Среди мировых авторов "искусственной сказки", т. е. сказки, не построенной на народном творчестве и обработке фольклора, Вильгельм Гауф занимает особое и почётное место. Он родился в Штутгарте в 1802 г., когда романтическое движение находилось в своём зените.
Примерно в это время в идеологии немецкого романтизма происходит резкий перелом. Писатели этой школы в первый период своего развития выражали в своём творчестве протест немецкого бюргерства против твердыни феодально-поповского режима, а заодно и против буржуазного просвещения и рационализма.
Ранние романтики выступают борцами за абсолютную свободу творчества и против разума, материализма, классицизма с его эстетическими канонами. В понимании романтиков поэзия - это вдохновение, творческий экстаз, не поддающийся научному учёту. В противовес логическому мышлению романтизм выдвигает культ необузданных страстей.
Романтики критикуют феодальный мир и мир капиталистической цивилизации, идущей на смену этому феодальному миру, с позиций свободы личности, фантазии и чувства. Романтизм стремится уйти от не удовлетворяющей мелкобуржуазных романтиков действительности в мир иллюзорной фантастики.
С начала XIX века многие романтические бунтари переходят в лагерь реакции. Бюргерские романтики входят в контакт с прусским юнкерством и всесильным Меттернихом - вождём
европейской контрреволюции. Так возникает школа консервативного немецкого романтизма. Она выражает реакционные настроения части немецкой мелкой и средней буржуазии.
Консервативные немецкие романтики приходят в лоно католической церкви, и недаром Гейне, говоря о книге одного из этих романтиков, Фридриха Шлегеля, "Лекции по истории литературы", замечает:
"Меня всегда как будто обдаёт ладаном из этой книги и из лучших страниц, точно смотрят на меня мысли с тонзурой на голове".
Одним из центров этого позднейшего немецкого романтизма была швабская поэтическая школа, возглавляемая Людвигом Уландом, Густавом Швабом, Карлом Майером и другими.
Отсталый земледельческий, аграрный юг Германии явился базой реакционных тенденций в литературе. Германия после победы Священного союза над Наполеоном и Французской революции, по определению Энгельса, "представляла картину, беззастенчивой реакции, которая отличалась только робостью и слабостью".
Аристократия, стремившаяся к власти, была слишком слаба, но и бюргерский класс не имел достаточно сил для управления. Именно в отсталости немецкого бюргерства начала XIX века кроются корни культа старины и идеализации патриархального и цехового быта средневековья.
Защитники старины проповедывали, что немцы должны вернуться: к "старотевтонским идеалам", носить длинные бороды подобно древним германцам, пореже умываться и т. п. Революционные поэты во главе с Гейне резко выступали против этих "тевтоманов", мечтавших о германском императоре, окружённом собранием сословий, между которыми духовенство, дворянство, мещане и крестьяне соответственно распределены.
"Это была нелепейшая смесь, - пишет Энгельс,- феодальной грубости с современными заблуждениями среднего класса, какую только можно себе представить".
Вильгельм Гауф принадлежал к швабской романтической школе. На всём мировоззрении этой школы сказалась отсталость немецкого бюргерства, в среде которого реакционный романтизм причудливо сочетался с мещанским буржуазным либерализмом.
В творчестве Гауфа мы находим черты реакционного романтизма, выражающиеся в идеализации германского "народного гения", в прославлении смирения, покорности, трудолюбия, патриархальной простоты быта.
Творчество Гауфа проникнуто гуманитарными идеями бескрылого немецкого либерализма. Он охотно обращается к изображению средневековья, подчёркивая экзотику и нарядную пестроту исторического фона. Его роман "Лихтенштейн" является мнимоисторическим произведением, направленным к утверждению средневековья как эпохи патриархальной чистоты нравов.
Но славу Гауфу принесли его "Сказки" (1826), выпущенные под заголовком "Сказочный альманах".
В этих сказках сочетались острота выдумки, жизненность ситуаций, реалистическая характеристика сказочных образов с блестящим повествовательным стилем. К сожалению, Вильгельм Гауф рано умер.
"Его молодая, свежая, красочная жизнь была в расцвете весны, - писал о нём его друг Уланд, - и он не изведал осени, но уже его весна даёт понять, какие бы плоды принесла немецкому народу его осень".
"Сказки" Гауфа распадаются на три серии: "Караван", "Александрийский шейх и его рабы" и "Постоялый двор в Шпессарте".
Во всех трёх циклах композиция одинакова. Гауф сводит вместе группу людей - или в пустыне, где медленно движется караван верблюдов, или при дворе александрийского шейха, окружённого рабами, или на постоялом дворе в Шпессарте, где собираются различные путешественники.
Эти люди рассказывают друг другу сказки, и одна тема незаметно вытекает из другой. Невольно сразу припоминаешь композицию "Тысячи и одной ночи". Гауф, разумеется, был знаком со знаменитым сборником арабских сказок, ещё в 1704 г. переведённым на французский язык А. Галланом, которому принадлежит заслуга ознакомления европейцев с новеллами "Тысяча и одной ночи".
Не только внешнюю структуру арабских сказок заимствовал Гауф. Он перенёс действие своих сказок, во всяком случае многих из сказок, на Восток и развернул причудливые картины перед читателем. Здесь он пошёл по стопам немецких романтиков, охотно обращавшихся к экзотическим пейзажам Востока. Однако все калифы и шейхи Гауфа, все его герои - принцы, принцессы, зачарованные звери, феи и колдуны - под экзотическими одеждами скрывают черты современных ему людей.
Очень важным свойством Гауфа как сказочника является отсутствие у него навязанной, назойливой или притянутой за волосы морали. Гауф в своих сказках прославляет благородство, доброту, мудрость, достигаемую жизненным опытом.
Проповедь самоограничения и довольства малым, правда, занимает солидное место в системе этических взглядов Гауфа. Но эти тенденции, свидетельствующие об ограниченности стремлений немецкого бюргерства, современного Гауфу, раскрываются в живых и увлекательных образах и нигде не подаются в грубо-агитационной форме.
Гауф предназначал свои сказки для взрослых. Однако в них не содержится никаких нездоровых или идейно трудных для детского восприятия элементов. Несомненно, в руки детей младшего и среднего возраста можно спокойно дать сказки Гауфа в полном переводе, исключив, быть может, лишь некоторые длинноты.
Циклическое обрамление сказок тем и интересно, что оно втягивает читателя в чтение, заставляя его легко переходить от сказки к сказке. Такова притягательная сила "Тысячи и одной ночи", "Декамерона" Боккачио, "Гептамерона" Маргариты Наваррской и других сборников классических новелл, подающихся авторами в виде последовательных рассказов различных рассказчиков.
У Гауфа очень простой, спокойный, будничный, повествовательный стиль. Изящество и простота - основные качества этого нарядного и своеобразного колорита стиля Гауфа.