Фото: staryy.ru
Интересно прочитать воспоминания современников о талантливых писателях и поэтах спустя 100 лет. Их мнения отличаются от современной оценки творчества знаменитостей.
Константин Бальмонт - талантливый и плодовитый поэт. Но несмотря на то, что им написано и издано уже несколько десятков книг, кое-что в его личности оставалось до сих пор неясным, загадочным.
В своих книгах он писал о стольких различных народах, о стольких различных эпохах, говорил сочувственно о стольких различных мыслителях, что казалось, будто сам Бальмонт - личность чрезмерно широкая, не зависимая ни от каких границ и "мелких" человеческих делений, во всяком случае, личность "сверхклассовая".
Но пришла революция и обнаружилось, что вольный поэт, на словах перелетавший через тысячи лет и вёрст, на самом деле не в силах выйти из границ того класса, к которому принадлежит.
Маленькая книжка Бальмонта "Революционер я или нет" представляет собою одно из самых блестящих подтверждений справедливости учения Маркса о классовой психологии.
В начале своей книжки Бальмонт много говорит о том, что он - "революционер”; вспоминает, как, будучи гимназистом, он читал революционную литературу, а в студенческий период своей жизни участвовал в "беспорядках" и даже хотел совершить какой то "важный" террористический акт; поэт не упускает также случая заявить, что он "отказался от своей доли наследства", хотя, как это известно из других источников, наследства, в сущности, и не было, вследствие многосемейности и расстроенных дел Бальмонта-отца.
На этих же страницах "революционный" поэт считает, однако, нужным "лягнуть" социализм и пишет: "Кропоткин интересен, а социализм есть убогая выдумка человеческого ума", - не замечая того, что такая фраза прилична в устах неврастенички из "образованных" купчих, но недостойна и непристойна в устах культурного писателя - независимо даже от того, каких политических убеждений придерживается этот писатель, ибо культурность обязывает и не должна позволять человеку изрекать о серьёзных явлениях пустозвонную ерунду. Вслед за такими "рассуждениями", как "рассуждение о социализме, идут стишки сначала эпохи 1905 г., а затем стишки и статьи, посвященные теперешней революции. Стихи Бальмонта 1905 г. известны публике уже давно, их "художественные", а отчасти, и политические достоинства получили должную оценку в суровой рецензии Валерия Брюсова ("Весы" 1906, № 9), в этих стишках много ругательных слов, есть "пророчества" о казни Николая Романова:
"Кто начал царствовать - Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот",
но нет в них ни подлинной силы, ни глубины, ни свойственного Бальмонту мастерства. Революционны ли они? Ведь Бальмонт призывал в них к мерам решительным и доходил до угроз "красным террором": "Вспомните Францию. Вспомните звук гильотин!"- говорил он в 1905 г., обращаясь, очевидно, к тогдашнему правительству.
Но замечательно, что как это стихотворение, так и все стихотворения, в которых поэт воспевал рабочих, Бальмонт в новой книжке не перепечатал.
Эти стихотворения, в которых билась всё-таки настоящая революционная, если не мысль, то хоть фраза, заменились после переворота 1917 года совершенно другими стихами и фразами.
Раньше Бальмонт восклицал: "Рабочему русскому слава!", теперь он воспевает Москву "первопрестольную", с её "звоном" и "златоглавыми храмами" - воспевает её за то и потому, что в ней должно собраться "народное вече", т. е. знаменитая "учередилка".
Раньше Бальмонт говорил:
"Рабочий, только на тебя
Надежда всей России",
- а когда рабочие действительно победили, то буржуазный поэт заговорил о "так называемых рабочих" и с бешенством стал нападать на "корысть отдельных классов населения, требующих себе всё новых и новых приплат".
Раньше Бальмонт говорил:
"О, Рабочий я с тобой,
Бурю я твою пою",
а теперь тот же самый Бальмонт выражается о рабочих так:
"уж не псы они больше, они волки, они бешеные собаки, рвущие своими, обрызганными слюной, зубами ту руку, которая их освободила".
