Фото: staryy.ru
Записки об Уссурийском крае
Арсеньев В. К. - автор любимой многими читателями книги "Дерсу Узала" - не первым побывал в горах Сихотэ-Алиня. До него там был целый ряд путешественников, но никто из них не оставил после себя таких замечательных записок об Уссурийском крае, как Арсеньев.
Недаром А. М. Горький писал ему о первой его книге:
"Книгу Вашу я читал с великим наслаждением... Я увлечён и очарован её изобразительной силой... Подумайте, какое прекрасное чтение для молодёжи, которая должна знать свою страну".
Блестящие отзывы о ней дали и такие путешественники, как Фритиоф Нансен и Свен Гедин.
Книга "В горах Сихотэ-Алиня", являющаяся описанием четвёртого путешествия Арсеньева по Уссурийскому краю в 1908-1910 гг., стоит почти на том же уровне художественности.
Что всего больше привлекает в книге?
- Во-первых, простота, высокая, художественная простота;
- во-вторых, громадная разносторонность наблюдений.
При этом автор вовсе не гонится за одними только неслыханными и невиданными "дивами"; он описывает всевозможные "мелочи" из жизни природы, но рассказывает о них так, что в его передаче маленький эпизод становится увлекательнее, иногда самого потрясающего происшествия.
Приведём только один пример. В полуразрушенной гольдской фанзе Арсеньев находит котёнка в смертельном страхе. Сначала он не понимает, в чём дело, но вдруг видит, как из торчащих среди мусора палок, покачиваясь в такт конвульсивным прыжкам котенка, медленно приближается к полупарализованному животному полоз, достигающий двух метров длины.
Автор так рассказывает об этом эпизоде, что читателю невольно передаётся какая-то доля ужаса, овладевшего котёнком.
Очень хороши юмористические места у Арсеньева. Это не страницы юмориста-профессионала, желающего рассмешить во что бы то ни стало, а простой бесхитростный рассказ, немного даже скупой, но от этого, пожалуй, становящийся еще лучше.
Вот хотя бы случай с поваром экспедиции - стрелком Маруничем. Ему надоели горшки и чайники, и однажды он решает сам идти на охоту. Привязывает всех ездовых собак на длинный ремень. Чтобы они не вырвались, повар привязывает ремень к своему поясу и, сопровождаемый такой внушительной сворой, горделиво уходит в лес.
Из распадка выскакивает козуля, но ружьё не заряжено, а обойма заложена в валенок. Марунич судорожно снимает и вытряхивает валенок, чтобы достать проклятую завалившуюся обойму, но в это время, почуя козулю, собаки ринулись за ней, а за ними помчался и привязанный к ним Марунич в одном валенке и без ружья.
И только заклинившись между двумя деревьями, ему удалось наконец остановиться, так как поводок лопнул и освободившиеся собаки умчались за дичью. Весь день после этого он выслушивает, добродушно огрызаясь, насмешки товарищей, но чашу терпения переполняет одна из тащивших его собак. Она подошла к нему и вдруг ни с того ни с сего залаяла. "И ты туда же" вконец раздосадованный кричит Марунич и пускает в неё головёшкой.
Ласково-иронически описывает Арсеньев и похождения своего спутника геолога Гусева, рассеянного, близорукого и совершенно не приспособленного к тайге человека. То он попадает ногой в котелок с кашей, то, засунув куда-то пенсне, долго и любезно разговаривает с пнём, то падает в воду, потянувшись туда за выскользнувшим мылом, и т. п.
Замечательны у Арсеньева описания трагических эпизодов. Надолго, например, запоминается рассказ о голодовке. Авария на горной речке оставила экспедицию без припасов и оружия. Еле живые дотащились они до слияния рек Хуту и Буту. Давно убита и съедена любимая собака Арсеньева Альпа, восемь лет делившая с ним все невзгоды.
"Прошло ещё трое суток. На людей было страшно смотреть. Они сильно исхудали и походили на тяжёлых тифознобольных. Лица стали землистого цвета, сквозь кожу явственно выступали очертания черепа. Мошка тучами вилась над не встававшими с земли людьми. Я и Дзюль (спутник Арсеньева - охотовед) старались поддерживать огонь, раскладывая дымокуры с наветренной стороны. Наконец свалился с ног Чжан-Бао. Я тоже чувствовал упадок сил; ноги так дрожали в коленях, что я не мог перешагнуть через валежину и должен был обходить стороною.
На берегу рос старый тополь. Я оголил его от коры и на самом видном месте ножом вырезал стрелку,
указывающую на дупло, а в дупло вложил записную книжку, в которую вписал все наши имена, фамилии и
адреса.
Теперь всё было сделано. Мы приготовились умирать".
Жаль, что нельзя выписать все четыре странички описания их голодовки и внезапного спасения, ибо трудно найти более простой и страшный рассказ о надвигающейся смерти.
Скажем несколько слов об Арсеньеве-натуралисте. Горький писал в письме к нему, что он соединил в себе Фенимора Купера и Брэма. Действительно это так. Рассказы Арсеньева о филине-рыболове, об охоте на тигра, описанной без всякой сочинённой героики, о рысёнке, следующем за убитой матерью и недоумевающем, почему она не может двигаться и позволяет себя трогать, захватывают так, что от них трудно оторваться. В то же время они не вызывают сомнений с точки зрения натуралиста.
С нескрываемой симпатией относится автор к местным жителям - орочам, гольдам, удэхе. С ним нет его друга Дерсу, трагическую смерть которого с такой трогательной теплотой он описал в одной из первых книг, но здесь со страниц новой книги смотрят, выписанные с такой же хорошей, человеческой любовью, другие "лесные люди": Янгуй, Вензи, Миону, Маха, Бизанка и другие. И, хочет того или не хочет автор (бывший офицер и друг приамурского генерал-губернатора Унтербергера), рассказ об этих простодушных, милых людях, загнанных в дебри Сихотэ-Алиня, способен внушить ненависть к царскому режиму.
Достаточно для этого прочесть хотя бы страницы рассказа Арсеньева об экспедиции топографа Гроссевича (1870 г.), где показано уничтожение целого рода удэхейцев за то, что они подобрали и спасли этого молодого путешественника, обобранного своими русскими спутниками и брошенного на голодную смерть. При "выручке" его из рук "дикарей" Гроссевич пытался заступиться за своих новых друзей. За это он был арестован и предан суду. От сурового наказания его спасло лишь то, что он был признан душевнобольным. Рассказ звучит как обвинительный акт царскому правительству.
Громадным минусом в изданиях этой книги считается отсутствие карты. За путешествием трудно следить даже человеку, неплохо знающему Дальний Восток, и тем более в этих бесконечных речках, озёрах, горных цепях и бухтах запутается молодежь, для которой предназначена книга.
"В горах Сихот?-Алиня" - книга, - вполне доступная пониманию детей. Перечисленные достоинства: удачное сочетание научных сведений с занимательностью, художественность и простота, заслуживают того, чтобы книга была прочитана всеми.
Фото: staryy.ru