Фото: staryy.ru
Автобиографическая повесть А. Толстого «Детство Никиты» (в первых изданиях «Повесть о многих превосходных вещах») вводит читателя в круг не омрачённых ничем, радостных впечатлений девятилетнего ребёнка.
Жизнь мальчика Никиты, растущего в привольном степном имении, протекает на фоне размеренного, прочного помещичье-деревенского быта, в непосредственном общении с буйной степной природой.
Катание на салазках с гор, учёба с репетитором, ласки любящей матери, игры и драки с деревенскими ребятишками, приготовления к ёлке и встреча гостей - вот что наполняет его дни. Но всё это залито таким радостным солнечным светом, насыщено такими интересными бытовыми подробностями и деталями, дано с таким чутким проникновением в детскую психику, что повесть не может не привлечь к себе самых разнообразных читателей взрослых и детей.
Повесть написана была А. Толстым в 1921 году. Тематически она связана даже с ещё более ранним, предреволюционным периодом творчества писателя, как известно, тяготевшего к бытописанию последних дворянских гнёзд.
В ней есть некоторые черты сходства с другой, замечательнейшей биографической повестью нашей литературы - с «Детством и отрочеством» Льва Толстого.
Так же, как там, в «Детстве Никиты» первые главки дают пробуждение мальчика, приход учителя, утреннее чаепитие семьи за самоваром, занятия в классной комнате и т. п.
Но эти совпадения ограничиваются, пожалуй, лишь внешне композиционной стороной: самое идейное наполнение повести, фигуры двух мальчиков - Николеньки и Никиты - глубоко отличны.
Насколько сложен и внутренне противоречив по своей натуре маленький герой Л. Толстого, настолько же прост, невозмутим, далёк от всякого мучительного самоанализа и рефлексии девятилетний Никита.
В передаче бытовой обстановки, которая окружает мальчика, А. Толстой мало подчёркивает социальные моменты. Драматизм социальной жизни остаётся за пределами книги.
Родители Никиты, небогатые помещики средней руки, дают, ребёнку обычное «либерально-интеллигентское» воспитание, не мешая ему свободно общаться с деревенскими приятелями, или подолгу сидеть с работниками в людской.
Никита питает нежные чувства к пастушонку Мишке Коряшонку, участвует в шалостях деревенских ребятишек, гостит на праздниках в простоватой семье деревенского лавочника.
Лишь отдельными побочными мотивами намекает нам А. Толстой на специфичность той среды, с которой связано детство Никиты.
«Маниловские» проекты отца, разоряющегося помещика, мечтающего разводить и экспортировать в Париж лягушек; тревожные слухи и опасения по поводу засухи и голода (глава «Стрелка барометра»); постоянные мытарства безлошадного Артёма, сажаемого за недоимки в клоповку, - этими немногими штрихами автор всё же поддерживает ощущение определённой исторической обстановки России 90-х годов XIX столетия.
Стихийный оптимизм, которым окрашено «Детство Никиты», невозмутимое спокойствие повествования как бы мотивируется свежим, ещё незамутнённым мировосприятием ребёнка, через сознание которого преломляются все события.
Что будет с Никитой дальше, надолго ли он останется таким - это трудно сказать. Уже к концу книги в его существование вторгается что-то тревожное. Детство уходит вдаль, семья переезжает в город.
Думается, не случайно именно здесь обрывает автор свою повесть, оставляя Никиту на пороге гимназии.
В книге А. Толстого особенно подкупает тот общий тон, искренний и простой, лишённый навязчивого дидактизма, каким он рассказывает о своём маленьком Никите. Писатель чутко улавливает круг предметов и явлений, занимающих девятилетнего ребёнка, он достигает большой степени убедительности и правдоподобия в передаче его поступков и настроений.
Во время томительного урока арифметики скучнейшая задача конкретизируется в сознании ребёнка в образ тощего, костлявого купца, сидящего с аршином в лавке, или в его воображении наглядно рисуется ржавый бассейн, в который втекают пресловутые три трубы, и в котором плавают дохлые мыши.
Вот внимание Никиты привлекается бегающим по стене солнечным зайчиком, вот его взгляд скользит к соблазнительному окну, ведущему в сад, вот лукавый мальчишка исподтишка делает свои наблюдения над влюблённым учителем Аркадием Ивановичем.
