В параллельном государстве, нелюбимом чехами, Гриз заканчивал кафедру строения летательных аппаратов. Работа в конструкторском бюро разочаровала его. Ему приходилось переводить архивные чертежи в цифровой формат. Никакой новизны проектов руководство знать не хотело от недоучки. Идти торговать пивом, как пришлось отличнику с красным дипломом, ему совсем не хотелось. Он был фанатом неба от рождения, читать чертежи начал раньше, чем узнал алфавит. Он летал во сне без всяких керосинных и реактивных двигателей и верил, что вполне возможно преодоление гравитации.
Какое-то время он подрабатывал на строительстве бункеров, убежищ для олигархов. Они, как и все, боялись войны всякого рода, но вкладывались в разработки бактериологического, климатического и известного ядерного оружия, чтобы стать хозяевами мира. Дизайн внутреннего убранства и приспособлений был модным, но все изыски пахли синтетическими материалами так, что Гризу порой становилось трудно дышать.
Он привык, что в комнате у маман, которую он звал по имени – Алфея, благоухали вечно цветущие растения, ползущие по стенам листьями, цветочками. Алфея была с чудинкой, жила в двухэтажном особнячке с мансардой. П-образная постройка конца восемнадцатого века имела закрытый дворик с каменной оградой и коваными воротами, с кругом фонтана и мраморной статуей девушки. Фигура казалась живой, замершее движение от неожиданно проливающейся воды из кувшина на плече. Разумеется, квартира на втором этаже была коммунальной, замусоренный фонтан не работал. Но выезжать жильцы по расселению в новостройки на окраинах не желали. От поджогов спасались черным ходом и готовностью бороться.
Дома Гриз не ощущал дискомфорта, потолки высотой под пять метров, глубокий шестигранный эркер в шесть окон имел полукруглый письменный стол под окнами с широченными подоконниками, служил местом для занятий. Штор не было из-за невозможности добраться до верхов, вьющиеся цветы и стопки книг загораживали высокий этаж от любопытных взглядов, да и окна выходили во внутренний дворик. Вероятно, здесь некогда жил неглупый человек, и это был его кабинет с предбанником для слуги, готового по первому звонку прийти к хозяину. В прихожей так и осталась облезлая кушетка, встроенные шкафы и антресоли для сна. Между рамами маман нашла и отмыла заляпанные воском канделябры, чернильницы из массивного граненого стекла, забитые папиросными окурками. Самым примечательным был балкон внутри квартиры с библиотекой, к древним фолиантам можно было подняться сбоку по откидной лесенке с широкими истертыми ступеньками, частично переломанными. Красивая, прочная, но замызганная балюстрада позволяла спокойно прогуливаться вдоль книжной стены. Старинные книги не блистали золотом и витиеватым тиснением, слишком толстый слой пыли и табачной копоти покрывал их. Несомненно, в двадцатых годах тут жили неопрятные захватчики, выпотрошившие нижние стеллажи под свой казарменный быт.
Маленький Гриз помнил, как Алфея пыталась чинить лесенку, бесстрашно поднималась наверх и долгие годы выскребала грязь. А он принимал книгу за книгой для бережной очистки. Так ему попались подшивки научно-популярных статей Теслы, изданных на заре рождения электричества. Между Эдисоном и Теслой шла война за патенты, хозяин особняка тщательно следил за открытиями ученых. Гриза это потрясло, перевернуло полностью восприятие законов физической механики. Да, интуиция его не обманывала, существуют неизвестные источники энергии, неопознанные связи вселенной. Подшивка обрывалась двадцать пятым годом, и все его детские поиски информации оставались безуспешными, пока не появился интернет и друзья единомышленники.
Надо отдать дань уважения Алфее, она никогда не смеялась над детскими фантазиями, а пыталась косвенно объяснить его догадки, рассказывая сказки о сновидческих путешествиях во времени. Сны-прикосновения, сны-загадки. В подростковом возрасте это немного раздражало, отвлекало от собственных мыслей, и он в сердцах посоветовал ей записывать, решив, что маман не только с чудинкой, а тихая сумасшедшая. Алфея была уверена, что совершенно случайно она попала в этот век крушений – двадцатый век, но терпела, честно занимаясь текущими делами.
- Как это случилось?!
Гриз пытливо посмотрел на нее, чтобы переключить, вернуть ее в реальный мир.
- В общем-то, глупо, - улыбнулась она. – Автор – ясновидящий палач своей души, замурованный здесь, в законсервированном, непрожигаемом ангаре улицы Арбат, именно в этом доме, имел неосторожность полюбопытствовать, что скрыто в древних египетских свитках. Спрашивается, зачем? Языка-то он все равно не знал. Дело, конечно, не обошлось без моего соглядатая – Факира. Автор развернул свиток, он подтаял дымкой, автор увидел меня, очень живо представил мою красоту, я и вынуждена была представиться древней богиней, жившей пятьдесят тысяч лет назад. Сила мысли – воображения – могучая творческая сила. А, кстати, этот ангар создал ты, мой сын. И тебе вновь предстоит построить его, потому что самовозгорание планеты неизбежно. Да ведь ты уже начал строить бункеры для олигархов, это будет иметь продолжение.
- Да, Алфея, я подрабатывал на стройке, - вздохнул сын.
