачебную деятельность.
В 1886 году начинается сотрудничество Чехова в реакционной, но влиятельной газете "Новое время" (о чем он впоследствии очень сожалел) и близкое знакомство с владельцем этой газеты, талантливым, но беспринципным и угодливым журналистом Сувориным.
В 1887 году была поставлена первая пьеса Чехова "Иванов".
В 1888 году появилось первое крупное произведение Чехова "Степь" и в том же году Академия наук присудила ему пушкинскую премию.
В 1890 году Чехов совершил путешествие на остров Сахалин и описал это в книге того же названия.
В начале 90-х годов Антон Павлович Чехов прекратил работу в "Новом времени". С тех пор свои произведения он стал печатать лишь в прогрессивных органах.
В 1900 году Чехов был избран почётным академиком, но в 1902 году отказался от этого звания в знак протеста против исключения Горького из состава почётных академиков, состоявшегося по требованию царя.
Умер Чехов от туберкулеза за границей, похоронен в Москве.
Лично испытав в детские и юношеские годы все прелести мещанского воспитания, Чехов, благодаря огромной своей одарённости, ясному уму и острой наблюдательности, быстро перерос уровень умственных и нравственных интересов этой среды, проникся к ней настоящей ненавистью.
С первых же шагов литературной деятельности он выступил ярким обличителем её смешных и уродливых сторон ("Смерть чиновника", "Хамелеон", "Толстый и тонкий", "Орден" и др.).
С течением времени весёлый юмор в его произведениях перерастает в злой сарказм ("Человек в футляре", "Ионыч", "На святках" и др.). Пошлость, косность, грубость, ложь, лицемерие, угодливость, подхалимство, тупая жадность, слепое преклонение перед авторитетом, - все эти пороки русской жизни клеймятся в длинном ряде произведений Чехова с необычайной меткостью и силой.
В то же время в его творчестве, параллельно с линией юмора, перерастающего в сатиру, всё более явственно намечается линия тоски по разумной, достойной и справедливой человеческой жизни. Вначале это воплощается в форму лирической грусти ("Тоска", "Красавицы"), но вскоре настроение автора и его героев меняется, становится всё более углублённым, сгущённым и тоскливым.
Одно за другим появляется ряд произведений, в которых жажда достойной жизни и тоска в безысходных условиях пошлой и косной действительности достигают болезненной остроты ("Палата № 6", "Чёрный монах", "Моя жизнь", "Крыжовник", "По делам службы"; пьесы "Дядя Ваня", "Три сестры").
По поводу "Палаты № б" Ленин сказал:
"Когда я дочитал до конца этот рассказ, мне стало жутко. Я не мог оставаться в своей комнате и вышел. У меня было ощущение, что я заперт в палате".
Смысл ощущений, которые выносили читатели произведений Чехова, можно резюмировать словами: дальше так жить невозможно. И в этом было их огромное прогрессивное и даже прямо революционизирующее значение. Но, выполняя громадную и плодотворную работу разрушения старого мира, Чехов не умел указать выхода в будущее. Он не видел движущих сил истории и не находил вокруг себя тех новых общественных элементов, которые были бы в состоянии вывести Россию из тупика ничтожной, пошлой и косной жизни.
Дворянство он видел сходящим с исторической арены, интеллигенцию считал безвольной и дряблой, буржуазию - слабой и в значительной степени тоже безвольной (Лопахин в "Вишнёвом саду", Пяликова в "Случае из практики", Анна Акимовна в "Бабьем царстве").
Крестьянство рисовалось Чехову на одном полюсе кулацким, хищным ("В овраге"), на другом - в низах - бессильным, близким к вырождению ("Мужики").
Рабочий класс почти отсутствует в произведениях Чехова - писатель не видел его. Поэтому надежда положительных его героев на лучшее будущее выражается обычно в форме крайне неопределённых лирических мечтаний, лишённых какой бы то ни было уверенности и бодрости:
"Мы увидим небо в алмазах...", "Через двести-триста, наконец, тысячу лет - дело не в сроке - настанет новая, счастливая жизнь..."
Лишь в самых последних произведениях ("Вишнёвый сад", "Невеста"), написанных в годы быстро назревавшей революции 1905 года и нарастающего подъёма боевого общественного настроения, нотки надежды прозвучали у Чехова с несколько большей бодростью.