Больше всего, однако, достаётся солдатам: большинство статеек 1917 года написано с очевидною целью заставить солдат идти на капиталистическую бойню и вполне гармонирует с дурацки-истерическими речами адвокатика Керенского. "Кто не хочет биться за родину, - тот достоин смерти", - писал Бальмонт, очевидно, в оправдание знаменитого корниловского "закона" о смертной казни для солдат...
В небольшой заметке не передать и не исчислить, всех тех мерзостей и безобразий, какие буржуазный поэт говорит по адресу революционного народа. Укажем только, что он доходит до прямой угрозы расстрелом:
"Человеку мы слагали песни.
Если-ж он на нас метнулся зверем, -
...зверя мы свинцом измерим".
Трудно с большей ясностью раскрыть сущность буржуазных идей и буржуазной психологии, чем это делает ныне Бальмонт.
В 1905 году он угрожал эшафотом и расстрелом царю, в 1918-м - он угрожает расстрелом народу...
Революционер-ли он?
Да! Он - революционер, но настолько, насколько революционна буржуазия. А мы все видели и видим насколько именно революционна она!
Самодержавного дворянского царя буржуазия ненавидела и свергала очень охотно, хотя и при этом она действовала, главным образом, руками рабочих и крестьян. В первые моменты, когда свергли царя, буржуазия льстила народу и старалась убаюкать его и обмануть, чтобы всю власть удержать в своих руках. Тогда и Бальмонт - вместе с Керенским и Родзянкой - слащаво и фальшиво восклицал: "Слава крестьянину"и, захлёбываясь, писал об " учредилке".
Но когда народ не пошёл на удочку буржуазного обмана, когда солдаты побросали ружья и сказали, что не хотят воевать за интересы богачей, когда народ потребовал себе власти и достатка, тогда! - о, тогда! вся буржуазная дрянь, вся интеллигентная сволочь завопила о "зверстве" и "подлости" народа и поспешила восстановить смертную казнь для солдат.
И поэт Бальмонт пошел тогда руку об руку с этой сволочью, с этими палачами, и начал кропать жалкие, фальшивые и гнусные статейки о "продажных смутьянах", о "развращении нашего войска", о том, что мордобойная дисциплина - "святыня".
Да, он - революционер, но не больше, чем ярославский купец Вахрамеев, который во дни белогвардейского мятежа кричал на площади: "Православные, бейте насильников-рабочих, долой Советскую власть, всё состояние пожертвую, лишь бы искоренить проклятых".
Бальмонт - представитель и выразитель идей и чувств того же класса, что и Вахрамеев, и оба они,полудикий фабрикант и утончённый поэт, в один голос кричат: "Бой насильников рабочих!"
Читая книжку Бальмонта, с непобедимой ясностью чувствуешь и видишь, что классовая психология - не призрак, не выдумка марксистов, а самая подлинная явь. Буржуазия, как обширный и крепко спаянный класс, в России существует - и в книге поэта Бальмонта она проявляет себя в образе такой же зверской, бессовестной и жадной силы, как и в речах Вахрамеева, как и в расстрелах и пытках, которым белогвардейцы подвергают побежденных ими крестьян, рабочих и революционеров...
Книжка Бальмонта, изданная в 1906 году, была в ярко-красной обложке, книжка, вышедшая в 1918 году, заключена в обложку белую. И даже этот пустяк примечателен и символичен.
В 1906 году наша буржуазия была "красной", была революционной - в 1918 году она побелела, побелела от злости к победившему народу и из-под ярко-красного знамени, которое своим цветом напоминало о крови народной, пролитой в борьбе за свободу, ушла под беломертвенное знамя, под сенью которого расцветают чёрные замыслы, кровожадные мечты и грязно-животные чувства.
Буржуазный поэт Бальмонт был и остался верен своему классу: он, в 1906 году восхвалявший рабочих, в 1918 году слился душой с белогвардейскими сворами, благословляет смертную казнь для рабочих на фронте и гордится тем, что его стихи любит вешатель-Савинков.
Так великая сила революции обнажает всё, доселе тайное и измеряет глубины даже такой психологии, которая до сих пор казалась неизмеримой, как, например, психология поэта Бальмонта, писавшего о всемирной любви, а оказавшегося во власти классовой ненависти!
Август, 1918 г. Г. Чудаков