На ветру развевались длинные светлые волосы Кати — золотистые локоны того редкого оттенка, который невольно притягивает взгляд. На девчонках были яркие купальники, они весело смеялись, рассказывая друг другу о своих последних приключениях. Лера с удовольствием слушала подругу, потряхивая черными кудрями, в ее выразительных глазах отражалось солнце и блеск водоема.

Юный Ратибор путешествует с колдуном Вадаком. Их цель - уничтожение очередного претендента на звание "Властелина Мира". Но по пути им приходится ещё и много кому помогать. В этой новелле помогать приходится ученику злобного чёрного мага, подпитывающегося жизненной энергией своих воспитанников...

Мир выглядел одинаково повсюду: тусклые облака висели низко над землей, серые улицы тянулись вдаль, сливаясь друг с другом, монотонные здания стояли молчаливо, источая усталость и скуку. Город замер в неподвижности, словно замерев перед неизбежным концом света.

Для Вас я всегда готовый Кавалер Долгих Сквозняков, Рыцарь Черного кабинета и протчее, протчее, протчее – то есть телом и душой готов! Простите гусарство (кстати, в очередной раз за это и уволен из университета).

И Москва, и С-Пб хороши в моих дозах (время у тебя – фантастическое путешествие – и долго вспоминаемое счастье! – Нереальное? Ирреальное!). Только здесь не только иной ритм, но и пульс (крови). В безумном С-Пб я даже написал рассказ (безжалостно ныне забракованный), а теперь всё написанное в моём морозном путешествии – самокритикуется. То, что у тебя напечатал, кстати, более всего годится для переиздания. О! Свобода! О! Сладкий яд невозможного!

Особая интуиция дается поэтам, именно это пугает меня, когда Вы раскидываете трупы по страницам. Для столь изящного слога мне кажется лишним избыток черного цвета. Я не поэт, я художник, для меня всё – свет и оттенки, полутона. Природная склонность к анализу и действию (не арифметическому), да еще отсутствие музыки превращают мои строки в размышления. Стихи мои не звучат, а думают.

Дождь заливал Лос-Анджелес так, будто у небесной канцелярии кончились синие чернила, и в ход пошли сплошные серые. Я сидел в своем офисе, рассматривая пятно на потолке, которое с каждым днем все больше мне напоминало профиль моего бывшего шефа.

В одном небольшом английском городе жил-был мальчик по имени Джек. И, как все дети, живущие в Англии, Джек очень интересовался Ночью Гая Фокса и Лысой горой. А еще у Джека была бабушка, которая часто говорила внуку: - Не подходи к Лысой горе! Это может быть очень опасно!

Его мир сузился до размеров блока постсоветского НИИ, а цель — до искусственной коровы.

Когда Кузьма открыл дверь на звонок, то увидел на пороге мать. Мать, которую он похоронил неделю назад. Кузьма подскочил к ней и взял её на руки. Мама была в ночной сорочке, в которой её отвезли в больницу.

Герой этого рассказа встречает очередной год жизни через призму цифровых метафор — и задаётся нешуточными вопросами.