Я помню тот день, когда она пришла в мой кабинет, молча дошла до кушетки, и немного стесняясь, уселась на неё. Её взгляд был грустным, но лицо выражало совсем другую эмоцию. То, что она попала на приём ко мне, говорило о том, что в её жизни произошло что-то выходящее за рамки понимания обычного человека. Потому что я работаю только с действительно тяжёлыми пациентами, которых нужно было поднимать с самого дна.
Она не хотела называть имя, но из неё рвалось желание поделиться тем, что она пережила. Рассказать хоть кому-то историю своей жизни, которая, изменилась настолько, что в такое верится с трудом.
***
Я сижу в кресле самолёта, и лёгкая вибрация не даёт уснуть, стюардесса медленно толкает по проходу тележку с напитками, и вдруг, тишина закладывают уши, и пол уходит из-под ног. Самолёт кренится на левый бок, и последнее, что было перед глазами, это стюардесса, кувыркающаяся между полом и потолком и резкий толчок.
Я открыла глаза. Впереди, темнело небо, уже появлялись первые звёзды, а я лежала на спине и не могла понять, что со мной произошло. Вокруг высились деревья, пахло одновременно и сыростью, свежестью, спине было мокро и холодно.
"Неужели самолёт разбился? Но где тогда обломки, где спасатели?"
Я быстро начала оценивать ситуацию. Значит, мы упали. Я огляделась, в темноте выделялись лишь огромные деревья, лес, но мы вроде бы не должны были пролетать над лесом. Слева что-то ухнуло, наверное, филин справа затрещали сухие ветки, говоря о том, что просыпались ночные звери и птицы. И только сейчас в мозгу взорвалось "я пропаду здесь! Я абсолютно не знаю, где я и что мне делать." Опять хруст, и что-то сверкнуло совсем рядом. Глаза? Я попыталась встать, но голова закружилась, хруст совсем был рядом. Я перевернулась на левый бок и встретилась с жёлтыми глазами.
Серая морда была настолько близко, что я почувствовала её дыхание на своём лице. Волк! Морда оскалилась, и в свете луны блеснули жёлтые кривые клыки. Я так испугалась, что крик застрял глубоко в горле, моя правая рука шарила по земле в поисках палки или камня, хотя я отчётливо понимала, что мои шансы равны нулю. Волк зашевелился и начал медленно обходить меня со спины и тут появилось ещё два волка. От их рычания моё сердце почти не билось.
- Пошли вон! - выкрикнула я. Наконец нашла палку и, держа её дрожащими руками, выставила перед собой. Защита слабая, да и страха не поубавилось, но в тот момент за меня всё делал животный инстинкт самосохранения, упорно заставляющий держаться за любую возможность выжить. - Помогите!
Один волк ринулся вперёд и вцепился зубами в мою ногу. Мотая мордой, он рвал мясо на голени, горячая кровь хлестала вокруг, заливая землю и шкуру жадного до плоти животного. Мои слабые удары палкой волк совершенно не замечал.
Я кричала, кричала и билась. Я слышала, боже, я слышала, как рвётся моя кожа. "Это конец", промелькнуло у меня в голове как вдруг из кустов выпрыгнул ещё один волк и сцепился с напавшими на меня.
Остальные хищники остались стоять в стороне, но оскалились, ощетинились, рвали землю когтями, а в драку не лезли. Перед тем, как потерять сознание, я успела заметить, что за меня вступилась старая волчица. Яркий солнечный свет разбудил меня, тело отозвалось острой болью, я открыла глаза и увидела чудесное превращение страшного ночного леса в светлую зелёную поляну.
Я зашевелилась и закричала, по лицу потекли слёзы, мне было страшно смотреть на мою ногу, мясо тряпкой болталось вокруг торчащей белой кости. Зажав рот рукой от крика и подступающей тошноты, я стала осматриваться. Со всех сторон поляну обступили вековые сосны и дубы, где-то рядом слышался шум воды.
Слава Богу, я умею оказывать первую помощь. Кое-как привстав, я оторвала рукав от блузки, и перетянула раненую ногу ниже колена. Голова сильно кружилась, я потеряла много крови. А потом, сидя спиной вперёд, я стала продвигаться к воде.
