После многодневного обстрела трупы, оставшиеся в траншее, начали вонять. Часто приходилось видеть самых стойких ребят судорожно рыдавших или дрожащих. Некоторых рвало, некоторые сидели в прострации, безучастно глядя перед собой остановившимся взглядом.