С каким живым юмором передаёт А. Толстой утренние «развлечения» мальчугана:
«За утренним чаем Никита устроил из чая, молока, хлеба и варенья тюрю и так наелся, что пришлось некоторое время посидеть молча. Глядя на своё отражение в самоваре, он долго удивлялся, какое у него длинное, во весь самовар, уродское лицо. Потом он стал думать, что если взять чайную ложку
и сломать, то из одной части выйдет лодочка, а из другой можно сделать ковырялку, - что-нибудь ковырять. Матушка наконец сказала: «Пошёл бы ты гулять, Никита, в самом деле». Никита неспеша оделся и, ведя вдоль штукатуренной стены пальцем, пошёл по длинному коридору...»
Как-то особенно конкретно, предметно, вещественно умеет описывать Толстой разные занимательные процедуры из домашней жизни Никиты. Приготовление плотником скамейки для катанья с гор, заваривание крахмала, склеивание ёлочных игрушек, запрягание лошадки Клопика - в этой обстоятельной точности и отчётливости описаний чувствуются как бы широко раскрытые глаза наблюдательного ребёнка.
Никита рисуется А. Толстым в окружении своих интересных домашних питомцев - маленьких животных. Ручной ёжик Ахилка, скворец Желтухин, степенный и сытый кот Василий Васильевич, как живые встают перед глазами читателя.
Образ самого Никиты, становится у А. Толстого тем более рельефным, что рядом с ним даются другие детские фигуры - его товарищи и сверстники. Силач и драчун Стёпка Карнаушкин, о котором деревенские ребятишки говорят, что у него «заговорённый кулак»; изнеженная девочка Лиля с «независимым носиком» и пышным голубым бантом на голове, в которую Никита по-детски влюблён; простоватые дети лавочника Петра Петровича: Володя, Лёнька-Нытик, Алёшка, вихрастый, с выпавшими передними зубами, - вся эта шумная детвора представляет собой исключительно разнообразный и интересный детский типаж.
Композиция повести А. Толстого довольно несложная. События одного года из жизни Никиты развёртываются хронологически стройно, неспешно, причём самый круговорот природы, смена времён года отмечает их внутренний ритм.
Нужно сказать, что в передаче деревенского пейзажа, степной природы писатель достигает тонкого реалистического мастерства, исключительной художественной зоркости. Стоит припомнить замечательное описание бурно наступающей весны. Серый, «рупитчатый, как соль, снег; навозные лужи на дороге; мокрый ветер; несущиеся над голыми вершинами вётел низкие, рваные облака и тревожные горловые крики грачей, прилетевших на старые гнёзда, - этими немногими скупыми деталями автор создаёт запоминающуюся, сильную по своей художественной выразительности картину.
Реалистическая простота, отсутствие нарочитой сделанности сказываются и в общей стилистической ткани, в языке, которым написана повесть. Язык А. Толстого, простой, неизломанный, красочный и вместе с тем эмоциональный, впитавший в себя немало ярких, народных словечек, создаёт какую-то особенную прозрачность, ясность очертаний изображаемого.
Для прозы А. Толстого вообще характерен приём впадения отвлечённой «авторской» речи в конкретную живую интонацию, в языковую манеру того или иного героя или персонажа.
Отсюда возникают в повести такие своеобразные куски, как, например, рассказ отца Никиты, Василия Никитьевича «Как я тонул» или глава «Желтухин».
Как на пример удачного воспроизведения детской речи, детского диалога можно указать на интересную сценку болтовни детей лавочника с Никитой. С каким добродушным юмором передан этот характерный детский разговор, полный похвальбы и невероятных историй, разговор, который, несмотря на канун праздника, носит отнюдь не благочестивый характер.
Конечно не каждого из маленьких читателей нашей эпохи привлекут к себе черты некоторой созерцательности, пассивности, свойственные натуре Никиты. Далеко не каждого очарует и покорит образ балованного барчука с его романтическими грёзами и волшебными фантазиями, почерпнутыми в преданиях дворянского поместья или в романах Купера и Майн-Рида.
Но это не значит, с другой стороны, что повесть А. Толстого оставит их холодными и равнодушными. Тот радостный детский мирок, полный занимательных происшествий, интересных событий и красочных явлений природы, который с такой поразительной выпуклостью показал нам А. Толстой, заставит их не раз ещё обращаться к повести о детстве Никиты.