Она была где-то рядом, но в таком состоянии я могу добираться до неё неделю, если не умру раньше. Плачу, ругаюсь, я медленно ползу к ручью. "Всё больше не могу", сказала я себе и опустилась на землю. Я, вероятно, отключилась, потому что мне стало казаться, что я у себя в офисе, и устраиваю очередную взбучку этим недотёпам и разгильдяем, бездарно тратившим моё время. Этим моим подчинённым, будь они сейчас на моём месте.
Да, именно за мой характер меня прозвали старой волчицей, и я знаю, что за моей спиной они меня так и называют, мне это даже нравилось. Как иронично, но я ничего не могла поделать со своим характером и, если честно, не хотела. Сильных всегда бояться, а слабый всегда боится. Этому меня научила жизнь, я сильная женщина, но суть не в этом, а в том, что я одиночка, порой мне даже поговорить не с кем, не говоря уже о том, чтобы поделиться самым сокровенным.
Ха, старая волчица. Смогли бы они всё то, что могла и делала я. Да, конечно, только и знают, как ныть и скулить, постоянно о чём-то просят и, ненавидят в полголоса, в тёмных коридорах. Слабаки! Даже сейчас я одна и не опустила руки.
Придя в себя и вспомнив, где я оказалась, мне подумалось, что, может, не стоит оттягивать неизбежное, как ногу опять пронзила острая боль, и то, что я увидела, ужаснуло меня. Рядом стояла старая волчица и лизала мою рану, заметив, что я очнулась, она отпрянула назад и зарычала.
- Пожалуйста, не делай этого, - ослабевшим голосом взмолилась я. Но волчица, конечно, меня не поняла, она медленно приблизилась и, всё также глядя на меня, вновь стала облизывать ногу. Я сжалась от боли и закричала, а минуты три спустя она закончила.
- Помоги мне, - прохрипела я, - Мне нужно добраться до воды, боже, я обращаюсь за помощью к дикому животному.
Я указала рукой в направлении воды и стала ползти в ту сторону. Волчица сначала посмотрела на меня, а потом, подбежав, схватила зубами за воротник пиджака и потащила к ручью.
Какое же это наслаждение, пить холодную воду, брызгать её на горячее лицо. Напившись, я собралась опустить в воду свою ногу, чтобы промыть грязь, но волчица, видя, что я собираюсь делать, зарычала и перегородила путь. И тут я поняла, что она не просто облизывала рану, она её лечила.
Много часов без еды сильно ослабили меня, да и от потери крови я еле держалась. Я так устала, что легла прямо у ручья, а когда засыпала, то видела волчицу, лежавшую рядом.
"Надо же, мы обе волчицы, но с разных племён" - засыпая, подумала я. Проснулась я уже к вечеру от того, что влажный нос уткнулся мне в лицо. Открыв глаза, я увидела свою подругу, а возле меня на земле лежал кусок сырого мяса со свежими следами зубов, оторвавшими его от чьей-то плоти. Я испугалась и дёрнулась, волчица зарычала. Проснувшись окончательно, я поняла, что это угощение. Волчица носом подтолкнула мясо поближе, ко мне.
- Спасибо, - сказала я и взяла принесённую еду. Моя подруга села напротив и не сводила с меня глаз.
"Надо есть", - подумала я, - "А не то умру от голода." Поднеся кусок ко рту, я с огромным трудом подавила тошноту и отвращение, слегка куснув, поняла, что просто так мясо не дастся. Вцепившись зубами, я силой рванула и стала жевать, на вкус оказалось не так противно, как представлялось. От первого проглоченного куска в животе заурчало с большей силой, и я со смаком вгрызлась в угощение. Волчица сидела и, как мне казалось, улыбалась
- Спасибо, - сказала я, доев, - А почему ты не в стае?
Волчица помяла передними лапами землю и отвернулась. - Знаешь, я тоже не в стае. Только я сама сделала этот выбор. Мне казалось, что семья - это обуза, а друзья будут всегда меня использовать, поэтому никогда ни с кем не сближалась.
Когда волчица ушла, я стала готовиться к ночи, наломала веток с листьями, которые росли низко, и сложила из них подобие лежанки. Ну вот, спать будет уже удобнее, хорошо хоть, что сейчас лето, а то могла бы замёрзнуть. Напившись воды из ручья, я легла, пытаясь уснуть, но одно дело, когда ты отрубаешься от боли и шока, а другое, добровольно закрываешь глаза в ночном лесу.
Услышав шорох, я схватила палку, специально положенную рядом, но это была моя старая волчица, она тихо рыкнула и уселась около меня. Я поняла, что ночью мне ничто не угрожает, и мои веки сладостно сомкнулись. С чувством надежды и упоением я погружалась в сон.