Как ни странно, его папочка не злился на бывшую жену, разменявшую четырехкомнатную профессорскую квартиру деда после развода, чтобы оказаться здесь. Гриз был толстым неуклюжим карапузом, и его называли медвежонком Гризли. Так вот и привязалось детское прозвище на всю жизнь с легкой маминой руки. Она была хрупкой, изысканной, он не помнил, чтобы маман работала когда-нибудь. Проблемы решались краткосрочными браками, не долее трех-пяти лет задерживались ее мужья, на редкость заботливые и внимательные. Его это не тяготило, он всегда мог жить с отцом и дедом, чтобы пережить очередной кризис мамочки Алфеи. Никто не сомневался, что у нее не все в порядке с головушкой, но неотразимая забытая утонченность внешности завораживала. Божественная красота любви! Кто бы мог пройти мимо сумасбродки?!
- Неужели мы были, - выдохнула Алфея.
Гриз знал, что она не заплачет. И точно, зазвучал ее рассказ, как аудиокнига, не мешающая собственным раздумьям.
- Неужели мы были? Неужели мы еще будем? Неужели мы все еще должны? Неужели еще можно жить? Немыслимо проснуться и… Предстоит жить, мы обречены. Безумный Факир покинул пост, не снимая замков. И только в полнолуния, в белых ночах, звонок у этой квартиры раскаляется добела. Вы и сами знаете почему.
- Почему? – Подыграл ей сын.
- Почему что. Неужели мы еще живы? Не дай Бог осознать это.
Гриз очнулся от дремоты, Алфея улыбалась высказанным воспоминаниям. Она хотела знать, чем он занят сейчас, над чем работает. Он осмотрелся вокруг. Он банально готовил стандартный проект подземного бункера, с более укрепленными стенами и бетонной многотонной крышкой. И тут его осенило, надо строить просторные климатроны, взрыво-пожароустойчивые, наподобие озвученного маман ангара. Завтра у него встреча с заказчиком и он, смеясь, попросил Алфею, нарисовать чертежик. Она сделала несколько набросков карандашом в разных проекциях, сославшись, что считать на прочность она не умеет. Гриз удивился, что ей так хорошо знакома трехмерная графика, а ведь не всякий технарь способен рассчитать на прочность конструкцию. Завтра он покажет рисунки и нагло потребует собственную разработку и серьезные деньги, чтобы начинать выкупать комнаты в злополучной коммуналке. Ему часто казалось, что за двустворчатой дверью, ведущей в комнаты соседей, подслушивают и посмеиваются над маман, которая практически не пользовалась кухней из-за вечных склок, а готовила на электроплитке в комнате, выходя лишь за ведром воды. От Алфеи веяло спокойствием, она ничуть не сомневалась в успехе, если не с этим клиентом, так с другим.
- Не волнуйся, Гризик, за дверью живет моя завистливая свита.
- Какая еще свита? - Вспыхнул сын.
- Обычная, как у всех. Ты их узнаешь по именам. Ея величество Надежда, великая княгиня Разлука, герцогиня Трагедия, леди Неизбежность (поклон небрежного величия), леди Неизвестность (благосклонный поклон), леди Забвение, невзрачная подруга Жизни – Смерть, искушенная в проделках леди Лживость, профессор кафедры событий господин Случай и прочие. И ведь ты, сынок, не скажешь, что не сталкивался с кем-то из них!
Алфея рассмеялась шутке.
- Отложи мою книгу, не читай, эти герои оживут однажды. Ангел-хранитель не растопит грусть. Чистый лист, перо. И только? Но нам нужен господин Случай для успешной завязки проекта.
- Алфея, - осторожно позвал сын, - ты можешь предвидеть будущее? Все это не сказки?
- Все это уже было завернуто в древние свитки, не стоило ворошить пепел. За ангаром будет веками мерцать пепел, потом остынет, и мы выйдем из заточения, выберем бриллиантовый остров. Что тоже неудачное решение. Послушай, все уже записано, а ты так и не стал читать мои сны-откровения, теперь переспрашиваешь, что, да как. Как?! Я нарисовала, верь и все удастся.
- И, к сожалению, все сбудется? Так, Алфея?
- А ты сам, чем занят? Спасением жирных котов в комфортных убежищах!
Гриз поверил ей на слово. Переговоры шли со скрежетом, он запросил баснословную сумму, но они отвергали его аргументы, не отдавая рисунков Алфеи, не выставляя вон. На следующем совете уже несколько олигархов вникали в суть предложения, раздражаясь, но, не отпуская его. Месяц препираний привел к тому, что был создан альтернативный концерн нано технологий, где он был назначен генеральным конструктором – Генконом. Гриз при оформлении настаивал на сорока девяти процентах акций, советник серого кардинала ринулся на него с пистолетом, но словно ангел махнул крылом, громила споткнулся на ровном ковре и выстрел получился в пол. Генкон даже не успел испугаться, только увидел образ Алфеи с лукавой улыбкой в любимом кресле-качалке. Она оберегала свое чадо! Генкон рассмеялся, денежные мешки зашумели. Это была предусмотренная кара недалеких людей. Кто бы мог воплотить его идею по маминым наброскам?! У него был уже разработан и технически обоснован проект, и был он в голове Генкона. Его похлопали по плечу, пожали руки, предоставив десять процентов акций. Он согласился. Ему нужны были условия для разработки антигравитационной модели, поэтому он решил экспериментировать на чужих деньгах. Впрочем, олигархи только так и поступали, ничего нового он не придумал.