Фото: staryy.ru
"Очерки Бурсы" Помяловского
В русской художественной литературе, посвящённой изображению жизни старой школы, "Очерки Бурсы" Помяловского представляют собой едва ли не самое яркое произведение. Эта книга острой боли и бичующего возмущения, написанная сочными, натуральными красками, даёт потрясающе жуткую картину систематического удушения молодых, вступающих в жизнь поколений, школой, в основе которой лежит принцип порабощения индивидуальности, отрицания за ней малейшего права на свободу развития и самоопределения.
Пафос книги Помяловского - жгучая ненависть к рабству, к угнетателям человеческой личности. В "Очерках Бурсы" он выступает не просто бытописателем, правдиво зарисовывающим частный уголок действительности, именуемый бурсой, а художником, дающим обобщение широкого социального охвата, общественным обвинителем, под пером которого бурса становится выражением самой сущности социального рабства во всей гнусности и мерзости его.
Потому и писал эти очерки Помяловский с такой страстью, с таким напряжением своеобразного сардонического лиризма, что в картинах бурсы он рисовал картину растления человеческой личности, развивающейся в условиях рабства, и бурса вырастала в грандиозный символ всех видов социального угнетения. Потому и приобрели написанные Помяловским очерки непреходящую ценность, заняв прочное место среди классических произведений нашей художественной литературы, что не бурсу, а весь мир насилья и рабства сжигал их автор в огне своей гуманной ненависти. И в этом заключается огромная воспитательная ценность "Очерков бурсы" Помяловского.
Не в одном поколении воспитали они и не в одном поколении ещё воспитают глубокое отвращение к палочной цивилизации и к принципам палочного просвещения, которые в бурсе нашли своё классическое выражение и которые в наши дни в новой оболочке, но с тем же бесчеловечным, палочным содержанием возрождаются идеологами фашизма.
Один из критиков своего времени написал:
"Проклятие бурсе, крепостной каторге детей церковников - в то же время проклятие всем видам закрепощения, угнетения "униженных и оскорблённых" в классовом обществе феодальной или буржуазной неволей. Суровая ирония, скорбный саркастический тон художника-реалиста, бытописателя нового мира, открываемого читателю, ещё более усиливает впечатление возмущения, почти физического отвращения к тому слепому, бездушному организованному насилию, которое на языке дореформенного "культурного" общества носило название "педагогической системы" и которое на современном фашистском жаргоне, добавим мы, носит название "расовой евгеники".
Созданная Помяловским книга является интересным, волнующим и поучительным чтением для детей старшего школьного возраста, для которых наступает пора критического раздумья над жизнью, пора осмысленной самовоспитательной работы, и, конечно, дать эту прекрасную книгу в руки русского школьника жизненно необходимо.
Сталкиваясь с таким произведением, как "Очерки бурсы" Помяловского, молодой, ещё не окрепший ум подростка нуждается в известной помощи, чтобы разобраться в пережитых за чтением острых впечатлениях, осмыслить их, сделать из пережитого максимально ясные и правильные выводы, доступные для его возраста. Такую помощь могла бы оказать хорошая, дельная вступительная статья.
Дать такую статью не представляло большой трудности. Для рассчитанного на школьный возраст издания вовсе не требуется, чтобы это была заново написанная статья. Старая классическая критика оставила нам богатое наследство, которое может быть прекрасно использовано для данной цели.
Конечно старая критическая статья полностью не может заменить написанной с современной точки зрения новой. Раскрывая богатство идейного содержания очерков Помяловского, она не обнаружит всей широты кроющегося в ней художественного обобщения, не уловит нового звучания этой книги в современном сознании. Но необходимый минимум помощи юному читателю в деле осмысления заключённого в книге Помяловского художественного обобщения такая статья всё же обеспечила бы.
Отмеченная выше неизбежная ущербность такой статьи, в смысле отсутствия в ней акцента современности, до некоторой степени возмещается тем, что использование наследия классической критики попутно разрешает и ещё одну, важную в педагогическом плане, задачу: оно не только облегчает процесс осмысления данного художественного произведения, но и даёт исключительно важное в общеобразовательном плане знакомство с классиками русской критики, популяризирует в среде школьных читателей их имена, делает потребностью чтение их произведений.