Чрезвычайно велика роль Чехова в истории развития изобразительных средств литературы. По своим взглядам он был принципиальный новатор, борец с рутиной, подлинный революционер литературной формы. При этом по характеру своего направления он был трезвый реалист, непреклонно требовавший от произведений искусства ясности, простоты и искренности. Поэтому формальные достижения Чехова оказались в одно и то же время глубоки по своей сущности и доступны в смысле понимания, чем определилась широта их влияния на последующее развитие литературы.
Чехов создал у нас короткую, но содержательную новеллу, он значительно освежил форму небольшого рассказа и развёрнутой повести. В области драматургии он преодолел форму бытовой "беллетристической" пьесы, создав драму настроения, где развитие действия совершается не столько под давлением внешне - сюжетных причин, сколько под влиянием подспудных психологических ситуаций.
Можно с уверенностью сказать, что даже такая индивидуальная литературная форма, как частное личное письмо, испытала на себе влияние чеховского эпистолярного мастерства.
Литературный приём, доведённый Чеховым до высокой степени совершенства и давший ему возможность совмещать необычайно сжатый лаконизм описаний с замечательной выразительностью последних, сводится к замене детализированных картин, портретов и психологических ситуаций одной-двумя характерными чертами. В выборе их Чехов всегда очень прост, но чрезвычайно смел.
Значительный интерес представляют его записные книжки, где ряд кратких записей такого рода характеристических черт даёт наглядное представление об указанном приёме Чехова.
Специально для детей Чехов вообще не писал. Даже знаменитая "Каштанка", в настоящее время одна из наиболее классических детских книг, в первоначальной редакции заключала в себе моменты, ясно указывающие, что автор не предназначал её для детского чтения (неверная жена, друг дома, которого муж застаёт у жены, и т. д.).
Лишь впоследствии Чехов кое-что отсёк в рассказе, кое-что заменил, добавил новую главу - и рассказ получился "детский". Только один "Белолобый" с самого своего появления (в журнале "Детское чтение") адресован был автором юному читателю.
Но трудно указать среди наших классиков другого писателя, у которого образы детей занимали бы столь видное место, как в творчестве Чехова: "Детвора", "Мальчики", "Ванька", "Репетитор", "Спать хочется" и других - целый ряд произведений целиком или в значительной мере посвящён изображению жизни детей.
Характерно, что в центре первого крупного произведения, с которым Чехов выступил, так сказать, в большой литературе - в толстом журнале, - он поставил детскую фигуру: мы имеем в виду повесть "Степь", в которой Чехов дал многое из личных своих детских переживаний.
Однако не этим обилием детских персонажей обязан Чехов тому, что для детей он один из самых любимых и читаемых писателей. Тяготение их к Чехову объясняется главным образом редким сочетанием удивительной ясности и простоты его образов с художественной их выразительностью и глубиной.
Каждый возраст берёт у А. П. Чехова "своё", и зрелый человек воспримет у него конечно гораздо больше, чем ребёнок, это несомненно. Но столь же бесспорно и то, что в каком-то минимуме - весьма значительном и ценном - Чехов доступен для всех возрастов.
Детей даже особенно привлекает юмор Чехова. Но в изображении детей этот юмор сочетается у Чехова с грустью, порой очень острой и глубокой. В нескончаемой галлерее его детских фигур счастливые, радостные, даже просто беззаботно-весёлые дети составляют редкое исключение.
Большинство детей в произведениях Чехова - это одинокие, незаслуженно обижаемые дети, оскорбляемые именно в детских своих чувствах, преждевременно грустные дети и т. д.
Совершенно несомненно, что причина этого коренится как в общих условиях дореволюционной России, калечившей детей и в школе и в семье, так и в тех специфических условиях, в каких протекало детство самого Чехова.
Уже будучи известным писателем, он, при всей своей сдержанности, то и дело ронял в своих письмах такие фразы:
"Когда я теперь вспоминаю о своём детстве, то оно представляется мне довольно мрачным", или: ...детство отравлено у нас ужасами" и т. д.
А воспоминание о школе, в которой десять лет провёл Чехов, о Таганрогской классической гимназии, вдохновило его на такое произведение, как "Человек в футляре".
Дети в творчестве А. П. Чехова - тема, затрагивающаяся в литературе неоднократно, но трактованная поверхностно. Она ещё ждет своего изучения.