Утренние рассвет и боль в ноге разбудили меня. Открыв глаза и осмотревшись, я увидела, что волчицы нет, слава Богу, что нет других её сородичей. Я решила заняться своей ногой.
Развязала вчерашнюю повязку и, намочив кусок рубашки, которая служила мне вчера бинтами, обмыла ногу вокруг раны.
"Невероятно", - подумала я. "Кровь уже не сочилась, а рана начала стягиваться, закрывая ещё вчера оголённую кость!"
Мне показалось, что нет заражения, и я начала надеяться, что всё не так уж плохо, и я смогу выбраться из этой катастрофы живой. А кругом просыпался лес.
Солнце золотило вершины елей, белки скакали с ветки на ветку, тёплый ветерок принёс аромат душистых цветов и ягод, я подняла лежавшую рядом шишку и с удовольствием погрызла мелкие орешки. От ночной сырости моя одежда промокла, и я, не задумываясь всё сняла и разложила на траве ближе к солнцу. С брюками пришлось повозиться, больная нога не хотела гнуться, но я все же справилась. К полудню пришла волчица с новой порцией мяса, и снова я ела, как дикий зверь, рвала и грызла.
Так прошли три дня. За это время я чувствовала больше жизни, чем за прожитые тридцать шесть лет. Вечерами я рассказывала подруге про свою жизнь, а она сидела и смотрела на меня добрыми жёлтыми глазами. Шёл к концу четвёртый день моей жизни в лесу. Мы сидели молча, смотрели, как садится солнце, прокричал филин, где-то кто-то завыл, и вдруг волчица вскочила и оскалилась, в сумерках начали появляться жёлтые огоньки. Волки!
Они не смогли смириться, что кто-то из их породы, помогал тем, кто на них охотится. Я с трудом встала и прислонилась спиной к дереву, волчица стояла впереди меня. Жёлтые огоньки всё выплывали из темноты, и я насчитала одиннадцать хищников. Против целой стаи нам не устоять.
- Беги, спасай себя, - крикнула я, - Зачем гибнуть обеим?
Но волчица продолжала стоять, оскалившись ещё сильнее.
Сначала прыгнул один волк, но моя защитница с лёгкостью отбросила его в сторону, затем кинулись сразу трое. Я, как могла, отбивалась палкой, но в какую-то секунду один из хищников схватил зубами палку и вырвал её из моих рук. Я осталась без оружия. Моя подруга, сцепившись в клубок с тремя противниками, каталась по поляне, а ко мне не со всех сторон подступали жёлтые огоньки.
- Прощай, жизнь, прощай, подруга, - прошептала я и закрыла глаза.
Внезапно, послышался рокот, и деревья застонали от сильного ветра. Вертолёт! Я не могла в это поверить.
- Я здесь, я здесь! - закричала я и на поляну упал луч прожектора. Волки скрылись в темноте, а я, прыгая на одной ноге, спешила попасть в медленно движущееся белое пятно прожектора вертолёта.
- Мы вас видим, - донеслось через рупор с вертолёта, - Оставайтесь на месте.
Моему удивлению, не было конца, они появились так вовремя. Вертолёт медленно сел на поляну, и из него вышли двое мужчин, и только тут я вспомнила о волчице. Она лежала на боку и, хрипя, истекала кровью. Я упала возле неё, несмотря на страшную боль в ноге.
Положив её голову к себе на колени, я гладила её мокрую от крови шерсть и плакала. Её глаза смотрели в мои, и между нами была странная связь. Она рыкнула в последний раз, и взгляд её остекленел. Я не могла поверить, что её больше нет. Нет, моей единственной подруги, и я завыла, как настоящая волчица, и лес отозвался мне десятком волчьих голосов.
Меня забрали от её тела и усадили вертолёт.
- Мы уже не надеялись кого-то найти, - сказал мужчина, сидевший рядом, - Как вы оказались так далеко от обломков самолёта, как вы себя чувствуете?
И задавал ещё кучу ненужных вопросов, а я сидела и понимала, что до крушения не жила, я родилась в лесу четыре дня назад и только что умерла.
***
С этими словами женщина очень тихо встала с кушетки, посмотрела на меня, кивнула и, не говоря больше ни слова, вышла из кабинета. Больше я её никогда не видел, но надеюсь, что она всё-таки смогла найти в себе силы жить дальше.