Знаете, кто такие дети Индиго? Это такой феномен, открытый в 1978 году американской ясновидящей Нэнси Энн Тейп. Хотя, что я говорю: это не феномен, а дети, дети с необычным видением мира и необычным его восприятием. А индиго их называют потому, что в отличие от большинства людей аура у них не золотистого цвета, а сине-фиолетового, цвета индиго. У этих детей необычайно тонкая душевная организация, они необычайно умны, талантливы и обладают очень развитой интуицией. Их даже называли «
детьми нового тысячелетия», а некоторые верили, что они посланы на землю спасти наш запутавшийся мир.
Так вот, дети Индиго – это мы. Когда я говорю «мы», я имею в виду свое поколение, тех, кому сейчас 18-20 лет или около того. Я не знаю, как обстоят дела со спасением мира (хотя лично я был бы только за), но то, что мы не такие, как все, – это факт.
Знаете, что я думаю? Я думаю, что мы уже практически избавились от совковой закостенелости мысли, мы можем думать, мы умеем сопереживать, мы хотим, и надеюсь, умеем, любить. При этом у нас есть здоровая (а иногда и не очень) доля цинизма, которого в следующем поколении будет чересчур. Но я не хочу разводить причитания на тему того, куда мы катимся, и что нас ждет с
такой молодежью.
Я не хочу говорить о тех, кто был, и о тех, кто будет. Я хочу говорить о Нас. Мы Индиго. Мы умеем любить. Часто не знаем – как, нередко ошибаемся – кого, и не один раз, плюнув на все, задумываемся – а стоит ли? Но при этом очень хотим. Хотим иногда до слез на пустой улице, до шрамов на руках, до критической дозы алкоголя (
верного спутника) в крови. Хотим, потому что понимаем – больше незачем жить, больше ничего не держит. Понимаем такое в 18 лет, представляете?
По-моему, нельзя понимать такое в 18 лет, это может и хорошо, но очень страшно. Мы хотим любить и думаем, что умеем. Расстаемся, напиваемся в хлам, плюем в лицо всему миру, посылаем любовь к такой-то матери – и все равно думаем, что умеем. Думаем, что достойны, потому что в глубине души, даже не произнося этого вслух, знаем – ИНДИГО.
Можете мне не верить, но мы хотим любить за пошлыми шутками, ненужной бравадой, дебильным поведением и странной жизнью. За ненатуральным смехом, за не всегда любимой работой, за татуировкой и пирсингом, за бутылкой водки и незнакомой девицей в постели утром, за дорогой ради дороги, за просящим взглядом в толпе, за стихами и песнями, за прозой, которая не нравится уже на утро. За всем этим – дикое желание любить.
Любить, отдавать, одаривать, доставлять, радовать – и быть любимыми. Желание нежных рук и теплых поцелуев, прикосновений, конец которых не хочешь видеть, глаз, в которых видишь себя и читаешь все, желание слов, ради которых хочешь жить и нести эту жизнь всем вокруг. Это мы. Индиго. Это мы готовы видеть в каждом встречном свою судьбу, это мы ошибаемся, разочаровываемся, а потом – воем, воем от того, что переполняет, от того, что это сокровище, то, чему нет цены и чего в тебе так много, никому не нужно. От того, что наша любовь – как дорогая ненужная безделушка, которую не покупают даже по распродажной цене. И мы начинаем впихивать это чудо чуть ли не насильно, впихивать тому, кто не достоин, хотя и знаем где-то, что совершаем ошибку. Но иначе нельзя, ведь еще немного – и нас порвет на части, как высвободившаяся энергия разрывает атом.
А потом мы разочаровываемся, злимся, ненавидим других, за то, что они не смогли оценить, и себя – снова за то, что они не смогли оценить. И тогда мы решаем: раз не получилось отдать целиком, будет раздавать частями. Мы идем по постелям, как по трупам, собираем победы и выкидываем их. Нет, мы не думаем, что каждая постель – любовь, но так хоть немного легче, так создается иллюзия того, чего нет в реальности. Мы знаем правду, но скрываем ее от себя. И не дай бог в неподходящий момент признаться себе в самообмане! Нет, признание будет, потом, за чашкой чая в пустой кухне, после очередной победы и с одиночеством в компании. Но об это нельзя думать долго. Прочь эти мысли – и побежали дальше! Мы дети Индиго. Мы очень хотим любить.
И быстро учимся ненавидеть. От ненависти до любви…– сами знаете. У нас этот путь еще короче. Он короток настолько, насколько незначительно мгновение, разделяющее блаженство и пустоту. Мы ненавидим за то, что плюют в любовь, даже не плюют, а режут по живому отточенным ножом, как оголенную мышцу, на которой еще несколько секунд назад была плоть. Представляете: тонкое волокно, никогда не знавшее прикосновения, нежное, пульсирующее, сама жизнь – и каленым отточенным железом, до истошного визга, до умопомрачения! Ненавидим за то, что не знают, не знают, что мы хотим дать, не знают как оно нам дорого и как оно уже мешает дышать. Ведь если бы знали, наверняка бы одумались. Ненавидим себя, за то, что не можем вручить свою любовь – а ведь ей нет цены. А еще (тихо-тихо) ненавидим себя при мысли, что любовь наша бракованная и никому не нужна. Мы ненавидим много за что, но в конечном итоге мы ненавидим за отсутствие любви – везде. Мы – дети Индиго. Наверное, любить и ненавидеть мы умеем лучше всего.